В августе сорок первого (СИ) - Тарханов Влад

— Таким образом, мы можем констатировать, что Директива № 1[2] была принята во всех частях, оперативно доведена до частей и соединений РККА. Надо отметить, что не всеми командирами эта директива была принята адекватно: отмечены факты откровенного игнорирования Директивы № 1, на наш взгляд, это вызвано определенной «расслабленностью» краскомов, уверенных в том, что войны не будет и этот документ — просто сигнал о начале очередных маневров. Наиболее вопиющие факты наблюдались по Западному Особому военному округу, в котором, не смотря на получение Директивы № 1 продолжались «плановые» учения, проверки и организационные мероприятия, которые идут вразрез с полученной Директивой. В частях, привлеченных к мероприятиям в Западной Белоруссии ситуация немного лучше, чем в частях и соединениях, расположенных на границе с Прибалтикой, а также в глубине республики. По всем выявленным фактам проводится проверка совместно с органами НКВД. Ответственные командиры, допустившие, извините за тавтологию, безответственное отношение к Директиве № 1 отстранены от командования. Как минимум, понижение в звании и перевод на новое место службы, а если органы НКВД найдут какой-то компромат, то будут переданы в следственные органы.

Сталин выслушал доклад Василевского максимально спокойно: был готов к такому повороту событий. Армия мирного времени! Да, это страшное болото. Расслабились красные командиры, считают, что все само устаканится. В ТОЙ реальности, откуда прибыл Виноградов, Директиву № 1 так же проигнорировали — и на всех уровнях. Кто-то посчитал, что это даже «заговор генералов», а это был заговор разгильдяйства, когда командир мирной армии не представляет того, что война начнется уже завтра! И все-таки, не было ли в этом каких-то «хвостов» заговора, троцкисты в армии всегда были сильны. Сталин вздохнул: Красную армию создавал Троцкий и его авторитет среди краскомов был даже сегодня очень велик. Ну что же, послушаем других товарищей:

— Что скажет товарищ Берия?

— Товарищ Сталин, нашими органами установлено, что фактов игнорирования Директивы № 1 примерно вдвое больше, чем стало известно товарищу Василевскому и проверяющим наркоматов Обороны и народного контроля.

При этой фразе Ворошилов, который временно замещал Мехлиса в наркомате Народного контроля, тяжело вздохнул. С этим наркоматом он не справлялся, потому что не успел за это время войти в курс дел, хотя и старался изо всех сил. Берия заметил этот вздох Ворошилова, но невозмутимо продолжал:

— Наблюдается не только полное игнорирование Директивы № 1, но и ее частичное исполнения, например, начальник ВВС ЗапОВО генерал-майор Копец части, задействованные в зачистке Западной Белоруссии привел в боеготовность, а вот в остальных частях проводятся мероприятия по планам военного времени, а вооружение снято с тридцати процентов самолетов по причине плановых технических работ. По этим планам через неделю более шестидесяти процентов самолетов будут стоять без вооружения. Конец технических мероприятий — сентябрь сорок первого года. Артиллерия большого калибра стянута на полигоны под Минском, где проходят плановые учения, которые должны закончиться в конце августа, по плану среди ближайших мероприятий — снятие прицелов, частичная замена их на новые и проверка всех оптических приборов в Ленинграде.

— На когда намечено начало этих мероприятий? — уточнил Сталин, мерно прохаживаясь по кабинету.

— Первое августа, товарищ Сталин.

— А что в хозяйстве Рокоссовского?

— Там ситуация намного лучше. Сам товарищ генерал контролировал выполнение директивы, не слишком доверяя подчиненным. Фактов игнорирования не очень много.

— С Западным Особым все понятно, а по другим округам что?

— У Мерецкого ни шатко, ни валко: лучше, чем у Павлова, хуже, чем у Рокоссовского. Киевский Особый и Одесский — немного лучше, чем у Мерецкова, но до уровня Рокоссовского им еще тянуться и тянуться. По всем выявленным фактам ведется проверка. Ничего нового пока что не выявлено.

