Председатель 5 - Вай Нот
— Девушка, вы что за цирк здесь устроили? Это детский автобус, и я не собираюсь брать посторонних пассажиров! Выходите.
Она подошла к выходу, но остановилась. Автобус был её единственным шансом, сдаться и уйти сейчас означало не явиться на работу. Лиза предприняла ещё одну попытку, но водитель даже слушать её не желал. На него не действовали ни уговоры, ни женские чары.
— Либо вы сами выйдете, либо я вам помогу, — кивнул он в сторону двери, — не задерживайте автобус, нам пора ехать.
Делать было нечего. Девушка вышла из транспорта, щенячьими глазами посмотрела на водителя, надеясь, что тот смягчится, но напрасно. Мужчина с ухмылкой захлопнул перед ней двери и автобус тронулся.
* * *
Вернувшись домой, Лиза увидела велосипед Фролова, на котором он приехал к ней ровно один раз, после чего оставил его под навесом. С тех пор прошло больше месяца. Его существование напрочь вылетело из её головы, но сейчас, когда она оказалась в непростой ситуации, этот двухколёсный транспорт, казалось бы, мог её выручить. Всё лучше, чем пешком идти. Да, опоздает, но лучше так, чем вовсе на работу не явиться.
И зачем она только согласилась стать «своим человеком» в колхозе для одного большого человека, спустя две недели, как сюда приехала? Теперь только это и держало её здесь. С ней связался один из её старых знакомых и предложил подработку, ничего серьёзного просто передавать ему всю информацию о планах Филатова, а он уже донесёт её до кого-то ещё. Жаль, что как бы она его не пытала, имя заказчика он так и не назвал.
Впрочем, ей это было и не слишком важно. Наоборот, всё казалось такой удачей. Дополнительно испортить жизнь этому козлу Филатову, да ещё и подзаработать на этом! Что может быть лучше?
Но теперь многое изменилось, а если она хочет получить своё вознаграждение, то нужно продержаться здесь до конца месяца. Так что пришлось даже сесть на велосипед.
Дорога до Нового пути оказалась нелёгкой. Лиза не привыкла крутить педали, а ехать в гору для девушки оказалось сущим адом.
И только злость на Филатова, а затем и на Фролова её подбадривала на этом пути. И почему только Витя оказался таким безнадёжным тюфяком? Вместо того, чтобы её защитить, приехал выяснять, что за письмо. Да какая разница⁈ Кто ему этот Филатов, и кто она?
От таких мыслей Наумова быстро закипала и ехала быстрее.
Так шли дни. Ей приходилось каждое утро ездить в колхоз, туда и обратно. А потом ещё и терпеть косые взгляды, а то и прямые оскорбления от колхозников из обеих деревень. Многие её просто игнорировали. Даже продукты продавать в магазине отказывались. Ей даже пришлось поехать за этим в Красную Зарю, но и там, к своему удивлению, она встретилась с отношением не лучше. В её голове это не укладывалась, ведь она ничего плохого им не делала, да ещё и слышала, что отношения между колхозами только недавно стали налаживаться. Однако здесь они проявили потрясающую солидарность.
Так что единственное, что она могла сделать, это посетить участкового с жалобой на такое вопиющее нарушение.
Он внимательно её выслушал, всё задокументировал и сказал, что проведёт все необходимые проверки по этому поводу и обязательно уведомит её о том, как продвигается дело. После чего просто выпроводил её из отделения, несмотря на её горячую просьбу просто появиться с ней в магазине и заставить продавца сделать свою работу.
В итоге, Лиза была вынуждена поехать за едой аж в Ульяново. Там она едва ли не сдалась, глядя на то, как отъезжает автобус в Калугу, но героически вернулась обратно, рассчитывая, что вознаграждение окупит все её страдания.
На следующий же день она об этом пожалела, когда проснулась и обнаружила, что колёса её велосипеда кто-то проколол.
Матеря про себя всех этих убогих деревенщин, она кое-как нашла сердобольного парня, который помог ей с колесом втайне ото всех. И с тех пор, ей пришлось каждую ночь затаскивать велосипед прямо в дом, чтобы это не повторилось.
Вестей от участкового тоже не поступало, так что она решила съездить к нему ещё раз и снова подать заявление о том, что кто-то повредил её велосипед. Но, глядя на его каменное лицо, она уже понимала, что здесь справедливости ей не добиться.
