Вадим Львов - Роса на солнце
— Мне нравится отсутствие у вас ложного бахвальства, столь характерного для многих людей вашей профессии, генерал. Какова ваша оценка возможного столкновения сил Еврокома с русскими?
— Общая оценка, герр Гюнтер, такова. Мы можем нанести поражение русским и вытеснить их с территории Украины, но потери у нас будут тяжёлые. От двадцати до тридцати процентов штатной численности боевых подразделений. Это — минимум. Русские дорого продают свои поражения. Ещё один фактор, часть сил русских, их стратегические резервы должны быть скованы на других направлениях и не должны быть переброшены на театр военных действий. В этом случае я могу гарантировать успех военной компании на Украине.
— Спасибо, генерал. Вы откровенны, а значит, профессиональны. Как человек, волею судьбы вынужденный заниматься политикой и дипломатией, скажу вам, что наши друзья на востоке, недовольные последними выходками Москвы и репрессиями русских против их бизнесменов, сделают так, что ни один русский солдат из Сибири не окажется под Киевом и в Крыму…Вот это уже я могу гарантировать. Что до других направлений, где могут увязнуть русские, так я вам кое что привёз.
Гюнтер достал из скромной пластиковой папки несколько листов, скреплённых между собой и передал их фон Рамелову.
— Вот, ознакомьтесь, Готтлиб, этот документ подготовил хорошо вам известный человек, ушедший с военной службы на «вольные хлеба»..
Генерал взял листы бумаги и пробежался по ним взглядом…
— Оооо, молодчина Старк… Да уж, личность известная. Можно сказать, «крёстный отец» современного частного военного бизнеса. Интересно, интересно…
Готтлиб фон Рамелов погрузился в чтение, оставив гостя наедине со своими мыслями… Через пятнадцать минут он поднял глаза на фон Арау и, улыбнувшись одними уголками рта, произнёс.
— Что же….отличный план…чувствуется рука Уильяма… Это, действительно, свяжет русских по рукам и ногам на кавказском направлении. Только есть одно «но», герр Гюнтер
— Я вас слушаю, генерал.
— Когда русские узнают, кто стоит за этим… Готтлиб постучал пальцем по бумагам. Их ярость и жажда мести будет безграничной. И они, скорее всего, не остановятся ни перед чем, стараясь с нами рассчитаться.
— Да, Готтлиб….я с тобой и здесь согласен. Вот поэтому ты, как командующий союзными силами, должен обеспечить успех миротворческой операции на Украине за максимально сжатые сроки, пока русские не опомнились. Максимально эффективно и жёстко. Ещё раз подчёркиваю слово «максимально». Если и торговаться с русскими, то уже на наших условиях. Вы же военные, так обеспечьте дипломатам выгодные условия. Удачи, Готтлиб, у меня на сегодня ещё одна деловая встреча. Всего доброго.
Гюнтер фон Арау встал из-за стола, аккуратно собрал бумаги в скромную папку, которую положил в старомодный кожаный портфель и, слегка поклонившись направился к выходу из кабинета командующего.
Когда дверь закрылась, генерал фон Ратенов тихонько прошептал:
— Der alte Teufel!
День первый. Ялта. Крым
Этот день начался для Турпала Медоева гораздо лучше, чем предыдущие три, проведённые в душной, раскалённой стальной коробке контейнеровоза «Кенгуру», пришедшего в Ялту из Трабзона. Контейнеровоз был огромный, переделанный из обычного сухогруза постройки начала пятидесятых, но вместить на грузовые нижние палубы полторы тысячи боевиков было не простым делом. Надо было взять также немалый запас оружия и, особенно, боеприпасов и скрытно разместить на тех же нижних палубах. Все желающие на «Кенгуру», понятное дело, не поместились и следом плыл сухогруз «Дарданеллы», неся в чреве ещё полторы тысячи бойцов. В итоге получилось и в тесноте, и в обиде. Когда три тысячи обвешанных оружием воинов Аллаха, видевших море только по телевизору, и живших всю свою жизнь в горах или пустынях, запихивают на борт контейнеровоза, получается не очень хорошо, прямо скажем, скверно. Турпал с содроганием вспоминал жуткую вонь носок своих соратников, гнусный запах пота, смешанный с запахом блевотной жижи, извергаемой из желудков непобедимых федаинов во время приступов морской болезни, жесткую и неудобную трехъярусную койку, покрытую тонким матрасом. Хуже, чем в московском КПЗ, где Турпал оказался после очередной драки с «руснёй» из студенческой общаги. Да…были времена. Сейчас ему казалось, что все это было в другой жизни. Сытой и сладкой. Московский ВУЗ, где он и полсотни его земляков учились на филологов (потому, что квоты на юристов для их республики были уже исчерпаны), солидная стипендия, выплачиваемая федеральными властями, доступные русские девки и их трусливые русские ухажеры, «шуршащие» для них, кавказцев по мелочам. Запуганные бабки-коменданты и даже университетские преподаватели. Стипендии на развлечения не хватало, и вскоре его дядя Хасан, владевший в Москве автосервисом и несколькими гаражами, пристроил его и пару верных друзей к «семейному бизнесу»: угонять роскошные машины. Московские жители любили хорошие тачки, а тачки, как известно, нужны настоящим мужчинам на Кавказе, а не трусливым свиньям в Москве. Сами они машины не выслеживали, их «выпасали» прикормленные дядей гаишники. Турпалу и его друзьям оставалось только дождаться сигнала от «мусаров», когда «терпила» остановится в подходящем месте, и выкинуть свинью из тачки. Предварительно, как следует, отлупив. Хасан почти всегда был доволен работой племянника и щедро ему платил. От собственной крутости и власти Турпал был на седьмом небе от счастья. Жизнь в столице напоминала рай: русских блядей, он менял каждую неделю, а парней, соседей по общежитию, заставлял бегать ему за водкой и стирать одежду и носки. И самое главное, что все терпели эти унижения безропотно. Он был волк, а они — бараны…А один волк может задрать много овец…
Однако вскоре что — то изменилось. Эти бараны, рабы, эта трусливая «русня», ранее не смевшая поднимать головы в разговоре с вайнахами, вдруг подняли головы и стали смотреть им в глаза. От природы Турпал был не глуп и сразу обратил на это внимание лидера их студенческой группировки «Кавказские волки»- Зелимхана Шароева, огромного двадцатипятилетнего борца-классика с немалым, кстати, боевым опытом. Тот лишь отмахнулся, наливая себе в стакан коньяка.
