Убийца магов - Михаил Ежов
На экране появилось изображение покрытого шерстью человека с головой ворона, змеиным хвостом и ногами леопарда.
— Это Амон, — сказал Елисей Кондратьевич, глядя на доску. — Образ собирательный, ибо раньше считалось, что это целых три демона — Амон, Эми и Хаурес. Но «Справочник» трактует их фигуры как одну, ибо способности у всех этих исчадий Скверны практически не различаются. Амон изрыгает огонь, который также горит в его глазах.
Изображение сменилось следующим. На этот раз демон выглядел как юный лучник.
— А это Лерайе, — прокомментировал учитель. — Он наделяет магов Даром исцеления. Казалось бы, что тут плохого, да? Однако Скверна не может нести ничего хорошего. Церковь утверждает, что после такого лечения человек может сойти через некоторое время с ума или начать трансформироваться, превращаясь в нежить. Возможно, позже я приведу примеры подобных случаев. А сейчас давайте взглянем вот на этого демона.
Перед нами предстало изображение человека с львиной головой.
— Марбас, — с отвращением проговорил Елисей Кондратьевич. — Тот, кто даёт чародеям силу насылать болезни. Таких магов выявлять очень трудно, ведь они не швыряют огненный шары, не превращаются в животных и не замораживают воду.
Дальше занятие продолжалось в том же духе. Я помечал в тетради Дары, которые упоминал преподаватель, но пропускал имена демонов. Теория, озвученная Елисеем Кондратьевичем, казалась мне бредовой.
В конце урока на экране появился демон, которого учитель назвал Базином. По его словам, этот дух накладывал на сердца Печати, делавшие из людей так называемых Прыгунов — магов, способных телепортироваться.
— Для этого они используют артефакты, которые известны как Иглы Иштар, — добавил Елисей Кондратьевич, выводя новый слайд. — Вот фотография одной из них. Создаются артефакторами. Но об этом мы поговорим на следующей неделе. Запишите домашнее задание.
Как только мы вышли из класса после звонка, я нагнал Хитрова.
— Ты хотел мне вчера что-то сказать, но так и не пришёл.
— Эм-м… Да… Слушай, я не смог. Возникло срочное дело. Знаешь, на самом деле, ничего особенно я говорить и не собирался, так что ты, наверное, просто забудь, — ответит тот, смущаясь.
Глаза его так и бегали из стороны в сторону, избегая смотреть на меня.
— А ну-ка отойдём, — сказал я, беря его за локоть и отводя в сторонку, где на полу стояли в кадках развесистые фикусы. — Давай выкладывай, и без увиливаний! В чем дело?
— Да ничего я тебе говорить не обязан! — вскинулся Аист. — И отпусти меня! Что ты себе позво… Ой!
Последнее было реакцией на то, что я сильно стиснул его руку, надавив на болевую точку в районе локтя.
— Слушай, я хочу знать, что тебе известно о Черепове! — проговорил я, глядя в глаза собеседника. — Не заставляй делать тебе ещё больнее.
Хитров судорожно сглотнул. Зыркнул по сторонам.
— Чёрт! Ладно, твоя взяла. Только пообещай, что никому не скажешь, что узнал это от меня!
— Даю слово.
— Черепов собирается тебя спровоцировать.
— На что?
— Чтобы ты вызвал его на дуэль. Тогда у него будет право выбрать оружие.
Я невольно усмехнулся.
— Поединок?
Хитров кивнул.
— Да!
Так, похоже, он говорил серьёзно. Я почему-то думал, что дуэли разрешены только взрослым, но, видать, ошибся.
— И что он выберет?
— Шпаги. Черепов чемпион школы по фехтованию.
Я подозрительно прищурился.
— А откуда тебе это известно?
— Моя сестра с ним встречается. Она и сказала. Ты обещал меня не выдавать!
— Да-да. Не беспокойся. Это останется между нами. Но почему ты решил меня предупредить? Мог же просто промолчать.
— Знаю… Наверное, так и надо было сделать, — потирая локоть, проговорил Хитров. — Но мне не нравится Черепов. Я его просто ненавижу!
— Понятно. Ладно, спасибо. И извини за руку.
— Да ничего. Ты просто постарайся ему не поддаваться. Хотя не представляю, как тебе это удастся. Если он начнёт тебя оскорблять, придётся его вызвать.
Тут он был прав.
Глава 7
Долго ждать, пока Черепов начнёт действовать, не пришлось. На большой перемене, отведённой для посещения столовой, я взял поднос с едой и сел за столик, где уже расположились Никита с Алёной. Не потому что мне хотелось с ними пообщаться, а потому что свободных столов не было, а за их имелось одно место.
— Не помешаю?
— Располагайся, — дружелюбно кивнул рыжий. — Приятного аппетита.
— Спасибо.
— Как тебе наша школа?
— Нормально.
— А где ты учился до этого? — спросила Алёна, размешивая сметану в овощном супе. — И почему тебя перевели?
— Ну, я болел. Долго. Много пропустил. Мой… опекун решил, что здесь мне будет лучше. Понятия не имею, почему.
— Опекун? — поднял брови Никита.
— Ага. Мои родители погибли. Вертолёт потерпел аварию.
— Да, я что-то такое припоминаю, — кивнула Алёна. — Правда, не уверена, что речь шла о твоих родителях.
— Ты извини, что мы завели про это разговор, — сказал Никита. — Не нарочно.
— Всё в порядке. Это было давно. Я уже в норме.
— А кто твой опекун? — спросила девочка.
— Двоюродный дядя. Князь Шереметев.
Алёна присвистнула.
— Серьёзно⁈ Ничего себе! Ну, повезло тебе.
— Думаешь?
— Ещё бы! Конечно. Он личность известная. Очень богат и влиятелен. Огромные связи.
— Понятно.
— А ты что, сам не в курсе? — удивилась девочка.
— Ну, мы только недавно познакомились. Не успел разобраться.
— Ах, вот оно, что… Ну, ещё всё впереди, верно?
Я кивнул.
— Само собой.
— О, к нам, кажется, гости, — тихо сказал Никита, глядя мне за спину.
Оборачиваться я не стал. И так было ясно, кто там.
— Привет, народ, — раздался через несколько секунд знакомый голос. — Как жизнь?
Никита и Алёна молча уставились на подошедшего Черепова. Был он не один. Прихватил дружков. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, зачем. Нужны свидетели.
После разговора с Хитровым я почитал в Интернете, какие в империи правила вызова на поединок чести. Оскорбление должно быть публичным. Это главное условие. А тяжесть определяет тот, кому оно нанесено, сам. Вот только мнение общества может с твоей оценкой не согласиться. И тогда прослывёшь трусом. И последствия для аристократа будут самые плачевные: мало того, что за твоей спиной шептаться и хихикать начнут,
