Владимир Корн - Золото вайхов

А потом пришла темнота…

— Да, Ваше Величество, он пришел в себя сегодня утром и его жизнь сейчас вне опасности. Лекарь сказал, что достаточно нескольких недель покоя. Но мой человек в его доме сообщил, что де Койн собрался покинуть столицу в самое ближайшее время.

— Ваш человек, граф? -

— Да Ваше Величество, он появился, как только барон приобрел дом, в котором сейчас находится. Извините, Ваше Величество, дело касалось Вашей безопасности, а это основная и самая главная часть моей работы. -

— И куда же он хочет уехать? Вероятно, Ваш человек должен об этом знать. -

— Де Койн собирается покинуть пределы Империи. Но это будет после того, как он полностью поправит свое здоровье. Куда он хочет уехать сейчас, не знает никто, даже его ближайшее окружение. -

— Понятно, граф. А как же его имущество, ведь для того чтобы избавиться от него, ему потребуется достаточно много времени. -

— Де Койн заявил своему управляющему, что скоро приедет барон Анри Коллайн и пусть они разбираются со всем этим барахлом, так он это назвал, а ему, извините, это его слова, плевать. Причем сказал в очень резкой форме. Что касается наличного золота, выяснилось, что у де Койна его практически нет. -

— Странно, барон никогда не казался мне слишком расточительным человеком. -

— Ваше Величество, в последнее время им сделано очень много приобретений. Это верфь в Гроугенте, виноградники недалеко от него же, земли близь Монтенера, где обнаружены огромные запасы железной руды. Кроме того управляющий приобрел несколько фабрик за время отсутствия барона, но по его указанию. И еще, Ваше Величество. Помните историю, давшую в обществе очень большой резонанс. Я имею ввиду две ночлежки, не так давно появившиеся в квартале для бедняков. В них нищим и калекам предлагают кров и пищу. В обществе тогда склонились к двум крайним мнениям. Кто-то считал, что таким образом мы будем только плодить количество дармоедов, а кто-то наоборот, что поступок очень благородный и наш долг помогать таким людям. Так вот, мне удалось выяснить, ночлежки — это тоже его работа и в один из городских банков положена крупная сумма именно на эти цели. -

— Господин граф, Вы хотите сказать, что барон уедет без гроша в кармане? -

— Это не совсем так, Ваше Величество. Он попросил приготовить ему пятьдесят золотых имперских крон, заявив, что этих денег будет вполне достаточно, чтобы добраться до места. Там же он или добудет их, или они вообще ему никогда не понадобятся. -

— Так куда же он все-таки собрался, господин Сток? -

— В Гвартрию, Ваше Величество. И еще, леди Янианна. Барон де Койн обладает очень опасными знаниями, источник которых нам совершенно не понятен. В Стенборо, его имении, ведутся работы над созданием оружия нового типа. Существует вероятность того, что де Койн продолжит их уже нна новом месте. Все это вызывает у меня определенные опасения.

Самым правильным было бы убить его, особенно сейчас, когда это достаточно легко сделать. Но он никогда не сможет сделать ничего плохого для Вас, Ваше Величество, а значит, и для всей Империи, в этом я твердо убежден. -

— А теперь выслушайте очень внимательно, господин Сток. Если с Артуа хоть что-нибудь случится, неважно что именно, отвечать будете Вы. Можете быть свободным.

И еще, не откажите в любезности, поторопите, пожалуйста, с каретой. -

Этот камень не может быть фениксом — подумал Сток, провожая взглядом императрицу — для этого он слишком крупный.

Я лежал в постели, внимательно разглядывая лепнину на потолке в углу комнаты. Интересно, как здесь ее делают, тоже из алебастра? Хороший материал, с ним так легко работать, а со временем он становится только крепче.

Проклятый Цаннер, мне удалось выпросить у него только один пузырек с той гадостью, которую он называет обезболивающим. Его я возьму с собой в дорогу, а болит то сейчас. В лекари берут только очень черствых людей, равнодушных к чужим страданиям и Цаннер тому прямое подтверждение.

Герент тоже негодяй, довел меня до того, что даже кричать пришлось, а это очень больно. Ему ясно было сказано, приедет Коллайн с ним и разбирайтесь.

Когда я его спросил — долги у нас есть? — у него сделалось такое удивленное лицо, как будто у меня из ушей черный дым пошел. Нет у нас долгов, а со всем остальным разобраться просто.

Шлон только молодец, приехал он, пока я в отключке был, и Ворона моего пригнал.

