Рокировка - Ерофей Трофимов
– Так точно, мсье, – кивнул Сашка и поспешил на борт.
Встретивший его боцман даже не стал смотреть его бумаги, отмахнувшись, он с ходу заявил, что раз уж капрал у трапа пропустил, то и говорить не о чем. И что все пассажиры могут устраиваться там, где сами найдут. И что у них не пассажирский корабль, а обычный трудяга сухогруз. Не ожидавший такого захода Сашка даже растерялся. Но все оказалось не так плохо. На палубе, у ходовой рубки, был натянут тент, под которым матросы бросили несколько пробковых матрацев.
Выбрав самый на вид чистый, Сашка уселся и первым делом стянул сапоги. Достав из ранца купленные на рынке чувяки, он стянул с себя куртку и, с облегчением переведя дух, проворчал, глядя на подходящего Жака:
– Устраивайся, старина. И снимай сапоги. Думал, пока доедем, сварюсь в этом мундире.
– Да уж, жарко сегодня, – кивнул Жак, отдуваясь. – Ты не узнавал, когда тут обед?
– Не до того было. Да и чего лишние вопросы задавать? Позовут, когда время придет, – отмахнулся Сашка, поудобнее устраиваясь на матраце.
– Ты никак опять спать собрался, – удивился Жак.
– А что еще делать? – не понял Сашка. – Впрочем, можешь вспомнить несколько строевых приемов, если хочешь.
– Пожалуй, ты прав, – фыркнув, словно простуженная лошадь, усмехнулся Жак и так же растянулся на своем матраце.
Спустя пару минут Сашка действительно уснул и неожиданно для себя увидел странный сон. Он шел по тому самому кладбищу, где хранил свои невеликие богатства, но в этот раз, вместо редких посетителей, там были только вороны. Неожиданно за спиной парня послышался тихий шорох, и он, оглянувшись, увидел фигуру старика, сидящего на камне. В руке старик сжимал короткий посох. Все остальное было невозможно рассмотреть. Черный шелковый плащ укутывал его фигуру, а голову и лицо закрывала шелковая же куфия.
– Здравствуй, Искандер, – прошелестел старик еле слышно.
– Здравствуйте, мастер, – запинаясь, ответил Сашка, одновременно теряясь в догадках и понимая, что откуда-то знает этого старика.
– Ты растерян. Что с тобой случилось? – последовал вопрос.
– Меня сильно контузило, и я почти ничего не помню, – выдал Сашка уже ставшую привычной версию.
– Это правда. Но не вся, – помолчав, ответил старик. – Есть еще что-то.
«Была не была», – подумал парень и, решив рискнуть, признался:
– Мое сознание, мой дух, не знаю, как назвать это правильно, не из этого времени. Это не мое тело.
– Да. Вижу. Но ты все еще помнишь то, чему я тебя учил. Я вижу, как ты движешься.
– Я учился у вас? Чему? – не удержавшись, спросил парень. – Поймите, мастер. Я ничего не помню. Скажите. Для меня это важно.
– Возьми, – скомандовал старик, протягивая ему посох вместо ответа. – Начни танец, которому учился.
Не понимая, что все это значит, Сашка покорно взял протянутый посох и, перехватив его, словно оружие, растерянно покосился на старика.
– Не думай. Делай, – прозвучал приказ, и тело парня начало двигаться.
Высушенный до звона деревянный посох со свистом рассекал воздух, а в голове Сашки вдруг зазвучал странный мотив. Что это за музыка, он даже не пытался угадать. Не до того было. Его сознание словно отключилось, наблюдая за телом со стороны. Сколько это продлилось, Сашка не знал, но вдруг музыка оборвалась, и он замер в странной позе, с вытянутым в сторону посохом в руке.
– Ты помнишь, – прозвучал удовлетворенный голос. – Повторяй этот танец каждый день, и придет время, когда ты сам все вспомнишь.
Сашка протянул посох старику и вдруг понял, что его фигура медленно растворяется в воздухе.
– Помни, – снова зазвучал голос старика. – Ученик ученика сможет победить ученика мастера только в том случае, если Всевышний одарит его огромным талантом, и он сможет заставить себя отдать искусству всю свою жизнь.
– Как вас зовут, мастер? – успел спросить Сашка до того, как фигура старика бесследно исчезла.
– У безликого нет имени, – прошелестело в ответ, и все пропало, словно никогда и не было.
Вскрикнув, Сашка резко сел, оглядываясь вокруг и пытаясь понять, где он и что происходит. Льняная рубашка, в которой он уснул, была мокрой насквозь, словно его водой из ведра окатили. Утирая с лица крупные капли пота, парень краем сознания отметил, как дрожат пальцы.
– Что, приятель, кошмар приснился? – сочувственно уточнил Жак, не сводя с него внимательного, настороженного взгляда.
– Я что-то говорил? – повернулся парень к нему.
– Нет. Только стонал и задыхался, – мотнул Жак головой с таким видом, словно был обманут в лучших мечтах.
– Мог бы и разбудить, – вяло упрекнул его Сашка. – Видишь же, что плохо.
– Угу, и получить по морде? – иронично фыркнул Жак. – Я еще не забыл, как ты в бреду руками махал. Нет уж. Ты сам как-нибудь.
Их разговор прервал вахтенный матрос, появившийся из-за кучи каких-то ящиков, уложенных стопами на палубе.
– Поднимайте свои задницы и идите за мной. Кок сказал, что не станет ждать весь вечер.
Подхватившись, оба инвалида поспешили на камбуз. Получив по миске какой-то каши, куску хлеба и кружке с бурдой, случайно называемой кофе, они устроились у борта и принялись жевать.
– И эти помои они называют едой? – возмутился Жак, прожевав первую ложку каши.
– Не бухти, – отмахнулся Сашка. – Думай об этом, как о топливе для своего тела.
– Удивляюсь я тебе. Вот так легко относиться к таким вещам… – Жак возмущенно покрутил головой.
– А чего шуметь попусту? Ну сам подумай, это что-то изменит? Нет. Ну и чего тогда воздух сотрясать?
– Как ты сказал? Воздух сотрясать? – удивленно переспросил Жак. – Странное выражение. Никогда не слышал.
– Кажется, так наш капрал говорил, – состроив задумчивую физиономию, вздохнул Сашка, проклиная свой длинный язык. – Проклятье! Ничего не помню.
– Лучше вспомни, куда деньги сунул, – ворчливо посоветовал Жак.
– Какой теперь смысл? – пожал Сашка плечами. – Даже если вспомню, не плыть же за ними обратно.
– Почему бы и нет? Особенно если там есть, за чем плыть, – тут же отозвался однорукий. – Сколько там было, помнишь?
– Издеваешься? – возмутился Сашка. – Я имя свое с трудом вспомнил, а ты «сколько было».
– Ну хоть примерно, – не унимался Жак.
– Нет. Ты действительно издеваешься, – прошипел Сашка, начиная злиться. – Ну сам подумай, откуда у простого солдата могут быть серьезные деньги?
– Говорили, что ваш взвод резался с туарегами чаще других. Так что, думаю, тебе было что прятать, – не сдавался однорукий.
– И много ты видел у них серебра или золота? – рассмеялся Сашка. – Их богатство это верблюды. Чем больше стадо, тем туарег богаче. А из металлов они больше всего ценят не золото, а сталь. И больше всего дамасскую.
– А что
