Перебежчик - Павел Барчук
От толпы встречающих отделились пионеры. Целый пионерский отряд, можно сказать. Они стройным маршем сделали несколько шагов вперед и снова замерли, нарядные, красивые. В белых рубашках, в темных брюках и юбках, с красными галстуками, огромными букетами цветов. Детишки стояли на стреме, ожидая отмашки, которая дала бы команду, что можно идти к кубинцам. А вот следом за пионерами…
Следом за пионерами, впереди остальных горожан, стояла Александра Сергеевна собственной персоной. Как эта особа нарисовалась, хотя всего лишь пару минут назад ее не было, я, если честно, не понял. Магия, ешкон кот… Личная магия гражданки Комаровой. Вообще, хочу сказать, чекисты неправильно мыслят. Им надо было Александру Сергеевну непременно заманить на службу. Не преследовать ее, а убедить трудиться на благо государственной безопасности. Эта двадцатипятилетняя девчонка стоит целого отряда спецов. На меня Комарова не смотрела вообще. Хотя, стояли мы почти на одной линии. За спинами политической верхушки города.
Александра Сергеевна нарядилась в платье, светлого, приятного нежно-голубого цвета, и это платье шло ей неимоверно. Не знаю, как такое может быть, но Александра Сергеевна незаметно, прямо у меня под носом, расцвела. Она уже не выглядела той серой, невзрачной мышью, которую я увидел в отделе, впервые явившись туда в образе Беляева. Нет, я конечно, ещё в театре немного прибалдел от того, что Александра Сергеевна оказалась удивительно привлекательной женщиной. Но сейчас, при свете дня, стоя напротив кубинской делегации, которая шла навстречу Воротникову и остальным, я вдруг с удивлением понял, насколько сильно мне нравится эта женщина. Я не просто хочу ее или испытываю интерес. Я реально думаю о возможном будущем с Комаровой. Совместном будущем.
— Ну, мандец…как не вовремя…
— Что Вы говорите? — Переспросил снова отирающийся рядом Алексей Алексеевич. Он явно старался быть везде, чтоб все видеть и контролировать. Не знаю, зачем. Тут чекистов из Москвы полно. Наверное, чисто профессиональная фишка. Доказать товарищам из главного управления, что они здесь тоже не лаптем щи хлебают.
— Ничего…– Я отмахнулся. — Сам с собой. Говорю, как не вовремя дождь сегодня пошел. Столько времени жара стояла. А тут — дождь. Парит теперь.
— Ну…многие с Вами не согласятся. Начало июля, а такая сушь. Я вон даже слышал, в толпе наши граждане с восхищением обсуждают, что команданте привез дождь… Символично…
— А-а-а-а-а…Класс…– Я не отрывал взгляд от Комаровой. Внутри начало усиливаться и волнение, и напряжение.
Делегация приближалась. Рядом с кубинцами, которых сложно было не выделить среди всей группы, топали несколько «наших» человек. Видимо, тот самый Косыгин и иже с ним. Слишком лица у товарищей лощеные. Характерные. В принципе, не сильно отличающиеся от привычных мне современных политиканов.
А вот Фидель Кастро выглядел именно таким, каким я привык видеть его в интернете на старых фотках и на плакатах. Улыбчивый, бородатый брюнет в военной форме и высоких ботинках, похожих на берцы. Рядом с ним шел, я так понимаю, брат, Рауль Кастро. И еще целая куча таких же мужественных, бородато-волосатых кубинских товарищей.
Пионеры застыли с цветами, ожидая команды. Чуть в стороне орекстр заиграл торжественный марш. Процесс встречи начался. Воротникову оставалась до кубинцев всего ничего, когда что-то пошло не так…
Комарова, до этой секунды спокойно стоявшая среди горожан, сорвалась с места и опередив счастливых детей и Воротников, который от такой наглости оторопел, в несколько очень быстрых шагов оказалась прямо рядом с Фиделем. Она протянула ему цветы, при этом сохраняя на лице каменное выражение, а потом встала на цыпочки и что-то прошептала на ухо. Команданте удивлённо отстранился, изучая Александру Сергеевну озадаченным взглядом.
