Рейд в опасную зону. Том 1 - Мэт Купцов
В разговор вклинился Зааахид:
— У них здесь продумано всё, и маршруты отступления. При опасности у них есть определённые точки, где встречаются по сигналу — а дальше бегут к горам, зная каждый укромный уголок. Они уходят быстро, не оставляя следов, и остаются лишь старики и женщины, которые будут утверждать, что никаких духов тут и не было.
В комнату снова заглядывает Имран — муж сестры Фархада.
— Кого ты ищешь? — бросает Зааахид.
Тот косится в мою сторону и молча скрывается без объяснений за дверью.
Не нравится мне, как этот афганец себя ведет. Слишком уверенно. Вроде что вынюхивает и подслушивает.
С чего вдруг?
— Что ему нужно здесь? Явно среагировал на чужака, — поворачиваюсь к Фархаду.
— Да, я тоже это заметил, — кивает Фархад, прислушиваясь к шагам за стеной. — Как будто с ним кто-то поговорил. Или что-то обещали, может, даже защиту.
Фархад хмурится, проводит рукой по щетинистому подбородку, не отрывая взгляда от двери.
Качает головой.
— Этот парень — не такой уж простой. Раньше слова не мог выдавить, а теперь вдруг стал как камень. Либо испуг прошел, либо почувствовал, что за ним кто-то стоит. В нашем деле такие перемены просто так не происходят.
— Может, моджахеды ему обещали что-то, — предполагаю я. — Или, что хуже, велели следить, кто в доме чужой появится?
Фархад задумчиво прищуривается.
— Духи редко обещают безопасность просто так. Они берут под своё крыло тех, кто им пригодится. Кого можно использовать. Дом этот — удачное укрытие, и парень знает, что мы ничего не сделаем, пока здесь его семья. Вот и чувствует себя хозяином положения.
Я фыркаю, сжимая кулаки.
— Но, если они так уверены в нём, значит, он для них что-то стоит. Может, информатор, а может, кто-то ещё важнее. Будет ещё раз так смотреть — займусь им вплотную. Не посмотрю, что он твой родственник.
Фархад отводит взгляд в сторону и говорит почти шёпотом:
— Осторожнее. Если парень и правда у духов на крючке, он сдаст нас, как только сможет.
— Нужно, чтобы Сабур — старший сын хозяина, следил за ним. Чтобы ближайшие 3 дня, пока моджахеды в кишлаке, Имран не покидал дом.
— Понял. Скажу Зааахиду.
Мы прощаемся с хозяином дома и отправляемся в обратный путь.
Незаметно теми же тропами Фархад выводит нас из кишлака и мы добираемся до ближайшего склона, где прятались накануне.
Уже светает. Днем опасно идти до места, где меня должен забрать вертолёт. Снова нужно пересидеть здесь.
— Ты поспи несколько часов, Беркут. Я понаблюдаю за передвижениями моджахедов. Потом сменишь меня, — сказал Фархад.
Я устроил себе лежак. Но спать не хотелось. В голове крутились схемы расположения складов с оружием, постов с охраной, точек расположения снайперов, дозоры… Не упустить ни одну деталь. А главное, время.
Очнулся от того, что Фархад тихонько трясёт меня за плечо.
— Давай теперь ты постоишь в дозоре, я немного вздремну.
Киваю и приступаю к своим обязанностям.
Ближе к вечеру Фархад просыпается. Достает лепёшки, которыми снабдили его родственники. Мы перекусываем, пьем из фляжки холодной воды. И отправляемся туда, где за мной должна приземлиться вертушка.
Фархад ведет меня узкой тропой, что вьется между скал, скрытых тенями — лишь редкие лучи лунного света выхватывают дорогу впереди.
Он идет впереди, без единого звука, знает, куда ступить. Я сзади, стараюсь не отставать. Возвращаемся к месту, где, если всё пойдет по плану, заберет меня вертушка. А проводник мой исчезнет, и объявится только тогда, когда снова нам понадобиться.
Воздух разреженный, а над головой небо звездное и безжалостное, как всегда бывает в горах. Где-то вдали я слышу, как ветер гонит песок по камням, как будто кто-то крадется следом. Фархад останавливается, делает жест рукой, мол — стой, тихо. Замер, прислушался. Я тоже замираю, затаив дыхание. Не спроста тревога — духи могли нас заметить и пойти по нашим следам.
Тропа обрывается, и мы выходим на небольшой выступ, а впереди — перевал. С него открывается вид на пустое пространство, где светло, как днем, под полной луной. Мы как на ладони — идеальная мишень. Фархад оборачивается ко мне, прищурив глаза.
— Духи любят сидеть по этим скалам, — шепчет он. — Особенно ночью.
Дальше — всё быстро. Едва мы делаем шаг, как слева по склону скатывается камень. Едва слышный щелчок, и я понимаю — нас уже поджидали…
* * *
Моя боярка:
Мой позывной Шрек. Я армейский десантник. Умер в 2046 году в неравной схватке с монстрами. Стойте-ка, говорят, что я жив. Я — князь Трубецкой? https://author.today/reader/389135/3591946
Глава 6
Трассеры с треском прорезают воздух, свистят над головой, осыпая камни и пыль. Пули рикошетят, вспыхивают искрами о скалы. Фархад успевает нырнуть за крупный валун, я рядом, успеваю прижаться спиной к холодному камню, достаю автомат.
— Не суйся, они нас видят, — шепчет Фархад, показывая мне, где укрыты стрелки.
Сжимаю ствол, поднимаю его над краем укрытия, даю очередь, чтобы заставить их пригнуться. Но пули прилетают в ответ почти сразу, меняя угол, цепляя камень рядом. Остаётся только один выход — пробиваться рывками.
Фархад кивает, и мы, пригнувшись, продолжаем путь, перекатываясь от камня к камню. Я делаю два выстрела, чтобы прикрыть проводника, пока он добирается до следующего укрытия. Секунда — и он машет мне, сигналит, что чисто. Рывок вперёд, и я рядом с ним. Время будто тянется, но на самом деле мы двигаемся быстро. Перевал преодолели.
Когда уже слышим звук лопастей, сердце бьется в груди, — опасение, что в последний момент что-то пойдет не так. Вертушка подлетает, тускло чернея в небе, как большая тень, и ослепляет фарами. Мы видим вертолет — он идет низко, быстро. Краем глаза замечаю, как кто-то, кто нас преследовал, уже поднимается на соседнюю высоту, чтобы открыть огонь.
— Бегом, — кричу Фархаду, подрываюсь к вертушке, и он за мной.
Когда выскакиваем на открытое место, пилот уже опустил машину ниже, почти на самый каменистый склон. Ребята из вертушки открывают огонь, прикрывая нас с воздуха. Успеваю только ухватиться за раму, стиснуть её, и ощущаю толчок — Фархад уже зацепился за меня, нас вытягивают на борт.
Вертолет тут же уходит вверх, задрав нос, набирая высоту. Смотрю вниз — духи мелькают в свете лунного света, разбегаются, злятся, но уже слишком поздно.
Спустя 20