Сталин понял эту фразу как то, что выявленная агентура врага находится под контролем и никто новый в этой когорте предателей не появился.

— Хочу напомнить, товарищи, что перед вторжением в каждую страну Гитлер и его приспешники активно используют «пятую колонну» — у нас эта колонна тоже существует. Не все довольны советской властью. Не всех граждан из новых областей, которые СССР вернула себе, мы могли перековать на новый лад. Времени было мало. Очень мало времени было у нас, товарищи. Поэтому мы должны быть особенно бдительны сейчас, когда все поставлено на карту. Товарищ Василевский, если Гитлер все же решиться напасть на СССР с учетом чумы, которая так внезапно возникла на наших границах, когда он сможет это сделать?

— Мы считаем, что Вермахт должен будет произвести перегруппировку своих ударных сил, в первую очередь, танковых групп, которые составляют основу его Блицкрига. Если войну не перенесут на весну сорок второго, то крайний срок начала боевых действий — середина августа. Но тут все очень шатко — погодные условия не дадут немцам необходимо, по мнению их генштаба, времени на нанесение смертельного удара и выведению СССР из войны. Так что перенос войны на сорок второй год более чем вероятен.

— Это хорошо, что более чем вероятен. Но если появятся признаки передислокации частей Вермахта — сообщайте об этом немедленно. В эти несколько недель все должно решиться.

[1] В этой реальности Отто Куусинен был агентом международного империализма и много сделал для противодействия СССР (см. книгу «Где найти Гинденбургов»).

[2] В РИ существование Директивы № 1, отправленной в войска накануне войны, в которой требовалось привести войска в состояние боевой готовности, отрицается многими историками. Впрочем, найдены следы этой Директивы, командиры отчитывались о ее выполнении, и не все отчеты оказались вычищенными после смерти Сталина. На мой личный взгляд, такая Директива существовала, вот только ее игнорирование было не столько результатом осознанного антисталинского заговора, а результатом обычного армейского пофигизма, главной болезни армии мирного времени.

Глава седьмая

На острие ножа

Растенбург. Вольфшанце. Ставка Гитлера 5 июля 1941 года

Рудольф Бамлер только что проехал Растенбург. Поворот, еще один и на развилке будет пост жандармерии, там они и поедут к ставке фюрера, названной «Вольфшанце». Расположенное в густой лесной чащобе Волчье Логово было хорошо замаскировано, надежно скрыто от авиационного обнаружения с воздуха. Этот комплекс зданий с прямыми линиями связи, позволяющими получать информацию из любой части Рейха, управлять не только правительством, но и армиями, все еще достраивался. Здесь планировались ставки Гиммера, Геринга, Гальдера, Редера. Но они еще готовы не были. Строительная организация обещала сдать их к началу сентября. И эта конторка, которая строила все ставки и резиденции фюрера, сдавала все свои объекты ровно в срок. И по качеству строительства никаких вопросов никогда не возникало.

Вместе с Бамлером ехал капитан-лейтенант Александр Целлариус, его первый заместитель, которого Рудольф взял в Абвер через месяц работы в качестве начальника разведки Рейха. Александр Келлерманн родился в Троицке (что под Оренбургом), учился в Петербурге, перед началом Мировой войны оказался в Германии, поступил на унтер-офицерскую должность в морском флоте и сражался, в том числе против своей бывшей страны. Впрочем, по этому поводу, у Александра (уже Целлариуса) никаких комплексов не возникало. Дослужился до капитан-лейтенанта, был замечен флотской разведкой, стал ее сотрудником, а с сорокового года перешел на работу в Абвер. Его биографию просветили «от и до», но в число сотрудников (сторонников) Канариса Александр, на свое счастье, не попал. Бамлер получил капитан-лейтенанту работу с контингентом националистов, которые должны были стать «пятой колонной» внутри колосса на глиняных ногах под именем СССР.