Назад в СССР: 1985 Книга 2 (СИ) - Максим Гаусс
Тот промолчал.
— Все с тобой ясно. Ну ты позорище, Трусов. Полностью соответствуешь своей фамилии, — с презрением выдохнул я, смял все листы и бросил на пол. — Пиши заново. Пиши как есть.
Повернулся и открыв дверь в бытовку, вышел из бытовой комнаты. Оставшийся там «писатель» без звука сидел в одиночестве и размышлял. Ненавижу таких как он.
Я лег на свою кровать, накрылся одеялом. Выдохнул. Ох уж вечерок выдался сегодня...
Спать пока не хотелось, хотя я пытался. Голова была забита мыслями, от которых голова кругом шла. Я то и дело ворочался, прокручивал в памяти произошедшее.
Вот как все повернулось... Проблема, из-за которой сорвалась моя договоренность с Павлом Сергеевичем, все это время была рядом — буквально лежала на соседней кровати. А все потому, что сыграла личная, ничем не обоснованная неприязнь. Скорее всего, Трусову поручили только наблюдать за мной и Генкой, докладывать. А эта ушлая скотина пошла дальше, используя ситуацию в своих целях.
Ну, теперь уже не важно, ничего не поправить. Теперь сделаем ставку на другой, более опасный и сложный вариант — он, конечно, пока еще очень мутный и совершенно непредсказуемый. Но другого варианта у меня пока нет. И вряд ли он появится.
Заснул минут через двадцать...
И снова, уже в который раз мне приснился странный сон, касающийся моей глобальной цели... Я был на Чернобыльской АЭС, на блочном щите управления № 4. Именно оттуда производилось непосредственное управление ядерным реактором, там же располагался и практически весь персонал.
Я поразился количеству управляющих элементов, датчиков, мигающих лампочек. Различных аварийных систем управления, регуляторов и контроллеров. В центре, прямо на стене, был смонтирован стенд контроля загрузки и функционального состояния управляющих стержней — на нем все было спокойно. Несмотря на то, что общий принцип функционирования реактора я знал хорошо, непосредственное управление и различные программы работы были мне практически неизвестны. Я же не физик-атомщик, в конце-то концов. То, что я готовился им стать в своей прошлой жизни, уже давно не существенно, многое выветрилось.
Я осмотрелся, взглянул на электронные часы на стене у входа — было одиннадцать тридцать две. Значит, пока еще двадцать пятое апреля. Почти два часа до аварии.
Раздавался мерный шум, тихий гул. Люди в белых халатах, головных уборах выполняли свою работу. Перекидывались отдельными фразами, что-то обсуждали. Рабочая обстановка спокойная, вообще ничего не предвещало аварии. Это обычная ночная смена, как и сотни других до нее... То же самое делают люди на остальных трех энергоблоках, за исключением предстоящего эксперимента.
Вдруг входные двери в «БЩУ № 4» распахнулись, внутрь вошел человек, который был мне хорошо знаком, несмотря на то, что лично его не знал. Это был заместитель главного инженера Дятлов. Именно он руководил теми испытаниями в ночь на двадцать шестое апреля. Его потом признают виновным, посадят в тюрьму. В ней же, кажется, он и погибнет.
Под мышкой у Дятлова была картонная папка с программой предстоящих испытаний... Я точно знал, что подобный эксперимент проводился уже не один раз. Все предыдущие попытки были неудачными. Последний, в 1985 году, вообще отменили по причине того, что банально забыли включить осциллограф.
Как и в предыдущих снах, я снова был простым наблюдателем, мог только смотреть, но повлиять на что-то было выше моих возможностей. Я просто стоял и смотрел на то, как ночная смена всеми своими действиями и решениями приближает страшный момент. Даже в таком, будто бы бестелесном состоянии, от осознания того, к чему именно приведет эта спокойная рабочая обстановка, мне было не по себе.
И вдруг, по непонятной причине, картинка начала удаляться, мутнеть. Вскоре я вообще перестал что-либо осознавать. Однако что-то подсказало мне — снов больше не будет.
Зато в голове ненавязчиво закрепилась мысль — что если на самом деле в «БЩУ № 4» произошло что-то еще?
* * *
На следующее утро меня вызвали перед строем и объявили благодарность за поимку мародеров, позарившихся на военное имущество. Поздравлял лично подполковник Харланов.
Чем там закончилась история — было не ясно. Дело торопливо перехватили комитетские и оставалось только догадываться о результатах. Кто знает, может быть всплыли какие-то иные интересные подробности?!
Один раз меня вызвали на допрос, но ничего нового я не рассказал. Даже не уверен, что это были люди из госбезопасности. Правда, позднее, Андрей, добавил к моим показаниям тот факт, что я видел свет от автомобильных фар в поле. А еще я случайно подслушал разговор двух наших офицеров, будто бы у мародеров в части был свой человек, который оказывал им информативную помощь.
Кабанов, после того разговора, не переносил меня на дух. Продолжал смотреть волком, особенно после того, как мне объявили благодарность. Тот факт, что как человек он был полным дерьмом, меня больше нисколько не беспокоил. Здесь, я, конечно, слегка поторопился с выводами.
А через три дня всему взводу объявили о дате проведения зачетов. Все в один день.
Предметов было три, все специальные с очень заковыристыми названиями. Один из них касался практического применения техники, два других предмета, касались больше теоретической части. Состав и обслуживание техники, ремонт и документация к ней вошли в отдельный предмет. А последний предмет касался исключительно ведения секретного делопроизводства.
Смело могу заявить, я достаточно потренировался на практике, освоил теоретическую часть. Но неожиданно, перед самой сдачей зачетов, мне снова впихнули наряд по роте. Не иначе как точивший на меня зуб старлей постарался. Рассчитывал, что это выбьет меня из колеи? Конечно, неприятное обстоятельство, но я был спокоен как удав — чувствовал, что готов к сдаче!
Наряду пришлось сдавать зачет прямо так, в ходе дежурства. Временно назначались другие дневальные, а нас перекинули в класс для сдачи. Большая часть наших ребят уже «отстрелялась». Оставалось человек семь...
Экзаменаторы уже были на местах. Из коридора я видел самодовольную морду Кабанова... Тот уже предвкушал, намереваясь валить меня всеми возможными средствами. Ну ничего, пробьемся. Хотя, конечно, появился неприятный осадок.
Вся аппаратура была развернута, нужные ключи введены. В общем, все было готово к работе. Мне нужно только получить само задание и сесть на рабочее место. Уже собираясь войти в класс, я вдруг услышал приближающиеся шаги.
Из-за угла показался человек,
