Мир-о-творец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Император не мог себе позволить строить государство по схеме одна держава – один народ – одна вера. Империя даже в идеальном мире не способна на такие фокусы. Это формула для маленького мононационального государства. Да и то – весьма условная. Так как даже в приближении девяноста процентов ее выполнить технически не представлялось возможным.

Старая османская Империя, построенная по сути, как реинкарнация Византии, была населена десятками народов. Которые исповедовали не только католицизм, православие, суннизм и иудаизм, но несколько десятков иных ветвей аврамических религий. И повторять ошибку крестоносцев Андрей не собирался, в оголтелых попытках что-то жестко навязать местным жителям. Ибо это влекло за собой безусловные и по сути своей бесконечные внутренние вооруженные гражданские конфликты.

Ему же требовалось совсем иное.

Ему требовалось в самые сжатые сроки слепить из обломков державы хоть как-то работающую конструкцию. Причем не требующую от него постоянного ручного управления. С этой «радостью» он уже настрадался в Туле и своем графстве.

Но там имелся дефицит кадров. А тут – вон – море.

Тем более, что он во время своего выступления старался четко показать, что он не враг ислама. И не собирается за него преследовать. Что в теории позволяло относительно мягко собрать обратно под крыло Империи многих аристократов Великой Порты.

Понятное дело, что в восторг от его программного выступление не пришел никто. Но это и не требовалось. Главное, что каждый увидел для себя определенное поле возможностей и заинтересовался…

Глава 7

1560 год, 17 января, Константинополь

Андрей сидел на своем троне и молча смотрел на Михримах.

Женщина была бледна. В глазах ее отчетливо читался страх. Но она держалась, стараясь не уронить достоинство перед присутствующими мужчинами. Они ведь были не наедине.

Ее брат, Баязид согласился принять предложение нового Императора и сдал эту особу вместе со всеми детьми. И даже личными слугами. Общим сетом. Да так ловко и складно все провернув, что она даже вывернуться и удрать не сумела.

– Долго же ты от меня бегала, – мрачно произнес Андрей, глядя на нее тяжелым давящим взглядом. – А ведь замуж хотела. Или, в крайнем случае, дочь свою выдать, если сама не глянешься. Что? Желание пропало?

– Я поняла, что мы не пришлись к твоей душе. Чего же навязываться?

– И поэтому ты попыталась убить мою законную жену? А потом, когда ничего не получилось, постаралась нас поссорить?

– Видит Бог, я не хотела. Просто моя любовь… о боже… да меня словно сам шайтан толкал на эти дела, пользуясь моими чувствами к тебе.

– Шайтан значит. – покачал головой Андрей. – А какими чувствами, кстати?

– Любовь. Я ведь тебя люблю. С той самой ночи в башне правосудия.

– Я должен в это поверить?

– Нет… но я сказала это только потому, что ты спросил.

– Ты понимаешь, что я должен с тобой сделать за твои прегрешения?

Женщина промолчала.

– Я должен убить на твоих глазах всех твоих детей. А потом казнить и тебя саму. Максимально болезненным и позорным способом.

– Ты не сделаешь это… – тихо, каким-то осипшим голосом произнесла женщина.

– Есть много способов казнить человека. Большая их часть, конечно, больше на потеху толпе. Люди любят кровавые представления. Но есть одна казнь, которая особенно хороша. Что ты знаешь о повешении или удушении?

– Это разные казни. Первая – позорная, вторая же часто использовалась для уважаемых людей.

– Кто только это выдумал. – фыркнул Андрей. – По сути разницы нет. И та и другая – позорные казни. Болезненные и позорные. Не понимаешь? Смотри. Как только человек начинает испытывать любое удушение, весь его организм вступает в яростную борьбу за жизнь. Повышается двигательная активность, психическая активность, учащается пульс, частота и глубина дыхательных движений, выброс мощный гормонов в кровь. Хотя, конечно, ты и слов-то таких не знаешь… Мда. Если кратно, в человеке все становится направлено только на одно – задышать вновь. Знаешь, что случается потом?

