Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский
Поздний визит посыльного не был такой уж большой редкостью, но обычно приказы от императора доставляли в столицу все же в первой половине дня. Случилось что-то?
А в гостиной его ждал уже знакомый фельдъегерь, который недавно помогал ему спуститься до кареты в Александровском дворце и по секрету сообщил о побеге заключенных.
— Ты ли это, капитан Загоскин, да еще в такой поздний час⁈ — благодушно улыбнулся князь, принимая от него запечатанный конверт.
— Служба наша такая, Ваше Сиятельство! Хорошо хоть в Царское Село мне только завтра возвращаться. Утром еще бумаги велено забрать в императорской канцелярии, так что сегодня в столице заночую.
— Так ты свободен этим вечером? Давай-ка тогда ужином угощу, чтобы тебе по трактирам не мыкаться. И сам, пожалуй, за компанию с тобой чая выпью.
— Да, неудобно… — начал было Загоскин, но князь только отмахнулся от него.
Пока слуга накрывал на стол в соседней комнате, Петр Васильевич вскрыл конверт и быстро пробежал глазами послание от императора. Николай всего лишь уведомлял его, что примет личное участие в ближайшем заседании Государственного Совета. Ну, хоть обошлось без неприятных вестей.
— А что, государь наш уже поправился? — задумчиво поинтересовался князь у фельдъегеря — Слышал, он неважно себя чувствовал несколько дней.
— Божьей милостью уже здоров. Сегодня утром император лично принимал участие в разводе караулов.
— Ну, и слава Богу, а то я уж забеспокоился!
Махнув рукой, князь отпустил слугу и пригласил капитана за стол. Сам уселся напротив него и по-простому, не чинясь, разлил по рюмкам янтарный коньяк из хрустального штофа.
— Как хоть тебя величают по имени-отчеству, капитан? А то только фамилию твою и знаю.
— Осип я — смутился Загоскин — а по отчеству Иванович.
— Ну, тогда за знакомство, Осип Иванович! — поднял Лопухин рюмку. Опрокинул ее в рот, крякнул и продолжил разговор — Да, ты не смущайся тем, что я сенатор, да князь. Сам-то я из бедных дворян, простой майорский сын. Это уж при Екатерине-матушке до генеральского чина и губернаторских постов дослужился. А княжеским титулом и вовсе покойному Павлу Петровичу обязан. Глядишь, когда-нибудь и тебя император за верную службу возвысит.
— Это вряд ли — вздохнул Загоскин, приступая к трапезе — скуп наш новый император на похвалу и чины. При Александре Павловиче может, и дослужился бы до генеральского чина к старости, а теперь и мечтать о сем нечего. Дай бог, если полковником в отставку выйду. Родар у меня слабенький, ненужный…
Загоскин вздохнул, посмотрел на князя в ожидании расспросов. Но капитанов родар Лопухина совершенно не интересовал. Он думал совсем о другом.
— Да, уж… суров наш нынешний царь, даром, что молодой. Я сам в отставку просился, но он мне отказал. Служи, говорит, Петр Васильевич, пока я замену тебе не нашел. И не откажешь ведь монарху.
Лопухин удрученно покачал головой и снова наполнил рюмки.
— Давай за службу твою, что ли выпьем… Мы-то старики свое уже оттрубили, а вам молодым еще служить и служить. Виват Россия! — как говаривали в дни моей молодости.
Загоскин немного захмелел с голодухи и набросился на еду под неспешные речи славного князя, перемежающиеся воспоминаниями о старине. Вот ведь делали же тогда карьеру, и наград для служивых цари не жалели, а сейчас что? Служба собачья, а оклад невеликий. Жениться бы пора, а как при такой службе семью заводить? Ждать отставки? Но кто сказал, что тогда с деньгами лучше будет…
Осип и не заметил, как князь вовлек его в задушевную беседу. Сначала старик все-таки поинтересовался родаром, потом расспросил о службе во дворце и слухах, которые там витали, подивился новым порядкам, заведенным молодым императором. И все это так неспешно, спокойно, ненавязчиво, словно и нет между ними огромной разницы в положении. А провожая Загоскина, снова сунул несколько крупных ассигнаций ему в карман:
— Ты уж, не забывай старика, Осип Иванович! Заглядывай, если будет такая оказия. Новости из дворца доходят долго, а когда еще император в столицу вернется…
— Я так думаю, Ваше Сиятельство, что до коронации он и не появится тут вовсе. Все лето в Царском Селе с семьей проведет, а потом в Москву прямиком оттуда отправится. А уж насчет меня можете быть уверены: ежели что важное узнаю, сразу же вам сообщу…
…Лопухин проводил захмелевшего фельдъегеря взглядом и усмехнулся про себя. Хоть какие строгие порядки заводи в матушке — России, а крупная ассигнация любую строгость кроет. Никто здесь от денег не откажется — нужно только правильный подход к человеку найти и с количеством ассигнаций угадать.
Вот сейчас от Загоскина он узнал много чего интересного, и оно явно стоило потраченных денег. Например, император велел почему-то прекратить поиски беглецов и объявить их погибшими. Хотя Петр Васильевич точно знал, что с ними сейчас все в порядке. Мало того, Бекетов прислал ему весточку с доверенным человеком о том, что он вскоре приедет в столицу на пару дней, а по дороге собирается встретиться и помириться с Павлом.
Еще необычнее выглядел поздний визит к императору загадочного посетителя, которого капитан Загоскин тайно привозил из столицы. Что в нем было странного, Осип так и не смог толком объяснить, сказал лишь, что тот был инквизитором и от него веяло жутью. Но то, что о нем было велено молчать даже перед шефом жандармов, наводило князя на определенные мысли.
Значит, не всецело доверял царь генералу Бенкендорфу, были такие дела, которые Николай скрывал даже от него. И узнав о том, Александр Христофорович не на шутку встревожился. А ведь именно после визита загадочного инквизитора император вдруг неожиданно заболел. Случайное ли совпадение…?
Глава 5
Перед поездкой на «смотрины» к Бекетову у нас состоялась обстоятельная беседа с Алексеем Петровичем, прямо предполетный инструктаж…! И снова на меня обрушилась лавина новых фактов — в голове у будущего царя точно есть настоящая картотека на своих подданных. По крайней мере, о Бекетовых и родном ему Северном клане, он знал удивительно много и без запинки отвечал на любой мой вопрос, даже самый дурацкий.
Поэтому теперь я решил вести записи в виде конспектов, иначе потом обязательно что-нибудь важное упустишь. Навыками стенографии я, в отличие от моей умницы — жены, не владел, но в студенческие годы записывать приходилось очень много. Так что
