Главная роль 8 - Павел Смолин
Площадь перед Запретным городом была заполнена не имеющими боевой ценности, парадными китайскими солдатами, наряженными в доспехи и вооруженных копьями с закрепленными на ними лентами. Если бы здесь оказался Георгий, он бы вспомнил фильм «Герой», но Российский Император сидел в Кремле, в организованном центре управления, откуда пристально следил за происходящим почти на другом конце континента.
Из паланкина Михаилу выходить запретили, поэтому удивленно глазеть на китайских копейщиков ему пришлось из окна. Его Конвой и сопровождающие гвардейцы смотрели на такое интересное войско с не меньшим удивлением, а члены пулеметных расчетов, развернутых на прицепленных к лошадкам телегах, мечтательно вздыхали, представляя, насколько эффективно можно применить вверенное Империей оружие против этаких плотных шеренг. Чисто теоретически — ну разве это враг? Разве есть в победе над средневековым войском хоть какая-то слава? То-то и оно.
Миновав шеренги копейщиков, передовой отряд втянулся в ворота Запретного города, где было гораздо менее людно. Солдаты под руководством командиров растеклись по узким улочкам, обеспечивая безопасность Великого князя, а сам он с Конвоем и отборными гвардейскими частями отправился ко дворцу, на ступенях которого выстроились готовящиеся встречать нового правителя высшие чиновники Поднебесной. Встречать, окружать почестями и привычно уговаривать не лезть в государственное управление, а спокойно себе заниматься гаремом с перерывами на опиумные перекуры и алкоголизм. Эти варвары все одинаковы — если дать им множество красивых женщин и окружить лестью, им и в голову не придет мешать уважаемым людям обслуживать собственные интересы.
Пока паланкин с Михаилом поднимался по ступеням, во все крупные порты Поднебесной вошли русские корабли, начавшие высаживать десант и извиняться перед который день испытывающими очень интересные чувства торговцами третьих стран — суета скоро закончится, уважаемый, и конечно же мы подумаем над тем, чтобы честно посчитать нанесенный вам нашей политической суетой экономический ущерб. Предельная рациональность — это главная черта толкового Императора, и ею Георгий обладал в полной мере: если беспределить и забивать на окружающих болт, с тобой и работать никто в дальнейшем не захочет, а торговать с соседями по планете придется еще очень-очень много лет.
Не было сопротивления и здесь — приказы из Запретного города были строго конкретными: каждый, кто помешает «уважаемым союзникам и гостям, приглашенным всем высшим чиновничеством», будет назван изменником и приговорен к позорной смерти. Этого пока хватило: беспрецедентная скорость, с которой приводился в исполнение план Российского Императора, не позволила многим миллионам недовольных и Цыси, и чиновниками, и иностранцами «горячих голов» напрячь свои «горизонтальные» связи, обдумать случившееся, выработать решение и начать действовать. Просто не успели.
Ну а головам «холодным» вообще было плевать: столица далеко, у них там свои большие разборки, а у нас тут дело маленькое — как минимум выжить, а как максимум — жить хорошо. Денег у русских много, торгуют они честно (настолько, насколько это вообще возможно), грабежей и насилия не чинят, а значит можно спокойно заниматься своими делами.
Большая часть Китая так и вовсе ничего не заметила. Огромна Поднебесная, и телеграфные линии по ней протянуть покойная Императрица не озаботилась — зачем ей оно? Местные чиновники приказы получали с задержкой, шевелили на них бровями, дергали себя за тоненькие, длинные усы и привычно отправляли ответ в Запретный город — «все сделаем, не переживайте». Делать, само собой, никто ничего не собирался — зачем суетиться, если ничего не ясно? Вот закончится суета, окрепнет новый Император Небесным мандатом, вот тогда и подумаем, чего делать дальше. Но столик в городской управе на всякий случай поставим — вдруг и впрямь нагрянет обещанный в приказе «консультант по экономической интеграции величайших Империй континента».
Физическое устранение старого правителя и коронация нового — это даже не одна тысячная дела. Физическое выживание «новичка» — тоже очень малая забота. Совсем никчемными факторами на этом фоне выглядят русские войска — с учетом высаженного десанта и спешно стягиваемых через сухопутные границы сибирских контингентов их едва три сотни тысяч «комбатантов» наберется. Немного пугают русские корабли, но прибрежными городами можно пожертвовать ради такого приза, как власть над всей Поднебесной. Главной задачей в этот непростой исторический момент является быстрый перехват управленческих цепочек и оперирование оными так, как нужно Российскому Императору.
Профильные институты все эти годы работали не покладая рук и голов. Было трудно, квалификацией пришлось во многом пожертвовать в угоду массовости, но худо-бедно вырастить говорящих на китайском и хоть как-то понимающих местную специфику прости-Господи «специалистов» вырастить удалось. Больше десяти тысяч оных уже в Поднебесной, из них половина успела даже пройти «стажировку» на новых российских территориях. Не только русскими представлены эти «консультанты», которые на самом деле чиновники и ревизоры в одном лице, а и самими китайцами, которые в свое время выбрали строить карьеру в Российской Империи. Не прогадали — те, кто выжил и не угодил на каторгу за привычные схемы (а таких оказалось не так уж и много, отчего Георгий откровенно удивлялся), ныне получили повышения и возглавили «кураторские» отделы. Со временем многие из них займут ключевые должности в обновленной Поднебесной.
Паланкин с Михаилом достиг вершины лестницы, и изо всех сил старающийся держать лицо и не дрожать Великий князь выбрался под вечернее Пекинское солнышко. За ним, заставляя сильно приверженных ритуалам и традициям китайских чиновников внутренне содрогаться от чудовищного надругательства над этикетом, по лестнице споро бежали взмыленные от нагрузки и несколько испачканные инженеры, тянущие за собой провода, микрофоны и оставшиеся в запасе мегафоны.
— Великая Китайская Империя счастлива вашему приходу, о Истинный Император! — бросился лицом в пол Главный советник Императрицы Цыси.
Следом за ним такую же позу принял весь Запретный город, включая и немногочисленную (чтобы не нервировать будущего правителя), вооруженную мечами и копьями, почетную стражу.
Конвой тем временем занимал позиции и деловито устанавливал пулеметы — в том числе на крышах отдаленных домов. Гвардейцы, вооруженные полуавтоматическими пистолетами и карабинами, начисто игнорируя происходящее, бодрым шагом входили во дворец, чтобы обеспечить Михаилу безопасное пребывание в нем.
Микрофоны с характерным гулом ожили. Сглотнув, Миша мысленно послал старшего братика на три народные буквы с такими интересными планами и подошел к Главному и трем десяткам прочих советников, громогласно, на весь Пекин начав вещать на чистейшем «столичном китайском»:
— Убийство Сына Неба и его матери-регента — непростительное преступление, за которое я приговариваю тебя к смерти, недостойный Сыма Донг!
Вынув из ножен прилагающуюся к мундиру саблю, Михаил мысленно попросил Господа о прощении и красивым ударом отсек голову Главного советника. Проклятый Георгий годами заставлял Мишу упражняться в нанесении подобных