– Он начинает дергаться… – тихо, едва ли не прошептала женщина.

– Да. Начинаются судороги. Сначала подергивания отдельных групп мышц. Потом они охватывают все тело, порождая так называемую пляску висельника. В этот момент происходит непроизвольное дефикация, мочеиспускание, а у мужчин еще и семяизвержение. Знаешь почему?

– Нет.

– При удушении возбуждается отдел мозга, отвечающий за дыхание, расположенный в продолговатом мозге. От него происходит возбуждение ближайших к нему иных отделов. В первую очередь – центра полового возбуждения. Согласись – курьез. Не одна смерть не вызывает такого животного ужаса у умирающего, как смерть от удушения. А фоном, параллельно, идут невероятные по яркости и силе эмоции и ощущения сексуального возбуждения. Настолько сильного и яркого, что иным способом такого не добиться. Как, впрочем, и ужас, который человек при этом испытывает одновременно с оргазмом.

Андрей замолчал, внимательно смотря на женщину.

Та глазами полными ужаса смотрела на него. Видимо воображение у нее имелось хорошее и всю описанную картину она представила себе очень ярко.

– И смерть эта не быстрая. При самом быстром раскладе от начала удушения до наступления смерти должно пройти не менее пяти минут. А так – до десяти-пятнадцати. Минута – это примерно полсотни ударов сердца. Для умирающего такое время кажется целой вечностью…

– Зачем ты мне это рассказываешь? – хриплым и очень тихим голосом спросила Михримах.

– Затем, что повесить ведь можно не до конца. Представь любого из своих детей. Он обнажен. Его осторожно, можно даже сказать, нежно вешают. Ждут, когда он насладиться процессом, но все еще будет жив, хоть и подойдет к грани. Вынимают из петли. Приводят в чувства. Потом следующего. На твоих глазах. И на глазах толпы ревущих и улюлюкающих зевак. И так изо дня в день. Год. Может быть два. Пока мне не надоест тебя мучать. Как тебе такая перспектива?

– Ты не настолько жесток. – крайне неуверенным, срывающимся голосом произнесла женщина.

– Ты пыталась убить мою жену. И, как мне сообщили твои люди, еще и детей, если получится. И ты думаешь, что к тебе я должен проявить милосердие? К тебе и твоим детям? Серьезно?

– Моя младшая дочь от тебя…

– Вот не нужно врать! – рявкнул Андрей, резко повысив голос.

– Я не вру. Если надо я поклянусь на Коране именем Аллаха!

– Ты готова поклясться духовному лицу мусульман именем Аллаха?

– Я готова поклясться в этом, чем угодно, кому угодно. С тех пор, как мой покойный муж отправился командовать войсками по приказу моего отца, ты был единственным мужчиной, с котором я имела близость. Ты можешь взять моих слуг и служанок, на виду которых я жила. И опросить. Если пожелаешь – пытать. Хоть самым суровым образом. Хочешь – меня пытай. Все равно – другого ответа не получишь. Сам же знаешь – под пытками захочешь не соврешь.

– А слухи, значит, лживы?

– У меня, как и у тебя, есть враги. И они умеют жалить словами не хуже, чем кинжалами.

Андрей замолчал.

Он задумался, глядя на нее.

Михримах же беззвучно опустилась перед ним на колени. Скрестив руки на груди в знак смирения. Но взгляд не опустила и продолжала держать с ним визуальный контакт.

Прямым доказательств того, что она врет, у Андрея не было. Только слухи. Однако доверять ее словам он не мог. Не хотел. И не мог себе позволить.

Поэтому, с минуту поколебавшись, он произнес:

– Хорошо. Раз ты так желаешь.

А потом добавил двум бойцам, что ее привели:

– Увести. К Минасу. Пусть выяснит – от кого младшая дочь этой женщины. И передайте, чтобы обходился без членовредительства. Для начала.

– Слушаюсь. – ответил старший в эскорте.

После чего они, вместе с напарником шагнули вперед, подхватив бледную как полотно женщину под руки. И поволокли ее из зала.