Филипп Улановский - Безальтернативная реальность
Феликс уже два года жил без конвоя. Тем более, что Володя (это имя – странное дело! – оказалось настоящим именем сопровождающего Феликса) в 2009 году женился и даже показал однажды Феликсу цветную фотографию своей молодой супруги. Теперь у Володи оставалось все меньше и меньше времени для общения с Феликсом.
К удивлению органов и к изумлению самого Феликса, в этой реальности он почему-то оказался неженатым – чекистам никак не удалось найти никаких аналогов его жены и детей – ни в Грузии, ни в России, ни в Украине. Володя, правда, познакомил Феликса с одной дамой вполне еврейского происхождения с безупречной советской биографией и неоднократно предлагал ему жениться на ней, но Драгуновскому эта дама совершенно не понравилась. К тому же он вовсе не собирался изменять своей семье даже в альтернативной реальности…
Адаптация Феликса в Москве-Эн в 2008-2012 годах проходила вполне безболезненно. Работал он (по рекомендации органов) в рядовой советской научно-исследовательской конторе, почти начисто лишенной секретности. Феликс толком даже не понял, чем она занималась – разработкой ли ультразвуковых свистков для чайников или системами определения влажности детских пеленок. А если какая-то секретность в определенной мере и имела место, то Феликса к ней, конечно, не допускали. Хотя кампания против евреев давно завершилась, и в столицу была возвращена немалая часть представителей этой нации, евреям все так же не доверяли.
Ситуация с евреями в конторе очень напоминала ту, которая была описана в советском анекдоте 70-ых годов о мужике, пришедшем в магазин канцтоваров и спрашивающем о ватмане и кульмане. В конце концов, мужик сообщает продавцу, что он – дизайнер, на что продавец ему холодно отвечает: «У нас евреи не работают, и я, вообще говоря, прекрасно понимаю, что Вы – не Иванов!»
В том учреждении, куда определили Феликса, все доносили друг на друга начальству, как это и было общепринято при развитом социализме. Поскольку каким-то образом начальству стало известно, что Феликс – креатура КГБ, с ним общались предупредительно почтительно и даже немного сторонились. Вскоре и весь коллектив конторы воспринял отношение начальства к Феликсу как должное. Его никто не называл жидом – ни в глаза, ни даже за глаза. Примечательно, что контора была настолько серой, что даже воровать из нее было нечего, поэтому в ее механических мастерских была небывало высокая (даже для развитого социализма) текучесть кадров.
Хотя контора была весьма невзрачной, у части ее сотрудников иногда бывали загранкомандировки, то есть поездки в Дальнее зарубежье (ближним по привычке называли бывшие соцстраны). Все начальство конторы было людьми проверенными, и по поводу их командировок Феликса никто не беспокоил. А вот руководители отделов и персонажи помельче, вероятно, перед отправлением за границу нуждались, по мнению компетентных органов, в дополнительном изучении, поэтому Феликсу иногда звонил Виктор и просил его написать объективки, то есть досье на этих людей.
Драгуновский всегда искренне удивлялся этим просьбам Виктора, поскольку прекрасно знал, что в любую советскую контору людей с улицы не принимают, и все здесь – личности (если только отдельных представителей эту достаточно безликой массы совков можно было так называть), прошедшие перед пристальным взором первого отдела. Но, видимо, так повелось на Советской Руси: «береженого – Бог бережет, а не береженого – конвой стережет». Поэтому за эти годы Феликса раз шесть заставляли заниматься весьма противным занятием – описывать людей.
Драгуновский как мог старался отлынить от подобной работы. Пару раз он отнекался под предлогом, что знает людей, которых ему предложили описать, не очень хорошо. А в остальных случаях написал такие положительные характеристики, что Виктор после их изучения всегда говорил Феликсу: «Ну, с такими прекрасными досье можно не только за границу посылать, а прямехонько в рай».
Виктор несколько раз попенял Феликсу за то, что он не стремился выискать какие-то резко отрицательные черты характера, ограничиваясь общечеловеческими чертами: стремлением к алкоголю, табаку, карьеризмом, супружеской неверностью. Однажды Виктор даже разозлился и заявил: «А вот у Вашего ангела Максимова есть дядя, женатый на еврейке, у которой родственники в Израиле, а Вы об этом даже не знаете». На что Феликс ответил: «Это надо знать Вам, а не мне! Максимов мне ничего о жене своего дяди никогда не сообщал. И вообще – у нас в конторе все прекрасно знают, что болтун – находка для шпиона». Виктор удовлетворенно хмыкнул и свои наставления прекратил.
