Ай да Пушкин, ай да, с… сын! - Руслан Ряфатевич Агишев
— Саша[А]… — болтовня Льва продолжала звучать неразборчивым фоном, который он по-прежнему пропускал мимо ушей.
Но едва в тот вечер Она зашла в кабинет и коснулась его плеча, как гнев и злоба исчезли. Словно прозвучал божественный щелчок пальцами, и тяжесть на душе испарилась, как ее никогда и не было. Он смотрел на нее и никак не мог отвести взгляда, получая физическое наслаждение от одного лишь созерцания. Что, как и почему это происходило, ответов на эти вопросы у него не было.
— Саша[А], ты меня начинаешь пугать, — не унимался брат, пытаясь достучаться до Пушкина. — Что это за глупая улыбка? Ты похож на сопливого юнца, впервые попавшего на бал. Но им-то это позволительно, а ты-то, ты-то…
Александр отмахнулся, словно от назойливой мухи. Его душа пела — «она моя, только моя»! Наталья Гончарова, муза великого поэта, в честь которой создавались величайшие поэтические произведения русской литературы, его! Еще недавно он рассказывал о ней на своих уроках, показывал иллюстрации из учебников, а сейчас слушал ее голос, любовался походкой, и не только…
— Да, что с тобой такое⁈ Саша[А]⁈ Очнись, в конце концов! Ты забыл, зачем мы здесь⁈ — Льву, похоже, все это окончательно надоело, и он принялся тормошить брата. — Сегодня же выходит в свет наша газета, и мы хотели своими глазами увидеть, что вышло из этой затеи. Забыл? Мальчишки-разносчики уже с утра по рынку бегают…
Пушкин поморщился, сбрасывая наваждение. Его так за рукав дергали, что поневоле очнешься. Вскинул голову и удивленно огляделся. Глубоко погруженный в свои мысли, и не заметил, как они оказались на месте. Торговые лавки Сытного рынка начинались в паре десятков шагов.
— А вот, кстати, и они. Слышишь, как вопят? Во! Орут слово в слово, как ты и учил, — Лев уставился в сторону ворот. — Эх, прямо заслушаешься! Чую, братишка, что теперь только глухой и слепой не будет знать про нашу «Копейку».
Замерев на месте, Александр стал вслушиваться в звонкие мальчишеские голоса. Разносчики газет, которых они специально отобрали из уличных беспризорников, в самом деле оказались чрезвычайно голосистыми.
— Хорошо работают, с огоньком, — пробормотал он, ковырнув в ушах. — Орут так, что стекла звенят. Надо будет еще по гривеннику им накинуть.
Переглянувшись с братом, шагнули вперед. Пришло время посмотреть на тех, кто покупает их газету.
— Посмотрим, посмотрим, — бормотал Пушкин, заходя за ворота рынка и тут же замирая в самой людской толчее. — Матерь Божья…
Шедший за сразу же за ним, Лев то же встал, как вкопанный. Челюсть даже, как у древнего деда, вниз упала. Забавное зрелище, если со стороны глянуть.
— Господи, что же это такое… Ты посмотри, посмотри, — Пушкин-младший ошарашенно тыкал пальцем то в одного прохожего, то в другого, то в третьего. — У каждого же, у каждого…
К сожалению, не каждый был с газетой — небольшим сероватым листком с крупной витиеватой надписью «Копъйка». Преувеличение, но совсем не большое. У большей части в руках точно была, прикинул на глаз Александр.
— … Новости, сенсации и скандалы в новой газете! — разносились звонкие голоса разносчиков слева, справа. — Всего одна копейка! «Копейка» за копейку! Узнайте виду на будущий урожай!
Мальчишки, не смотря на довольно сильный мороз, носились нараспашку. Потные, раскрасневшиеся, только пар идет, как от лошадей после скачки.
— … Последние новости с Кавказа! Казаки взяли аул Устар-хан, освободили сотни наших пленных! Все самое интересное и свежее в «Копейке»!
С легким шоком Александр наблюдал, как «худеет» на глазах толстая пачка с газетами в руках у разносчиков. Пацаны только успевают раздавать серые листки и принимать обратно монетки.
— Гляди, Саш[А], гляди на это, — никак не мог успокоиться Лев, принимаясь тянуть за рукав шинель брата. Дергал так, что уже начала жалобно трещать. — Просто сметают…
— Хорошо, очень хорошо, — пробормотал Александр, шагая вперед. — А теперь послушаем, что говорят… Обратная связь, едить ее…
Заложив руки за спину, медленно пошел вдоль торговых рядом. С виду, прогуливается, воздухом дышит. Вид меланхоличный, лениво скользит взглядом по людям. На самом же деле с жадностью прислушивался к разговорам, пытаясь оценить настроения. Ведь, разговоры велись занимательные.
— … Кто сказал? — грозно хмурил кустистые брови торговец в бобровой шубе и внушительной бородищей. С виду крепкий купчина, а не коробейник какой-то. — А я говорю, хлеба много будет. Зима снежная, воды на полях будет вдосталь.
Его товарищ, полная противоположность — болезненно худой, бороденка куцая, поповская, нос крючком, глаза навыкате. Стоял напротив и держал в руке серый газетный листок.
— Так пишут вот, Модест Ерофеич, — уважительно настаивал худой, показывая в газетке нужное место. — Вот здеся, черным по белому. Видите?
— Где? — подслеповато щурился первый, все еще имея чрезвычайно недовольный вид. — Не вижу. Чиркни мне ногтем.
— Вот, вот, — длинный палец с черным ногтем коснулся листка. — Сам Федор Павлович Савин сказал, что на юге снега-то мало выпало, морозы очень сильные были. Мол, поэтому виды на урожай в Малороссии весьма плохи.
Услышав им одного из богатейших купцов первой гильдии, занимающихся продажей зерна за рубеж, дородный торговец в миг присмирел. Пожевал губы, почмокал, словно хотел что-то возразить, но не смог подобрать нужных слов.
Услышав то, что было нужно, Александр пошел дальше. Где-то впереди тоже то ли ругались, то ли просто так громко спорили.
— … Ты, сукин кот, совсем головкой плохой? Сказано же тобе, на Кавказе война идет, а не с турками! В газете зря писать не будут! — прямо посреди толпы ругались двое мужчин, мастеровые, похоже. Один, помоложе, в засаленном тулупе, а второй, постарше, в драном армяке. Причем оба хорошо выпимши, еле на ногах стояли. — Понял, пьяная ты кочерыжка⁈
— Дык, надо так наподдать магометянам из туретчины, чтобы до самой тундры летели, — старый, похоже, совсем не слышал молодого или может быть не хотел слышать. Все продолжал про свое талдычать, думая, что в газете написала про русско-турецкую войну.
