Волк и конь - Андрей Каминский
Луп посмотрел на сидевшую у него в ногах Отсанду, но та сидела, потупив взор, как и подобает примерной жене, несмотря на то, что данный разговор затрагивал и ее. Она была дочерью владыки васконов - и, взяв ее в жены, Луп Аквитанский, раздвинул южные границы своих владений вглубь Пиренейских гор. Знал это и Хакам, почему, скрепя сердце, и согласился на присутствие женщины при разговоре мужчин. Чего не знал не только вали, но и большая часть населения Аквитании, - особенно бережно этот секрет сберегался от церкви, - что Отсанда, хоть и венчалась в соборе святого Северина, втайне поклонялась древним богам васконов, которые в глубине своих гор еще чтили Орци и Илларгию, Мари и Сугаара.
-Я всегда готов платить по счетам, - сказал Луп, - но, разве ты не видишь, что твой Аллах дарует нам шанс, какого не было со времен, когда мавры явились в Испанию. Сейчас нет ни одного законного претендента в королевстве франков - и я, чья бабка была принцессой из Меровингов, дочерью старого короля Хлотаря, могу взойти на трон не хуже кого иного. Разве халифу не лучше иметь у франков дружественного короля?
- Мы не можем сейчас воевать на юге и на севере одновременно, - сказал аль-Мансур - пусть лучше франки и дальше продолжат рвать друг другу глотки. Аллах карает гордыню, как и твой Иса - усмири ее и повелитель правоверных в Кордобе всегда будет рад видеть в своих друзьях короля Аквитании. Впрочем, - он сощурился, - если ты примешь истинную веру, то халиф может и изменить решение насчет помощи. Но это произойдет лишь после того как мы сокрушим Астурию.
Луп натянуто улыбнулся, пытаясь скрыть досаду, и потянулся к вазочке с засахаренными фруктами, которые привез с собой гость. Тот же насмешливо улыбался в густую бороду, прихлебывая сладкий щербет из серебряного кувшина. Улыбалась и Останда, рассеяно гладя пантеру, как бы невзначай вычесывая и пряча меж пальцев черные волоски.
А спустя несколько дней поздней ночью, в своей комнате, обнаженная королева Аквитании сжигала звериную шерсть вместе с колдовскими травами в бронзовой курильнице, одновременно шепча тайные заклинания басконских ведьм - соргинак . Вот ее глаза закатились, из горла вырвалось глухое рычание и она рухнула на кровати, забившись в судорогах. Потом она замерла, уставившись в потолок остекленевшими глазами, что медленно окрашивались желтым.
Вали Тулузы, крепко спавший в отведенных ему покоях, оказался вырван из сна громкими воплями, доносившимися с улиц города. Сонную дрему стряхнуло как рукой, когда он осознал, что крики боли и гнева звучат на арабском.
-Бисмилляхи! Аллаху Акбар! Да будут прокляты неверные псы!
Хакам поспешил к окну и, выглянув, похолодел от ужаса и гнева. Там где стояли шатры его воинов, полыхало исполинское пожарище, на фоне которого метались темные фигуры. Лязг стали, предсмертные вопли на арабском и торжествующие крики неверных - франков и васконов, ясно говорили, кто побеждает в этом сражении.
Глухое рычание послышалось позади и, обернувшись, вали увидел черную пантеру - прирученная еще котенком, она с давних пор спала в одной комнате с хозяином, охраняя его сон. Однако сейчас араб не узнавал свою любимицу - глаза большой кошки мерцали злым блеском, острые зубы недобро скалились.
-Узза, - прошептал Хакам аль-Мансур, - девочка, что ты...
Его рука рылась в ворохе одежды, ища саблю, но пантера оказалась быстрее - с грозным рыком она прыгнула вперед, сшибая вали с ног. Он истошно кричал, барахтаясь под придавившим его хищником, чувствуя как под ним хлюпает кровь, пропитавшая шелковые покрывала, пока острые когти рвали людскую плоть. Хакам замолчал лишь когда хищные челюсти вгрызлись в его лицо, разом лишая вали Тулузы носа, глаз и языка.
В своей комнате Отсанда, не открывая глаз, блаженно потянулась - словно большая кошка, - улыбаясь довольной хищной улыбкой.
Извечный как мир закон стаи - добить раненого, загрызть захворавшего, пожрать слабого. Луп и Отсанда замыслили предательство, как только поняли, что могущественные соседи - сарацины и Меровинги - ослаблены как никогда. Тогда же король Аквитании решил, что будущему королю франков стоит избавиться от позорного клейма "прислужника сарацинов". Сделав вид, что он согласен на поход на юг, Луп созвал своих вассалов - франков и васконов, якобы на помощь арабам. Однако вместо этого он приказал им напасть на ничего не подозревавших союзников.