Несмотря на то, что у Феликса в прошлой реальности были друзья и приятели в Москве, он решил не разыскивать никого из них. Ни разу не направился Феликс в Химки, где проживал его тбилисский школьный друг, бывший авиастроитель, двухметровый Эрик Вербинский – поляк по отцу, русский по матери, викинг по складу характера; человек, который уже в возрасте 11 лет знал историю создания нацистской эзотерической организации «Аненэрбе». Не поехал он и к старому университетскому приятелю Андрею Богосяну и его второй жене, тоже грузинке (грузинкой была и первая супруга Андрея, которая в реальности Феликса проживала в Нью-Йорке).
С Вербинским Феликс не общался очень давно. Знал, что он в прошлой реальности занимался созданием крылатых ракет в подмосковной фирме «Зоркий» – то есть на предприятии, которое в качестве ширпотреба выпускало известные во всем СССР фотоаппараты и кинокамеры. Время от времени Феликс встречал в Тбилиси маму Эрика – тетю Галю, от которой и узнавал о житье-бытие своего школьного друга.
Что касается Богосяна, то с ним Феликс в последние годы продолжал общаться по телефону (обычно звонил Андрей из Москвы с частотой приблизительно раз в год). С 2001 года Феликс приноровился общаться с Андреем значительно чаще с помощью интернета, а с появлением сайта «Одноклассники.ру» – вообще несколько раз в месяц.
Хотя большинство друзей называли Андрея – «Сян», словно в нем было нечто японо-китайское, Феликс упорно именовал приятеля – «Бог», ибо Андрей был уникальной, энциклопедически разносторонней личностью. Именно его студенческое стихотворение «Не сотвори себе кумира» долгое время Феликс перечитывал…
Драгуновский решил не создавать дополнительных проблем для «Бога» и решил даже не пытаться искать его в этой реальности… Конечно, «Бог» обладал уникальной способностью адаптироваться в любой среде, но это отнюдь не означало, что он мог оказаться коллаборационистом, и любые попытки Феликса найти «Бога» могли здорово навредить университетскому приятелю Драгуновского – человеку, с которым Феликс практически не расставался с момента вступительных экзаменов 1972 года и до самого отъезда Андрея в Москву в 1995 году.
Проживал теперь Феликс в обычном общежитии, где успел познакомиться с приватной жизнью рядовых граждан советской державы 21-го века. Общежитие чем-то напоминало коммунальную квартиру первой половины 20-го века в прошлой реальности Феликса – со всеми отсюда вытекающими житейскими и коммунальными проблемами. Конечно, Феликс предпочел бы жить в отдельной квартире, однако с учетом его весьма неопределенного статуса никто не торопился ставить его в очередь на получение жилья.
Поселили Драгуновского в небольшую комнатенку – вместе с каким-то вечно пьяным стариком. Был у Феликса и старика цветной телевизор «Горизонт», по которому они вместе смотрели по вечерам информационную программу «Время», а также спортивные передачи и фильмы.
Старик имел дурную привычку – постоянно рыскать по карманам одежды Феликса. В одно прекрасное утро Феликс не выдержал и спросил его:
– И чего это ты, дедуля, ищешь у меня в карманах?
– А тебе какое дело? Ищу, и всё! – ответил сосед по комнате.
– И всё-таки?
– Ох, ну и зануда же ты! Деньги ищу на опохмел, вот! – гордо заявил сосед.
– Но ты ведь знаешь, что я все деньги храню в банке… Извини, в сберкассе!
– Так поэтому я и ищу ту банку, в которой у тебя лежит заначка! Не могу поверить, что ты пьешь за «бесплатно»! Должен же ты расплачиваться за выпивку!
– А я не пью!
– Вообще не пьешь?
– Вообще!
– Даже по праздникам?
– Даже по праздникам!
– Врешь! Я бы скорее поверил, что ты ничего не ешь… В СССР нельзя не пить, иначе сойдешь с ума! – ответил загадочно собеседник.
– Это почему?
– А потому! Не стану я тебе ничего объяснять, если ты до сих пор ни хрена не понял…
– Ты не боишься такое говорить?
– А чего бояться? Я же – не еврей и не интеллигент какой-нибудь, чтобы бояться. Никуда меня не выселят, потому что я здесь – свой, идейно близкий. А вот ты – как инопланетянин, не врубаешься ни во что, и всё!
– Я всё понимаю…
– А если понимаешь, то почему не пьешь? Или ты хочешь что-то изменить? Запомни – этот порядок вещей изменить невозможно… У меня старший брат погиб в Новочеркасске 50 лет назад.