И еще Гростар молодец, заметил я входившего в комнату Альбрехта. Нет, не совсем молодец, если судить по выражению его лица. Знает он уже все и сейчас начнется. Я эту песню одну на всех почти с самого утра выслушиваю, с того самого момента, когда Цаннер во всеуслышание заявил, что уже не сдохну. Вернее, после того как сказал, что уезжаю, уезжаю далеко и навсегда, и беру с собой только Прошку. И то только до того момента, пока окончательно не выздоровею, а там пусть и он к дьяволу катится.

Смотрите-ка, все прямо слезу пустили, как же мы без Вас, господин барон. Что-то я ни одного убогого и сирого не вижу. У всех все хорошо, все при деле. Жалко конечно, расставаться со всеми, прикипел уже, чего там говорить. Ну так что теперь, собирать всех и ехать Гвартрию завоевывать, вернее плыть, а еще вернее идти на корабле, туда по суше не добраться. Смешно даже.

Гвартрия. Много чего я про нее слышал, кто что говорит. Но все в одном сходятся — там можно и в рабство попасть и правителем сделаться. Как говорил один мой хороший приятель, хохмач и пошляк — либо у тебя вдребезги, либо у нее пополам. Вот туда мне и надо, чтобы Яну не видеть каждый раз, когда глаза закрываю.

Блин, вроде взрослый человек и прекрасно понимал, что наши отношения не продлятся вечность, а все на что-то надеялся. Не зря она меня сама много раз дураком называла, вон у Шлона внутренняя сущность одна, а у меня такая.

Еще эти письма, письма от дам, их бы уже, наверное, целый мешок получился, если бы я не распорядился сжечь их. Они накопились за то время, что я был в беспамятстве. Столько времени пробыть единственным любовником Императрицы, это ли не лучшая рекомендация.

— Здравствуйте, господин Гростар. Смотрите, я Вам тут на четырех листках фигню всякую написал, может быть что-то и заинтересует, там все подробно изложено. Альбрехт, давай мы объяснимся сразу, чтобы потом уже не говорить об этом. Я уезжаю, уезжаю навсегда, и уговаривать меня остаться не надо, не получится.

Есть у меня к тебе одна просьба — пошли, пожалуйста, Тоторнхорну, дормону вардов, парочку хороших биноклей и мои извинения, что не получится у меня через год дать ему то, что обещал, да и никогда уже не получится. И еще вот что — с этими словами я протянул ему кожаный мешочек величиной с яблоко. Гростар заглянул в него и быстро затянул тесемки.

— Что с этим делать? — спросил он.

— Из нас двоих ювелир ты, так к чему такие вопросы? Делай все, что пожелаешь, Альбрехт. -

Со стуком вошел в комнату Прошка, уже в дорожной одежде.

— Ваша милость, повозка готова. -

Ну, вот и все, пора.

Глава 23. Жест отрицания

Легкий бриз с моря шевелил занавесками на распахнутом окне. Все тут у них не по-людски, ему давно пора уже с берега дуть, на дворе почти темень. Прошка — негодяй, теперь уже в этом никакого сомнения нет.

Нет, понятно конечно, в принципе я мог бы и сам посмотреть на копыта Ворона, и убедиться что с подковами все в порядке. Уж на это у меня образования должно было хватить. Тоже мне, эпюры внешних сил.

В итоге выяснилось, что перековать его нужно на обе задние ноги, и самое главное, когда это выяснилось.

Мы с ним хотели сегодня прямо с утра в Тронквист подаваться, есть такой небольшой порт на побережье. Совсем маленький, скорее рыбацкая деревенька, но корабли с Гвартрии регулярно заходят. Контрабанда однако. Там на месте и разберемся. Не с контрабандистами естественно, а как в Гвартрию попасть. Проблема даже не с нами, а с лошадьми. Ну, по крайней мере, с Вороном. От Прошкиной кобылы придется избавиться, проще новую лошадь на месте купить. Чего бы доброго было, да и не нравится она никому, кроме самого Прошки да еще Ворону. Ну, тому все они нравятся, это я про Ворона говорю и про кобыл.

Прошка, конечно, со мной поедет, сразу по нескольким причинам. Самая главная конечно та, что кофе он варить умеет, да так варить умеет, что даже зло берет, если честно. Я ведь сам его учил и что в результате? Это законченный негодяй и мерзавец, который даже лошади на копыта посмотреть не может, варит его так, что от одного запаха с ума сойти можно.

Сколько раз за ним наблюдал, ну абсолютно все тоже самое, что и я делаю. Поджарил зерна, на ручной мельнице прокрутил, в медный кувшинчик засыпал, что у нас турку заменяет и на огонь поставил. Все. А я что делаю? Так почему у меня совсем не то выходит? Мерзавец он еще и потому, что сам Прошка кофе терпеть не может, мамой клянусь.