Оставалось только одно. И Лиза поспешила прямиком на почту, где написала большую жалобу о том, как ей не дают работать, после того, как она проявила гражданскую сознательность.
Но, когда она передала письмо, то работница почты, обычно, такая приветливая, отшатнулась от неё как от чумной. И, хоть и взяла письмо, но не бросила его, как обычно, в общую кучу, а отложила куда-то в сторону. Отправит ли она его вообще?
Желание Лизы оставаться в колхозе таяло с каждым днём.
* * *
В одну из ночей, Лиза проснулась от странного шума. Она подняла голову, потёрла сонные глаза и затихла. Всё происходящее скорее напоминало сон, нежели реальность.
Она отчётливо слышала, как по её кухне летали тарелки, а следом за ними и столовые приборы. Девушка вдруг вспомнила рассказы своей бабки про домового и, хоть и не верила в такие байки, но сейчас, в этой деревне, всё показалось ей таким реальным. Так что она спряталась под одеяло, но вопреки её ожиданиям, шум не стихал.
— Хватит, хватит, — прикрыв ладонью уши прошептала она.
Но затем за дверью послышались шаги. Людей было несколько, но точное количество было сложно понять. До Елизаветы дошло, что в её дом посреди ночи кто-то ворвался, причём с очень нехорошими намерениями, а так как она одна и безоружна, самым лучшим вариантом будет незаметно выбраться в окно. Сейчас её дом — самое опасное место. Она встала с кровати, накинула на себя одежду, какую только нащупала в темноте, и медленно двинулась к единственному окну в комнате. Каждый шаг сопровождался громким скрипом, от чего сердце билось ещё быстрее. Стоило ей подойти к окну, как дверь в комнату открылась и включился яркий свет. Лиза увидела в дверном проёме сразу несколько женщин. Те дружно столпились и злобно уставились на неё. Судя по тому, что шум на кухне продолжался, в другой комнате остались ещё несколько человек.
— Чего это ты не спишь, Лизонька, — съязвила одна из незнакомок.
— Кто вы? Зачем ворвались в мой дом? — с опаской спросила она.
— Да вот поговорить с тобой пришли.
— Поговорить? Мне не о чем с вами разговаривать! — все эти лица она видела впервые, — вы вообще время видели? — пыталась храбриться она.
— Зато нам есть о чем! Девочки, держите её! — целая толпа ворвалась в спальню Лизы.
Девушка вцепилась в защёлку, судорожно пытаясь открыть окно.
— Не подходите! Только троньте меня! — безостановочно выкрикивала Лиза, — Это мой дом! Я пожалуюсь участковому, если вы не уйдёте! Вас всех посадят!
— Да хоть очередной донос пиши, нам наплевать! — ответила пожилая женщина.
Окно, наконец, открылось и Лиза приготовилась к побегу. Сзади раздались новые крики:
— Ловите её, не дайте уйти!
Лиза успела только взобраться на окно, как женщины тут же схватили её за ноги и заволокли назад, после чего грубо швырнули на пол.
— Чего вы хотите? — со слезами на глазах едва выдавила из себя Наумова.
— Око за око… — прошипела всё та же старуха, — теперь ты одна, никто за тебя не заступится!
— Ты жизнь нам испортила, тварь! Да чтоб у тебя твои грязные руки отсохли! — следом за словами, тяжёлая женская ладонь дала Лизе пощёчину.
— Люди к тебе хорошо относились! А ты! Бессовестная! Всё хвостом вокруг Виктора Петровича вертела, чтобы так подло поступить! — высказала свой гнев одна из женщин, — Я бы тебя сама задушила, да руки марать не хочу!
— Ничего, девочки, сейчас будет ей наука, держите её как следует! — после этих слов толпа прижала Лизу к полу, а две чьи-то руки схватили её за волосы, потянув их вверх.
Всё, что слышала Наумова — это щёлканье ножниц над головой и насмешки мучителей. Её густые волосы едва поддавались лезвию, но это никого не останавливало. Она ощущала, как локон за локоном теряла волосы. Толпа не обращала внимание ни на крики Наумовой, ни на её слёзы. Когда рука с ножницами остановилась, другая женщина высказала недовольство от проделанной работы и, выхватив ножницы, продолжила издеваться над девушкой. Уж после её стараний все собравшиеся остались
