Алекс и Ангелина Змаевы - Туман над тропами
Гремучка между тем, помявшись, продолжает:
— Ты можешь его защитить перед Туманной? Туманная властвует над горячими водами, кровь — она ведь тоже горячая. Я за него боюсь…
Выпадаю в осадок: вот тебе на. Ничего себе вопросики! А ведь ты, девочка, мне только что идею кнута подкинула. Ее еще и усилить можно. Чего здесь больше всего боятся? Того, что "пепел сердца" не вернется в племя. Считается, что если сердце умершего съедят звери, то он потом родится зверем, если рыбы — рыбой, черви — червем. Если было возможно, у убитого сердце вырезали и сжигали до пепла, а пепел потом замешивали в еду племени. Верили, что в этом случае погибший родится младенцем среди своих. Хорошая идея. А ну-ка, попробуем:
— Не только кровь, Гремучка. Кровь наполняет сердце, давая Туманной власть над ним. Куда бы ни увела тропа человека и в каком бы племени он ни был. По воле Туманной пепел сердца может стать пуст — просто как песочек.
Гремучка глядит на меня с откровенным ужасом. Руки дрожат, посерела и не моргает. Эк я ее напугала. Грех не воспользоваться.
— Ты… можешь спасти Дикого!?
— Могу сделать так, что его простят. Но! Теперь за него будешь отвечать ты. Своей кровью и своим сердцем, — вот уж завернула так завернула, — если он еще раз что-нибудь натворит, Туманная может наказать вас обоих. Если сочтет, что ты могла удержать и не удержала.
— Дикий-то он дикий, но не дурак. После такого предупреждения нарываться не станет. Да и я буду с ним. Постараюсь, чтобы на других девчат не отвлекался.
— Ты "будешь с ним"… Но ведь женой ты ему стать не сможешь. В том смысле, что детей вам иметь нельзя.
— Да, я знаю. И порой думаю о Журчащей…
— Журчащая? Это мать Подарочка? А при чем тут она?
— А что ты про нее знаешь?
— Журчащая… ее привели из набега на одно из соседних племен примерно семь кругов назад. Вместе с Подарочком. И что? Больше я про них ничего не знаю.
— Мама рассказывала, что Журчащая из нашего племени. Дочь Мутного Ручья. Обменяли ее в другое племя за два круга до набега.
— Она что, наша одноплеменница?
— Нет. Ручей тогда объяснил: раз родила ребенка в том племени, она уже ихняя. Жена охотника из чужого племени, а не наша девочка… да, и пока она жила здесь, у нее было какое-то другое имя. Не помню какое.
А ведь это мысль! Случайно ли Гремучка мне это именно сейчас рассказала, или давно уже обдумывала такой вариант… А шаман-то каков! Формальное толкование традиции, противоречащее духу, но соблюдающее букву. Этакий предок знаменитых американских адвокатов. Похоже, готовность к разделению "законов" и "понятий" уже есть. А чего не хватает? Смелости? Для них ведь духи-покровители вполне реальны и судят именно по понятиям. Получается, Мутный Ручей не столь уж и верил в Белого Броненосца… Хотя нет, еще один вариант: желание устроить жизнь дочери, плюс вода духов и пожалуйста, получите подтверждающий глюк. Да, скорее всего так. Ну а я чем хуже? Мне такая трактовка тоже полезна…
— Знаешь, Гремучка, я, пожалуй, спрошу у Туманной, может ли женщина родить ребенка в другом племени, а потом вернуться в свое…
У нее заблестели глаза и руки сжались в непроизвольном жесте, не то мольбы, не то стремлении удержаться на месте и не взлететь:
— Крадущаяся, пожалуйста! Попроси ее разрешить! Я принесу тебе много-много жареных ракушек! И Туманной какой-нибудь дар!
— От ракушек не откажусь. А для Туманной лучше как следует присмотри за Диким. Она обрадуется, если он станет вести себя умнее.
— Присмотрю. Я тогда побежала! — она вскочила, стремительно и легко поскакала по камням, и скрылась из виду.
Глядя вслед Гремучке, пытаюсь осмыслить, что это за "дивный новый мир" я тут наболтала. Первый ребенок из другого племени — это свежая кровь. Желание, чтобы женщина вернулась, будет стимулом для ребят хорошо с ней обращаться. Пряник. А "пепел сердца" — кнут. Немного цинично. Так, самую малость. Может выгореть.
Нужен некий общественный договор, устраивающий все стороны. Что хотят получить девочки? Защиту, вкусную еду, доброе отношение. И, судя по поведению Гремучки, кое-кто из старших не откажется от секса. Девчата явно захотят, чтобы их сосватали в другое племя.
А о чем мечтают ребята? О победах над дикими зверями и многочисленными врагами… о, этого хотелось бы какое-то время избежать (врагов, я имею в виду). О своих женщинах… и чем того и другого больше, тем лучше. Послушание, ласка, забота. Ребята пока почти не задумываются о том, что женщинам потребуются силы и внимание. Да и те же добытые звери… а зверей придется научиться добывать, ничего не поделаешь.
