«Битлз» in the USSR, или Иное небо - Буркин Юлий Сергеевич

Увидев Йоко, он закричал:

– Но вот тут мне тебя, Джон, не обскакать! Разве что женюсь на самке гамадри… – и поперхнулся, так как Йоко полушутя двинула ему кулаком под дых.

– Мик, пойдем на кухню, – криво усмехаясь, позвала она. – Дело к тебе есть.

– Какое?! – вскричал он. – Надеюсь, наркотики?! Или секс?! Тогда погоди чуть-чуть, я еще ничего не увеличил!

– Ты не в моем вкусе, – отозвалась она уже в коридоре. В комнате наконец стало тихо, все перевели дух, и Мартин сказал:

– Ребята, вы тут уже несколько часов. Я думаю, Нил с Сюзи подустали. Может быть, нам всем пора откланяться? Давайте переместимся ко мне, у меня тоже уютно.

– Исключено, – покачал головой Истман. – Завтра будет тяжелый день. Думаю, надо разъезжаться.

Все засобирались.

– Куда вы, мерзавцы?! – вернулся из кухни Джаггер. – Мы же только приехали?! Ринго, ну хотя бы ты, поехали со мной, поставим этот город на уши, как обычно!

– Ему уже хватит! – крепко держа приятеля за плечи, покачал головой Джордж.

– Что, совсем уже одряхлели?! – кричал Джаггер. – Тоже мне, музыканты!

Но на провокацию никто так и не поддался.

Если чета Маккартни с детьми, Мартин и Ринго отправились по своим домам, то «американцы» Ленноны, несмотря на возражения Йоко, которая мечтала отдохнуть в нормальном отеле, поехали ночевать к Джорджу, очень уж тому хотелось похвастаться своим замком, своим садом и своими коллекциями всего подряд.

Джон предложил захватить с собой полюбившегося ему Ве-прева, к ним же присоединился и Истман, которого также заинтриговали великие богатства Харрисона. А вот Джаггера «с хвоста скинули», и тот отправился бузить в ночные клубы один.

В кэбе по пути к Джорджу Йоко оказалась сидящей напротив Истмана. Некоторое время она скучающе смотрела в окно, потом перевела взгляд на советскую бордовую папку, лежащую у менеджера на коленях.

– Можно посмотреть? – попросила она.

Истман молча протянул Йоко тяжелое изделие из воловьей кожи с позолоченными уголками и тисненым гербом. Она открыла папку – стали видны боковой клапан, муар и сблокированная бумага. Несколько минут всматривалась в кириллический шрифт, потом покачала головой, подавила зевок, опустила папку себе на колени и прикрыла глаза. Задремал и Истман.

Через некоторое время он очнулся, ощутив на себе взгляд.

– Спасибо, – сказала Йоко, возвращая папку, – достойное произведение тоталитарного режима.

Истман рассеянно кивнул и сунул папку в свой необъятный крокодиловый портфель.

Оливия к гостям вышла лишь ненадолго: Дхани температурил, лежал в кроватке и, если мама отлучалась, начинал хныкать. Поэтому, поздоровавшись с теми, кого знала, и познакомившись с Брониславом и Йоко, она сразу вернулась в детскую. Йоко увязалась за ней.

Оставшись в мужской компании, Джордж принялся напропалую хвастаться всем и вся. Для начала он показал друзьям собственноручно (руками садовника Мориса) выращенные им кусты редчайшего сорта роз «Голубой Нил». Затем продемонстрировал Вепреву эксклюзивный «Мерседес 600 Пульман», купленный у Джона, к удивлению всех не успевшего в свое время его разбить. Вепрев, сам заядлый автомобилист, был впечатлен и сообщил, что у Леонида Брежнева есть точно такая же машина.

Потом пошли смотреть гитары, сразу решив выбрать что-то из коллекции для выступления в СССР. У Бронислава опять разбежались глаза при виде такого богатства и разнообразия. Гитары стояли и висели, радуя глаз совершенством форм и прихотливостью окрасок. Там были «Гибсоны» и «Гретчи», «Стратокастеры» и укулеле, шести- и двенадцатиструнки, с автографами и без…

– Офигеть! – примерно так выразился Бронислав по-русски и присел на стул возле стены.

Джордж картинно выпятил грудь.

– У тебя есть «Рикенбакер триста двадцать пять»? – деловито осведомился Джон.

– Трехсотки нет, есть четырехсотая. – Джордж вынес из соседней комнаты изящный черный инструмент и вложил его Джону в руки.

Тот прошелся по струнам и кивнул:

– Пойдет.

– Но ты ведь вроде предпочитаешь сейчас «Телекастер» и «Стратокастер».

