90-е: Шоу должно продолжаться - 2 - Саша Фишер

— На чем мы там остановились? — спросил я у Евы, перешагивая через ноги «гандончика». Который, кстати, был уже без шапки, она сползла, пока он падал.

— Мы говорили… — Ева бросила тревожный взгляд на парня в «петушке», который топтался на безопасном расстоянии, бормоча что-то неразборчивое. — Про сироп в кофе, кажется. Слушай, а они нас не догонят, чтобы отомстить?

— Вряд ли, — я пожал плечами. — Такие типы обычно довольно трусливые.

— А если бы их была толпа? — Ева снова оглянулась назад, но никто за нами не шел.

— Тогда я бы порадовался, что у тебя сапоги на удобной подошве. И что ты не прогуливала уроки физкультуры, — я подмигнул. — Ева, не смотри на меня так, мне просто не хотелось терять время на разговор с этими людьми. Это было бы долго и скучно. Так получилось быстро, доходчиво и без двойных толкований.

— Поехали ко мне, ладно? — сказала Ева и крепко сжала мою руку.

— Я надеялся, что ты это скажешь, и даже специально освободил себе вечер, — сказал я. Не соврал. Француза я еще вчера предупредил, когда Ева намекнула на «все, что заблагорассудится». А то как-то неудобно бы вышло: «Конечно, поехали, только давай по дороге в качалку заскочим, мне надо там сортир почистить!»

Эх, как-то внезапно снова настали времена, когда чтобы пообщаться с девушкой, приходится выкруживать время, когда дома нет родителей или искать свободную хату по друзьям! В каком-то смысле, волнующе даже. Давно забытое ощущение, что тебя внезапно застукают. Хотел бы я сказать, что слишком стар уже для этого, но нет, кровь все так же будоражит.

Ева не распространялась о том, куда ушли родители и когда вернутся. А я не лез с расспросами. Ушли — и прекрасно. Можно было не думать об этом. Как и о том, как я буду ранним утром добираться на рынок, потому что не факт, что транспорт будет уже ходить в столь раннее время, когда мне нужно.

— Научишь меня драться? — спросила вдруг Ева, когда мы лежали в темноте, прижавшись друг к другу. Я поглаживал кончиками пальцев ее спину и молча смотрел на зеленые цифры в глазах керамической совы на стене. — Что ты молчишь? Думаешь, у меня не получится?

— Да почему? — усмехнулся я. — Дурное дело нехитрое… Только вот драться я не умею, наверное.

— То есть, там на Интернациональной ты на самом деле стихи декламировал? — ехидно хихикнула Ева.

— Драка подразумевает, что ты бьешь, и тебя бьют, — усмехнулся я. — А меня же не били.

— Нет, ну правда! — Ева приподнялась на локте, и ее волосы рассыпались по моей груди. — Я вчера вдруг поняла, что… Что испугалась. Что не знаю, что делать. Меня как будто парализовало.

— Бояться — это нормально, милая, — проговорил я.

— Но ты ведь не боялся? — пальцы девушки пробежались по моему лицу. — Только не ври мне, я видела, что ты вообще ни капельки не испугался. А потом просто взял и ударил. Будто от мухи отмахнулся. Я хочу как ты!

— Что ты, конечно я испугался, — запоздало соврал я. — Их двое, кто-то мог запросто оказаться каратистом…

— Ты где-то занимался, да? — наседала Ева. — Научи меня! Ну правда, ты же не всегда будешь рядом, а если мне самой придется отбиваться?

— Не всегда, — эхом повторил я. «И девяностые еще только начались…» — мелькнула в голове мысль. Про тот ад, в который очень скоро рухнет Новокиневск, я только слышал. Все эти кошмарные рассказы и перестрелках и уличной войне. Про непримиримых драках толпа на толпу. Про девчонок, которых хватали прямо на улице, запихивали в машины, а потом из изуродованные до неузнаваемости тела всплывали в Киневе или оттаивали по весне где-то в лесу за городом.

Про это очень любили рассказывать. Драматично закатывая глаза и мысленно прикручивая на грудь орден «я выжил в девяностые».

Хрен знает… Может, для того, чтобы выжить, как раз драться уметь и не надо…

— Научу, — сказал я, притягивая Еву к себе. — Но не сегодня. На сегодня у меня есть другой план, более приятный…

Я нашел в темноте ее приоткрытые губы, она выгнулась, ее пальцы вцепились мне в плечи…

Из квартиры я выскользнул еще затемно, оставив на подушке короткую записку и маленькую шоколадку. В спящих многоэтажках светились редкие окна тех неудачников, которым тоже нужно было на работу в несусветную рань, как и мне же. Я задрал голову и нашел на фасаде огромные окна студии Шутихина. Это было несложно, там тоже горел свет. Но, вполне возможно, не уже, а еще.

Внушая смутную надежду на транспорт, мимо прогрохотал пустой троллейбус. Но на остановке не остановился, так что надежда умерла, не родившись.

Из дома я вышел заранее, чтобы не сильно опоздать, даже если большую часть пути мне придется проделать пешком. Но блин, как же неохота!

Мимо проехала машина.

О, черт, точно! Мобильников со всякими уберам-максимами сейчас еще нет, но сами-то такси есть!

Я встал на краю дороги и принялся призывно голосовать.

Первые две легковушки промчались мимо, даже не притормозив. Третья остановилась. Стекло пассажирского сидения опустилось.

— Деньги покажи! — хмуро буркнул водитель, подозрительно оглядывая меня с ног до головы.

Глава 6

Я сунул руку в карман, ухватил одну из купюр и помахал перед окном тачки. Все с тем же хмурым лицом водила кивнул, мотнув головой. Мол, давай, занимай место, согласно купленному билету.

Я сел не место рядом с водителем потрепанной белой «копейки». Машинка была ухоженная, хозяин явно изо всех сил холил и лелеял свою «ласточку», но годы были уже не те, знаете ли… С конвейера машина сошла явно лет двадцать назад, никакие розочки на рычаге переключения передач и бахрома на лобовом стекле скрыть этот факт не поможет.

Водила вопросительно смотрел на меня.

— На центральный рынок, — сказал я, и машина, чуть поскрипывая и постукивая, двинулась в путь.

— Меня жена ни свет ни заря на рынок таскает, — сказал водитель, глядя на дорогу глубоко запавшими глазами. Вид уставший, всю ночь, наверное, катался по улицам в поисках пассажиров. Счетчика нет, значит на свой страх и