— Силявин…Селявин, твою мать! — Алексей Алексеевич, по-прежнему стоявший рядом со мной от злости буквально подавился слюной. — Что за посторонние бабы…женщины рядом с Фиделем⁈
Чекист покосился на меня. Из толпы людей, которые взволнованной массой колыхались рядом с нами, выскочил очередной неприметный парень.
— Алексей Алексеевич, понятия не имею.
За столь необдуманный ответ бедолага тут же получил гневный взгляд начальства.
— Вы совсем обалдели? — Чекист шипел слова, мешая их со слюной, — В смысле не имеете понятия? Выяснить. Срочно!
Я удовлетворенно кивнул. Типа, соглашаясь со словами комитетчика. Мол, ничего себе, всякие левые бабы бегают. Хотя, на самом деле, мое удовлетворение носило совсем иной характер. Просто в данном случае все шло почти, как задумано. Мы изначально планировали, что основная цель Комаровой — привлечь к себе внимание определённых людей. Дабы, выясняя ее личность, они в нужный момент об этом вспомнили и доложили, куда положено. О том, что Комарова — сотрудница завода, я естественно, скромно умолчал. Почему говорю «почти как задумано». Мы вообще не договаривались, что Александра Сергеевна будет говорить с команданте. И вот интересный вопрос, о чем именно эта особа шептала на ухо кубинскому лидеру. Он явно слегка прибалдел услышав ее информацию. Зная Комарову, даже представить не берусь, что за вольная импровизация сейчас приключилась.
Не успел Алексей Алексеевич отойти от появления посторонней женщины, которая точно не должна была ничего, никому дарить, как из толпы выскочила Нина Ивановна. С букетом наперевес она рванула вперед. Только не к Фиделю, а к высокому, симпатичному парню, находящемуся по правую руку от команданте. Парень выглядел подозрительно похожим на Кастро. Впрочем, честно говоря, они все казались мне похожими на Кастро. Но этот — особенно. Видимо, он и есть тот самый сын Фиделя.
Филатова, кстати, была просто…сногсшибательна. Это — факт. Конечно, природа наделила ее очень впечатляющими внешними данными. Сладкая булочка, залитая глазурью. Свежая, вкусная и аппетитная. Вот такая ассоциация возникла у меня, когда я смотрел на Нину Ивановну, летящую на встречу сыну Кастро. При этом Ниночка ухитрилась сделать это так, что ветер, которым, на самом деле, и не пахло из-за жары, трепал ее платье, прижимая тонкую ткань к бедрам, груди и заднице одновременно. Соответственно, все достоинства фигуры можно было оценить в полной мере.
Филатова с разбегу, не останавливаясь, натурально запрыгнула парню на шею. Повисла, чмокнула в щеку, а потом, изобразив крайнюю степень смущения, вручила цветы. У парня лицо моментально расплылось улыбкой. Взгляд стал немного масленным. Понять можно, я бы тоже повелся на такое.
— Млять…– С чувством высказался Алексей Алексеевич. — Селявин!
Парень снова вынырнул из ниоткуда, а затем отчеканил твердым голосом.
— Выяснить личность. Наказать виновных за недосмотр.
— Да! Какого черта у вас все пошло через задницу⁈ Дальше что? Кто побежит?
Кстати, так думал не только комитетчик, но и все остальные. Воротников, который пока не смог со своим букетом добраться до делегации, оглянулся несколько раз назад через плечо, в сторону тех граждан, у которых я о нем расспрашивал. Весь его вид говорил о том, что после завершения мероприятия чьи-то головы точно полетят с плеч. Пионеры тоже выглядели растерянными. Когда они репетировали вручение цветов, никакие тётеньки перед ними вперед не лезли.
Филатова тем временем смущённо хихикая что-то сказала сыну Фиделя и с такой же скоростью рванула обратно. Парень проводил ее горящим взглядом, едва не облизываясь. Никто уже не смотрел на Комарову, которая, пользуясь всеобщим вниманием, направленным на Ниночку, тактично исчезла в другой стороне.
Воротников, наконец, получил возможность подойти ближе. Он пожал руку Кастро, отдал свои несчастные цветы. Следом довольные и счастливые подбежали пионеры.
— Ну, все… — Я усмехнулся сам себе. — Процесс пошел…
Глава 7
В которой я готов быть героем, но не сильно хочется
— Ну, что? Как дела? — Калинин бросился мне навстречу, едва я прошел через «вертушку» и направился по дорожке в сторону Управления.
