Евгений Ермаков - Пандемия
Женский голос отвечал что-то приглушенно. Слов было не разобрать.
– Из-за баб теперь передерутся, кобели, – прокомментировал Дима. – Кстати, ты слышал? Сегодня или завтра на "Циолковского" их всех заберут. Там у них карантин, и вообще все условия. Давно бы их туда надо было эвакуировать, да петропавловцы уперлись рогом. Не отпустим, дескать, да и сами жены не хотели мужей бросать. А теперь уж полюбому их наверх заберут, на станцию. Может, и к лучшему это…
Барин уже ждал в оружейной, поглядывая на часы. Едва приятели зашли в комнату, он накинулся на Дмитрия.
– Допрыгаешься, Васильев! Нарядов вне очереди давно не получал?
– Ладно вам, дядь Петь…
– Так. Оружие и рации сдайте.
Оба протянули боекомплекты. Барин что-то черкнул в ведомости. Поставил оружие в стойку. Вздохнул с укором.
– Эх, Васильев, Васильев! Не будь ты мой земляк… Комбат только что заходил. Дуйте оба к нему в радиоузел. Срочно. – прибавил он со значением.
– Есть, дядь Петь! – козырнул Димка, полушутливо вытягиваясь по стойке "смирно".
– Попадешь ты когда-нибудь в пекло, Васильев, – пообещал Барин. – Непутевый ты, шебутной. Дисциплины маловато… Свободны.
Переглядываясь, Димка с Антоном поднялись в радиоузел. Если Комбат вызывал обоих, это значило одно из двух – или выговор за плохое несение службы, либо… И это "либо" Димке совершенно не нравилось. Разглядывая веснушчатую наивную физиономию друга, Васильев немного позавидовал его наивности.
В радиоузле сидели Павлушка у радиоприемника и Комбат. Пили чай, что-то оживленно обсуждая. Едва Антон с Димой вошли, разговор резко оборвался. Комбат тяжело полоснул взглядом из-под набрякших бровей и кивнул на скамью у стола.
– Садитесь.
Они осторожно присели. Васильев пытливо изучал насупленное лицо Комбата. Разведка? Если да, то куда?
Комбат достал из внутреннего кармана куртки сложенную вчетверо потрепанную карту.
Павлушка подошел ближе, с любопытством рассматривая ее. Он нависал за плечом Михаила Степановича, шумно сопя заложенным носом. Тот недовольно поднял глаза вверх.
– Сядь, Павел. Не люблю, когда за спиной стоят.
– Трофейная? – полюбопытствовал Антон.
– Ага. Шаповалов из разведки принес. Копался в домах на севере, в Выборгском районе, и среди прочего наткнулся на это. Черт его туда дернул залезть… Но карта интересная. Старая, военная.
Сегодня утром с "Циолковского" прислали радиосообщение. Вы знаете, что на Бахаревской РЛС существует контур управления недавно запущенным в эксплуатацию спутником разведки. Он ведет непрерывное наблюдение за всеми городами северного полушария, отслеживает там передвижения людей… и нелюдей тоже. Изучает, где еще остались поселения неинфицированных. В общем, спутник засек перемещения людей в квадрате В-16, вот здесь. – он ткнул пальцем в карту. Скорее всего, в этом квадрате расположена еще одна база наподобие нашей. Небольшие группы людей замечены на Софийской площади и прилегающих улицах. Цель и смысл их действий остается загадкой. На площади находится здание Института Эпидемиологии, кстати, что само по себе любопытно. В общем, черт знает, как это понимать…
Очень возможно, – Комбат сделал ударение на слове "возможно", – что это медики, работавшие раньше в институте и пережившие пандемию. К сожалению, эту точку выявили только сейчас, много времени упущено, но сейчас нужно узнать, что это за люди. Установить с ними контакт. Не думаю, что они представляют угрозу для нас. Тем не менее, осторожность никогда не бывает лишней.
В-общем, так. Ставлю боевую задачу. Васильев – он кивнул Диме, и ты, Левченко, он мельком взглянул на Антона, – отправитесь завтра в семь ноль-ноль на БРДМ в означенный квадрат. Машина на ходу, уже починили. Даже пулемет поставили. Доберетесь до площади, войдете в здание, произведете стандартную разведку. Установите контакт с выжившими. Шатунов на юге, вроде, мало. Должны добраться без особых проблем. Не рисковать понапрасну, под пули не лезть, с шатунами без необходимости не связываться. Оцените обстановку, Петр Николаевич выдаст вам рации, боекомплект и паек на всякий случай. Доложите обстановку с места, когда доберетесь. Все ясно?
Парни с готовностью кивнули.
– Ну и хорошо, раз понятно. Только я тебя прошу, Дмитрий, – Комбат подбавил проникновенности в голос. – Без самодеятельности. По-быстрому проведите разведку, выясните ситуацию и сразу назад. БРДМ, конечно, хорошо защищен, плюс пулемет, но ты сам понимаешь… Пара часов в одну сторону, столько же в другую, и там сколько-то провозиться… Поскольку я тебя знаю, говорю еще раз – не задерживайтесь там. Назначаю тебя старшим группы. Отвечаешь за операцию. Дело важное и очень нужное. Не подкачайте… Да, водителем даю вам Щербака. – Димка чуть заметно скривился при упоминании его фамилии. – Он парень грамотный, в пекло не полезет. Так что… давайте, ребята.