— Русня — трусы все…хуже шакалов…
Зелимхан вместе со старшими братьями крутил в Москве серьёзные дела с «крышеванием» казино и наркотой, и по его же словам, общался с «генералами ФСБ».. Через неделю после их разговора, братьев Шароевых и ещё пару ребят из их тейпа, «нашинковали» из автоматов на автостоянке возле казино в самом центре Москвы. И ни какие «генералы ФСБ» ему не помогли. Сейчас уже Турпал понимал, откуда росли уши, но тогда все подумали на конкурентов из числа дагестанцев или азербайджанцев. Да и в общаге у русских появился свой лидер: некто Дима Малыгин откуда- то с севера. Неплохой каратист, что у русских — редкость. Он сколотил из студентов — спортсменов что-то вроде отряда самообороны и стал задирать кавказцев. Вскоре общага стала напоминать Грозный периода уличных боёв. Что не день, то драка с бейсбольными битами, ножами или самодельными пиками. Вот после такой драки Турпал и оказался в КПЗ. Пока он сидел в Москве начался такой бардак: " русня» вылезла на улицы, требуя какой-то свиной свободы. Всех кавказцев, попавшихся на улице, эти свиньи пытались линчевать, так что Турпал спокойно отсиделся на нарах. Но из ВУЗа его вышвырнули, как и всех земляков. Пожив одно время у дяди Хасана, он снова вышел на большую дорогу, и опять — облом. Если раньше «мусора» с радостью кушали из рук дяди Хасана, то теперь они стали травить кавказцев, словно охотничьи псы раненого волка. После очередного возвращения с успешного «дела» в автосервис Хасана их накрыл СОБР. С поличным. На сей раз «менты» не церемонились, и с ходу открыли по находящимся в автосервисе горцам, огонь на поражение, едва те схватились за оружие. Хасан был безоружен и, подняв руки, опустился на колени ожидая того, что на него оденут наручники и отправят в СИЗО, но командир спецназовцев в чёрной маске только махнул рукой, и дядю Хасана расстреляли в упор. Не жалея патронов. Турпал спрятался в багажнике полуразобранного «бумера» и всю расправу наблюдал через узкую щель. Потом командир «гяуров» хрипло приказал:
— Ищите, здесь ещё один «сучонок» должен быть. Племянник этого. И пнул ногой в бок тело дяди…
Турпала спас неожиданно пошедший дождь со снегом. Не иначе, знак Аллаха. «Менты» на время потеряли бдительность и Турпалу удалось улизнуть, сначала ползком по грязи, за старыми покрышками, а потом, через дыру в бетонном заборе. Как думал сейчас Турпал, спас для того, чтобы воздать отмщение неверным и смыть их кровью свой позор и малодушие, когда он прятался при убийстве своих земляков. Потом было бегство из Москвы в товарном вагоне, родной Гудермес, отряд полковника Текилова, жестокая война с муртадами, которых поддерживали русские, чудесное спасение после разгрома отряда и гибели полковника. Три года недоучившийся филолог, словно дикий зверь, «шарился» с автоматом по горам, пытаясь урвать кусок добычи у таких же правоверных, которых русские оставили без куска хлеба. Русские просто отделились от республик северного Кавказа. Стеной. Бетонной, с наблюдательными башнями, минными полями и прочими прелестями современной фортификации. Написав на бетоне издевательские лозунги: «Хотели свободы — получайте!. Аллах вам в помощь». Для охраны внешнего периметра стены наняли продажных уродов из местных и поддерживали их авиацией и артиллерией. Так и остался бы Турпал «шакалить» в горах, если бы не предложение одного имама «хорошо подзаработать», при этом убивая «гяуров».
