Все выше и выше! - Вадим Владимирович Чинцов
Бандит усмехнулся — Да я их порву как грелку, так ведь у вас говорят?
Арапов покачал головой — Дурилка ты картонная! Ты же, как только уснешь, проснешься уже спеленутый и с хреном в заднице. Затем тебе костяшками домино выбьют передние зубы, чтобы случайно не откусил их херы, которые они еще и в рот тебе насуют. И станешь ты, Горлохват, Машкой.
Следователь согласно кивнул — Согласен! Давай пока со вторым побеседуем. Конвой! В Бутырку его!
Арапов потянулся к трубке, набрав номер, поздоровался — Здравствуй, Петрович! Арапов по твою душу. Сейчас к тебе доставят особо опасного азика, кличка Горлохват. Определи его к пятерке горцев, которые кассацию ждут и предупреди их, что клиент — насильник и убийца, засланный к нам американцами, если устроят ему ласковую ночку, получат передачку от родственников, в том числе и бутыль с чачей.
Положив трубку, полковник довольно потер руки — Ну все! Теплый прием нашему клиенту обеспечен. Сначала проведет перевоспитание в Бутырке, а потом можно и в Лефортово переводить.
Доставленного Беспалого пристегнули к столу и уже порядком повеселевший Арапов обратился к бандиту- Я тебя сразу предупреждаю — если будешь молчать, то мы тебя как твоего подельника Горлохвата, отправим в ту же камеру, где пятеро отмороженных чеченов сделают из тебя девочку для утех. Как тебе перспектива удовлетворять половые желания пятерых горилл?
Армянин, родившийся в США, побледнел — Вы не посмеете! Это незаконно! Я буду жаловаться.
— А что тут незаконного? Мы не можем для таких как ты создавать идеальные условия жизни в камере. Вот если ты, сука, все расскажешь и будешь сотрудничать со следствием, то вместо Бутырок с пятью мужиками, которые привыкли ослиц сношать, ты поедешь после допроса в одиночку в Лефортово, это комитетский изолятор. Ну как? Куда дорогу выбираешь? Ты пойми, у нас не американская тюрьма, комфорта не будет, его заслужить нужно.
Армянин поморщился — Хорошо! Убедили, что вы хотите знать?
— Все! — включился следак — Для начала расскажи о себе.
— Мое имя Джеймс Богосян. Я родился в Нью-Йорке, был завербован американскими спецслужбами семь лет назад, прошел обучение в учебном лагере, дочернем учреждении Кэмп Пири под названием «Точка», расположенном в Хартфорде, Северная Каролина. Помимо навыков рукопашного боя и стрельбы нас учили убеждать людей заниматься шпионажем, то есть нарушать присягу, законы и свои обещания, предавать друзей, коллег и даже членов собственной семьи. Ставки в нашем ремесле очень высоки, так как в большинстве случаев наказанием за шпионаж является пожизненное заключение или смертная казнь. Мне за эту операцию пообещали триста пятьдесят тысяч.
— Расскажи-ка про своего напарника, командира азербайджанской группы.
— Его зовут Юсиф Заде. Я о нем почти ничего не знаю, по слухам он последнее время служил в спецотряде ЦРУ во Вьетнаме и свою кличку получил именно там, вроде бы он лично перерезал горла пленникам, независимо от того, были ли они партизанами, или мирным населением. Как то он проговорился, что он любитель детей, ему его подчиненные поставляли детей вьетнамцев независимо от пола и после утех он им вскрывал горло, причем практически при этом отхватывал их головы напрочь. Много ли нужно детским шейкам, у них так то позвоночник хрупкий до невозможности.
Арапов стукнул кулаком по стене — Сука! А я хотел вовремя вмешаться и не дать его опетушить.
Полковник подошел к телефону и опять набрал «кума» — Это опять я, Арапов. Просьба у меня: ты этого козла, что я тебе направил, подержи в этой камере недельку, пусть сполна получит на свою задницу удовольствий. Да, ты меня правильно понял, пусть ему жопу на английский флаг порвут.
Юсиф вошел в камеру и мигом оценил тесное помещение, в котором стояли двухэтажные металлические нары, рассчитанные на шесть человек. За столом сидели пятеро кавказцев-здоровяков, которым Юсиф уступал в габаритах. Чечены, кидая пару кубиков и передвигая фишки, играли в «мандавошку». Искоса посмотрев на новенького, игроки продолжали свою игру, о чем-то переговариваясь на своем языке.
Юсиф прошел вперед — Привет, братья! — сказал по русски и бросил на пустую крайнюю нижнюю шконку скатанный матрас с подушкой и постельное белье — Меня зовут Горлохват.
Односельчане переглянулись и расхохотались, продолжая общаться на родном языке.
Юсиф застелил постель и лег, скинув обувь. Чечены как заведенные играли, изредка поглядывая на своего нового соседа и посмеивались. Азербайджанцу стало жутко. На ужин он как и все получил алюминиевую миску с тушеной капустой, хлеб и в полученную кружку ему налили что-то похожее на чай. Капуста была ужасной на вкус, но Юсиф быстро проглотил это кошмарное блюдо и запил кипятком. Поев и сдав посуду, чечены опять продолжили свою игру, затем около одиннадцати часов они посетили «парашу», отгороженную от чужих взглядов занавеской, расползлись по своим шконкам и вскоре захрапели. Юсиф так же забрался на «парашу» и, использовав бутылку с водой, закончил свой туалет.
Лампочка продолжала гореть, освещая камеру. Юсиф поглядывал на спящих, стараясь не уснуть, однако его почти сутки допрашивали и организм сдался. Уснув, Юсиф проснулся от боли в горле. Его руки и ноги умело вязали простынями четверо, а пятый сокамерник больно схватил его за кадык и волосы, предварительно засунув в рот носок. Когда его брюки расстегнули и они оказались спущенными в районе голеней, Юсиф попытался заорать, но кляп на дал ему произнести ни звука.
Один из сокамерников, сально лыбясь на его задницу, произнес на русском с ужасным акцентом — Щас мы тебе удалим лишние зубы и ты, Машка, постараешься и сделаешь нам всем приятно своим ртом, если же нам не понравится, то мы аккуратно отобьем тебе почки, так что старайся, все равно после пиздюлей придется отрабатывать по полной. Да и бороду твою с усами мы тебе сбреем, бородатая баба это ненормально!
Все пятеро расхохотались. Юсиф вспомнил предупреждение мента и хотел взвыть от ужаса но не смог — он получил расслабляющий удар в солнечное и весь воздух вылетел из его легких.