– И «Эпифон Казино».

– У меня есть и то, и другое, и третье.

– Не надо. Пусть будет эта. Хочу вернуться к истокам.

– Ну, тогда для Пола есть его же «Хофнер пятьсот», – сообщил Джордж. А себе он выбрал старую добрую «Гретч Дуо Джет».

После этого они переместились в гостиную, откуда лестница вела в небольшой погребок. Благо, и тут у Джорджа была коллекция. Но его позвала Оливия, и он вышел.

Не сдержав любопытства, гости спустились. Окидывая взглядом стеллажи с покрытыми пылью бутылками, Вепрев присвистнул и спросил:

– И зачем ему это все, если сам он не того? – Он недвусмысленно щелкнул по горлу.

Джон понял этот жест и пояснил:

– Для гостей. А мы как раз гости! Люблю ходить в гости к Джорджу.

Прихватив понравившиеся бутылки, они поднялись в гостиную и стали разливать. Тут раздался легкий стук, дверь открылась, и в комнату величаво вошел молодой черно-коричневый кот.

– Познакомьтесь, это Корки, – сказал Джордж, войдя следом. – Мы его только вчера взяли, он еще никого тут не знает.

Джон, у которого дома в «Дакоте» было четыре кошки, нагнулся и погладил Корки по бархатистой спинке. Кот мурлыкнул. Внезапно шерсть его встала дыбом, он забил хвостом, вскочил на диван и вперился взглядом в угол комнаты.

Огромный красно-желто-синий попугай, которого Бронислав до этого принимал за чучело, лениво клацнул тяжелым клювом, пристально посмотрел на Корки, слетел с обруча и принялся неспешно наступать на кота. Тот начал пятиться и пятился до тех пор, пока не коснулся спиной последнего рубежа в виде дивана. Тогда он поднял лапы и зажмурился.

Попугай придвинулся к коту вплотную, придавил его грудью и вдруг сипло спросил:

– Чаю хочешь?

Истман выронил из рук бокал «Совиньон Блана», и стекла разлетелись по всей гостиной.

– Это Виджай, – пояснил Джордж. – Он говорящий. Джон захохотал. Кот шмыгнул под диван.

– Посуда бьется к счастью, – заметил Вепрев с улыбкой. – Русская примета.

На смех в гостиную заглянула удивленная Йоко. Обернувшись к ней, птица веско сказала:

– Спать пора.

– Яволь, мой фюрер, – в тон птице сипло отозвалась она. Джон в результате тоже уронил свой бокал и, всхлипывая,

сказал Вепреву:

– Столь… Столько счастья мы не вынесем!

– А кстати, давайте-ка действительно ляжем спать поскорее, – вняв птице, засуетился Истман. – Завтра дел невпроворот, надо быть в форме…

Джон было заартачился, но Йоко так на него посмотрела, что он махнул рукой и поплелся за ней.

Полдень. Аэропорт. На повторный паспортный контроль, непосредственно перед вылетом, их пропустили без очереди.

Истман стал вытряхивать из папки документы. На полку вывалились пять красных британских картонок со львом и единорогом, две синие американские с мирным, но готовым к войне, нахмуренным хищником и один серовато-зеленый пластиковый прямоугольник.

Не веря своим глазам, сотрудник «Аэрофлота» всмотрелся в него, наклонился и понюхал. Потом поднял глаза и глянул на Истмана так, словно перед ним предстала тень отца Гамлета.

– Что-то не так? – высокомерно осведомился менеджер, посмотрев на часы.

Девушка рядом с «аэрофлотовцем» опустила руку под стойку. Сотрудник указал ладонью на зеленый прямоугольник и спросил:

– Это что такое?

– Это наши паспорта, молодой человек, – с апломбом отозвался менеджер. – Вот так они выглядят, если вы вдруг не знали. Они удостоверяют наши личности.

Лицо молодого человека медленно становилось пунцовым.

– Вот эти, красненькие, – издевательски продолжал Истман, – идентифицируют британские личности, а вот эти синенькие – американские.

– А вот этот, зелененький, какую личность инфицирует? – сотрудник указал пальцем.

Истман с утомленным выражением лица поднял невесомый пакетик, поднес его к глазам… И понял, что погиб. Вся его жизнь промелькнула перед его внутренним взором. Послушный мальчик из безоблачного детства в богатом пригороде Скарсдэйл… Прилежный студент Стэнфордского университета… Преуспевающий юрист в адвокатской конторе «Истман amp; Истман»… Всю жизнь ему сопутствовали уважение, деньги и успех. И вот теперь наступил крах. Он покроет позором весь свой клан, его честь и репутация, честь и репутация всей его семьи будут безвозвратно поруганы.