Димка снова щеголевато, неуловимо дерзко козырнул.
– Балда! – Комбат глянул недовольно. – Честь отдают, только если головной убор надет. Сколько ж тебя еще учить надо, Васильев? Все, свободны.
Ребята вышли, направились по коридору в казарму.
– Ну, чего думаешь, Антоха? Комбат решил тебе боевое крещение устроить. Две недели, пора тебе обвыкаться здесь!
– А что это за институт такой?
– Сам толком не знаю. Слышал только, что на Софийке стоит новый, суперсовременный медицинский комплекс. Вот еще одни дармоеды: сидели, изучали чего-то в институте своем, а смыслу ноль? Ничего, завтра разведаем, что там к чему…
Антона так взбудоражило полученное задание, что в этот день он больше не мог ни о чем другом думать. Он ходил за другом по пятам и изводил его пытливыми расспросами, на которые тот большей частью не отвечал – дескать, сам все увидишь.
После обеда большая часть солдат потопала знакомиться с беженками. Друзья пошли в казарму. Как ни слал Димка друга вместе с остальными, тот так и не пошел. Шутливые увещевания Димки насчет того, что Антон рискует умереть девственником, не возымели должного эффекта. Антон смущался, но упорно не шел.
Пользуясь установившейся тишиной в казарме, Димка открыл какую-то потрепанную старую книжку и завалился на нижнюю койку. Он, как всегда, лежал и читал, подсвечивая себе фонарем. Освещение на Базе было везде дерьмовое, читать без подсветки было невозможно. Антону лежать не хотелось. Что-то было болезненное в постоянном валянии на койке, впрочем, занятий у бойцов на базе было мало. Наряды, караулы, курилка в радиоузле да сидение в казарме. Теперь, конечно, ненадолго появились женщины. Антон хорошо помнил, что творилось из-за женщин на его острове. Мужчины устраивали поножовщину, жестокие, до смерти, рукопашные бои. Теперь и здесь начнется тоже самое. Видимо, и Димка не горел желанием участвовать в неизбежном дележе женщин, раз предпочел остаться в казарме, с книжкой.
– Что ты читаешь? – Антон с любопытством свесился вниз с верхнего яруса. Он впервые видел Васильева с книгой. Он читал, подсвечивая себе фонарем – в тусклом освещении казармы читать можно было только с дополнительной подсветкой.
– "Откровение Иоанна Богослова". – важно ответил Димка, не поднимая глаз от книжки.
Левченко показалось, что он ослышался.
– Не думал, что тебя на религию потянуло!
– Очень интересная книга. Я ее нашел в Академии Наук. Скуки ради начал читать, и вот никак до конца не дойду. Выходит, что Иоанн был пророком, как и Нострадамус. Много чего увидел и предсказал… Второе пришествие Христа, Страшный Суд, конец света…И упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику… Имя сей звезде полынь. Прямо так и говорится! Тут уж я понял, что книга толковая.
– Это я знаю. Только считается, что звезда Полынь это взрыв чернобыльского реактора в прошлом веке. – уверенно сказал Антон.
– Ну, это были цветочки по сравнению с тем, что сейчас творится. Имеется в виду окончательный конец света, который успешно наступил. Вот только как он мог это предугадать две тысячи лет тому назад?
– Такое описание можно применить к сотне событий прошлого, почему ты думаешь, что именно…
– Интересно, когда же будет второе пришествие? – задумчиво проговорил Димка. – Вроде Судный день уже был, дальше ведь некуда? Самое время ему появиться. Родился ли он вообще? Что это за человек?..
На метафизические темы Антону спорить не хотелось. Он слез с койки, поднялся на пятый этаж по лестнице, вошел в огромную пустую залу. Это был нежилой этаж – стены голые, закопченные старым жаром. Выбитые окна, сломанные двери. Когда-то и здесь жили бойцы Комбата – в первое время все заняли понравившиеся пустующие квартиры и обосновались в них, с удовольствием вживаясь в роскошный быт партийных шишек. Однако из-за неисправной проводки в первую же зиму здесь вспыхнул сильнейший пожар. Он бушевал сутки, перекинулся и на верхние этажи, протянув огненные щупальца по кабель-каналам наверх, пожирая все, что могло гореть. Возможно, все случилось из-за неисправного обогревателя, или же, причиной был простой бычок. Пламя затушили, но несколько этажей стали непригодны для проживания. Люди перебрались вниз, а на пятом этаже, объединив смежные балконы в один широкий, устроили снайперскую точку. Необходимости в этом не было, но Штерн любил здесь сидеть со своей оптической винтовкой. Отстреливать шатунов было его хобби. Именно это было основной причиной раздора между ним и Комбатом, не одобрявшего увлечение такого рода. Для Комбата стрельба без необходимости была занятием постыдным, негуманным и признаком моральной деградации. В конце концов, Штерн был хорошим снайпером, незаменимым во время вылазок. Комбат иногда брал его с собой, говорили даже, что Штерн спас жизнь Комбату меткой стрельбой, поэтому тот и закрывал глаза на это хобби.
