Маленький адепт Великой тьмы - Андрей Коткин
— От страха малой сразу и язык потерял, и ноги отнялись, — сделал вывод конопатый парень, — ну-ка, Шнырь, почисти карманы этого сыкуна.
Из-за спины старшего парня вывернул еще один, примерно одних лет с самим Андрейкой, развязной походкой, вразвалочку, двинулся к их замершему в полнейшей неподвижности пленнику.
И тут Андрейка, внезапно решившись, начал действовать. Он оттолкнул с дороги приближающегося к нему Шныря, ловко увернулся от протянутой руки самого конопатого и, ввинтившись в толпу, шустро помчался к выходу с рынка.
— Стой, сволочь, догоню, хуже будет, — донеслось во след. Позади начали раздаваться крики людей, которых расталкивал Андрейкин преследователь.
«Не убегу, догонит»! — Пришла паническая мысль, и Андрейка вдруг с перепугу умудрился совершенно безошибочно, прямо на бегу, произнести заклинание, звучащее как «lapis spicula», да еще и мысленно указать место появления этих самых шипов: сразу позади себя. Очень вовремя, надо сказать, там и расстояние то до преследователей оказалась уже едва пара-тройка шагов, конопатый действительно догонял.
И толком не изученное заклинание внезапно сработало! Воистину, страх — один из лучших учителей! Парень, почти догнавший уже Андрейку, вдруг споткнулся о вылезший между досок тротуара шип и с размаха полетел носом вперед — на землю. Бегущий следом за ним Шнырь не успел затормозить и тоже упал, запнувшись о растянувшегося во всю длину своего старшего предводителя. Но и это еще не все! Городовой, наблюдавший за порядком на рынке, засек неожиданно начавшуюся суматоху и, решив, что гонятся за воришкой, укравшим что-то с прилавка, тоже было присоединился к погоне. И тоже, из-за спин покупателей, вовремя не заметив создавшегося на пути препятствия, влетел в эту кучу-малу, при падении зацепив рукой юбку одной из оказавшихся поблизости дам. Не то стежки на юбке были прошиты непрочно, не то сама ткань оказалась гниловата и поддалась, но внезапно среди темной ткани подола вдруг забелела кружевная нижняя юбка. Женские визги, крики, ругань! О погоне за щуплым сорванцом все, занятые разборками между собой, как-то сразу забыли.
А Андрейка, отбежав от входа на рынок чуток подальше, перевел дух и тут же начал подыскивать возможность скрыться с прямой, как стрела улицы. Мало ли, вдруг его преследователи еще не оставили до конца мысли о погоне. И почти сразу же он такую возможность отыскал: между двух высоких кирпичных домов с дорогими магазинами на первых этажах внезапно обнаружился очень узкий проход, в котором два идущих навстречу друг другу человека, не прижимаясь друг к другу, едва ли бы смогли спокойно разойтись. Бог его знает, с какой целью этот проход был оставлен строителями, но Андрейке он в данный момент подходил как нельзя лучше.
Обнаруженный полутемный и вызывавший некоторый трепет проход очень скоро привел его на параллельную улицу. Вот уже по ней, немного успокоившись, Андрей и отправился в сторону собственного дома. Хе-хе, а по дороге домой его натренированный за сегодняшний день взгляд и еще одну монетку углядел. Правда, всего лишь грошик, полкопейки, но тут ведь душу грела уже даже не сама сумма находки, а просто осознание увеличения конечной суммы выручки.
И, уже практически дойдя до родного дома, парень понял, что этот его ритуал поиска денег тоже нуждается в регулярной тренировке. Ведь он все время, пока рыскал по базару, был сосредоточен лишь на одной единственной разновидности монет. А кроме десяти копеек их еще куда как много разных имеется. Проблема только научиться очень быстро в своих мозгах с представления монеты одного номинала переключаться на другие. Короче, тренировки… тренировки. Словно и без того их у него мало.
Кстати, о тренировках. Наскоро перекусив, собранной матерью на стол снедью, Андрей снова отправился на улицу. Ну, у него же сегодня выходной, жалко от такого редкого подарка, просидев понапрасну дома, потерять даже часок.
Семка, к огромной радости Андрейки, отыскался дома. И гулять его родители тоже вполне отпустили. Потому двое приятелей сразу же принялись сговариваться, где они смогут без лишних глаз потренироваться в своих магических умениях. Семен для этих целей предложил устроиться в овраге, начинающемся почти сразу за городской чертой. Андрейкин приятель вообще очень много чего, как оказалось, за городом уже успел разведать. Даже, пока шли до места, рассказал, как примерно в тех местах убегал от сторожа горохового поля.
До оврага, поросшего редкими елками и березами, ребята одним махом добежали буквально за полчаса, но потом пришлось вдоль него еще немного подальше удалиться, потому что тот край оврага, что прилежал к ближайшим жилым домам, местные жители приспособились использовать в качестве свалки. А тренироваться возле околевшей собачьей тушки, источавшей невыносимую вонь, и прочих отходов жизнедеятельности, удовольствие, признаться, так себе.
Но вот, наконец, вполне чистое и удобное для занятий место было ребятами найдено. Тут еще и поваленный ветром ствол дерева лежал очень замечательно, чтобы на нем сидеть. Не требовалось постоянно на ногах топтаться.
Первым делом друзья решили тренировать телекинез. Ну, вроде как, от того призрака же они оба этому магическому навыку научились. Однако очень быстро выяснилось, что их возможности в телекинезе очень сильно различаются. У Андрейки, к примеру, сил едва хватало небольшой опавший березовый листок подвигать. Совсем иное дело Семка. У него не то, что листик, у него даже камушек летал. А еще Семен мог, не хуже чем из пращи, запустить его по цели. Правда, попадал он при этом в цель далеко не всегда, но если, при некоторой удаче, таким в лоб какому-нибудь недругу засветить, мало тому точно не покажется.
— Это сколько ж у тебя единиц духа? — Изумился Андрей, увидев подобные способности со стороны друга.
— Четыре, — ответил приятель, ничуть не смутившись и не рассердившись, что Андрей задал ему столь нескромный личный вопрос.
— А у меня пять, почему же тогда я точно так же, как ты, не могу? — Озадачился Андрейка.
— Ну, у меня написано, что телекинез — это мой родовой навык, может поэтому, — предположил Семен немного виноватым голосом.
— А зато я умею деньги находить, — чтобы реабилитироваться в глазах друга, похвастался Рябов. — Сегодня я,