Дети? С этим, кажется, пока никто не спешит. И я не вижу противоречий. За исключением одного: для мальчиков обладать женщиной сейчас вполне животное желание. С этим будем бороться, угрожая кнутом. Каким именно? Нет здесь понятия "социальной защищенности", вообще нет. Любая защита только личная. То есть что получается, раздать девчат по "защитникам"? Но реально защитить могут только старшие парни. Сучок, Старший, Дикий, Копуша. И все. А как быть с младшими ребятами? Впрочем, есть еще один нюанс в традиции. Попытка отобрать женщину у одноплеменника карается всем племенем. Значит, если младшие девочки будут "закреплены" за младшими ребятами, они окажутся под защитой традиции. А усилить можно, припугнув Туманной. Пожалуй, так.
Я распрямила затекшие ноги, потянулась, и в голове внезапно вспыхнуло: я строю жесткий патриархат. Чуть ли не в крайней его форме. И это я-то, которая всегда считала женщин существами если не умнее и тоньше, то уж никак не уступающими мужчинам ни в энергии, ни в разуме. Что я могу сделать для девочек? Пробежалась до "хозяйственного ручья", хмыкнула и вздохнула, глядя на спуск к воде и вспоминая домашнюю кухонную утварь в Хабаровске.
Один из вариантов: можешь обойтись без защиты "своего охотника" — обходись. Этот путь оставим для сильных женщин. Правда, реально "обойтись" могут сейчас только Сладкая да Гремучка. Гремучку я уже связала с Диким. Значит, такой путь может пригодиться только Сладкой. И пусть будет, в качестве принципа. И еще добровольный выбор со стороны обоих.
Ну-с, какие здесь мы видим недостатки? Свободные девушки окажутся добычей кого угодно. Старшие — ладно. Но есть еще и младшие, которые пока никого не выбрали. Не маленькие, сообразят, что нужно за кого-то цепляться и становиться "хозяйкой очага".
Образуется что-то наподобие семей. Вмешиваться в отношения в такой "ячейке общества" я не смогу, от "своего" охотника мне девушек не защитить. Ну что ж, пусть выбирают осторожнее. И еще надо слово подобрать подходящее… Не "семья" — его оставим на будущее, для нормальных семей. Группа? Дом? О, пожалуй… только не дом, а "хижина", или "очаг". Очаг, со своим "охотником" и "женщинами". Требовать "моногамии" я здесь не могу — не поймут… да и невыгодна она мне. Пусть лучше будет некоторый избыток свободных ребят, которым не с кем создавать свой очаг. Тогда остальные будут вести себя осторожнее. А "разводы", то есть переходы к другому очагу, мы разрешим. Но только под моим контролем, а то мало ли что…
— Марги!
— А! Что? — я вздрогнула от неожиданности, подняла голову. Метрах в пяти стоит Сучок и не приближается, смотрит то на меня, то на землю. Я тоже посмотрела… надо же. Не заметила, как исписала расчетами численности популяции и схемами "обмена" большую половину песчаного берега перед хижиной. Снизу по склону поднимаются Старший со Светлой. Идут рядышком, но кажется, будто Светлую сюда на аркане тянут.
— Что случилось, Сучок?
— Мы таки опоздали. Еще ничего не успели придумать, а Дикий вчера уже… — Сучок махнул рукой, обойдя широкую дугу по траве, плюхнулся рядом со мной, и уставился на рисунки.
— Не все так грустно. Во-первых, Дикий вчера не "уже", а вовсе даже совсем "еще не", а во-вторых, я, кажется, придумала решение.
— Откуда знаешь про Дикого? — И, кивнув на рисунки: — Это твое колдовство?
— С утра говорила с Гремучкой. Она взялась за Дикого…
Не успела договорить, как к нам подошла парочка жалобщиков и Старший с места в карьер:
— Крадущаяся, надо что-то делать с Диким! Он собрался Светлую насильничать!
— Только с Диким? А как насчет тебя? Кто не далее как вчера разглагольствовал, что девочек кормит?
— Откуда знаешь?
Ууу, какой свирепый. Жаль, свирепости только на слабых женщин хватает…
— Я шаманка.
— Я ни на кого не нападал!
— Не нападал, но языком трепал… вождь. Вчера бы так с Диким говорил.
Видно, сурово я с ним, угрожающе получилось. Светлая, почуяв неладное выскальзывает вперед и пытается загородить собой моего неразумного братца:
— Нет, Старший ни на кого не нападал. Он хороший…
И жмется к нему, растопырив пальцы знаком "от сглаза". Гм, ну ладно. "Хороший", значит. Хороший вождь подушкой быть не должен! Тем более жилеткой! Возвышается над ней, косая сажень в плечах, а физиономия как у теленка, глазами хлопает. Тьфу!
