Александр Антонов - Кодекс звезды
– Ждал? – спрашиваю.
Жмёт плечами. Мол, мог бы и не спрашивать. Это ведь разведка Особой Балтийской Армии, которой командует Шишко, добыла сведения о приготовлениях поляков.
Особая Балтийская – моя гордость. Целая штурмовая армия, это тебе не кот чихнул!
– Что, товарищ нарком, – Шишко кивнул на карту, – мало полякам той щели, что им по «Версальскому миру» положена?
Павел Оттонович имел в виду особый статус Данцига, вольный, видите ли, город, к которому для поляков через контролируемые нами земли проложен узкий коридор – это чтобы они как бы выход к морю получили. Так мало им этого! Хотя, положа руку на сердце, тут я их понимаю. Какой это выход к морю? Одна насмешка, щель, прав Шишко. Мало того, что ширина коридора позволяет нашим патрулям с разных сторон перекликаться, так над ним (коридором) мы несколько мостов построили – не летать же нам туда-сюда в самом деле? А то, что с этих мостов всё движение по коридору как на ладони, так это, звиняйте, издержки. В общем, вволю наши дипломаты над поляками покуражились за то, что они – пся крёв! – Западно-Украинскую Народную Республику признать отказались. Не артачились бы паны – имели бы нормальный выход к морю! Но это всё лирика, а на вопрос Шишко я отвечу иначе.
– Мало, командарм! И, похоже, твоя разведка точные сведения добыла: вот-вот попытаются они коридор этот расширить, а за одним и Данциг занять.
– И Лигу Наций не побояться? – усомнился Шишко. (По «Версальскому договору» Данциг находится под управлением Лиги Наций).
– Там от имени Лиги англичане командуют, а они полякам, сам знаешь, благоволят.
Шишко кивает.
– Точно. Сговорились они!
– Так или иначе, – накладываю ладонь на карту, – но крепость по договору мы оставили за собой! В связи с этим слушай задачу, Павел Оттонович!
Шишко подтянулся. Глядя ему в глаза, произношу:
– С этого дня назначаешься ты комендантом крепости Данциг, с армии тебя, понятно, тоже не снимаем.
– Прикажете отбыть с войском? – Лицо лукавое, на губах улыбка. Лихой командир! Вроде не на курорт посылают, а он хохмит.
Лады! Поулыбаюсь и я.
– Прикажу, но без войска.
Лицо старого вояки враз становится серьёзным. Я тоже сгоняю с лица улыбку. Пришло время для строгого разговора.
– Понимаешь, Павел Оттонович, надо нам исхитрится, и крепость, ежели полезут поляки, а они полезут, удержать, и дипломатию соблюсти. Просекаешь?
– Не совсем…
Спасибо, не соврал.
– По тому мандату, что есть у нас от Лиги Наций, на всех подмандатных территориях мы можем разместить строго ограниченный воинский контингент. То же касается и крепости Данциг. Если мы теперь начнём крепость войсками набивать, можно будет это расценить как недопустимое своеволие?
Лицо Шишко прояснилось.
– Понял, товарищ нарком.
– Да ты погоди радоваться. Что понял, молодец, а перебивать старших по званию всё одно не след.
– Виноват!
– С этим не поспоришь. Теперь слушай дальше. Просто увеличить численность гарнизона мы не можем, а вот провести плановую замену войск нам никто не запретит. А при этом, сам знаешь, всякая неразбериха может произойти: одни части уже прибыли, а другие ещё не убыли, транспорт, понимаешь, сломался! Может такое быть?
– Вполне, товарищ нарком!
– Вот теперь ты действительно кое-что понял. Остальное в Генеральном штабе объяснят. Отправляйся туда немедля. Бонч-Бруевич тебя уже ждёт.
Шишко замялся.
– Что-то не так?
– Товарищ нарком, разрешите вопрос?
О как!
– Спрашивай!
– Что там Кошкин?
Понятно, за друга волнуется. Говорю как можно мягче:
– Знаю, что живой. Знаю, что не битый. Насчёт остального, извини…
– Понимаю… – Разрешите идти?
– Ступай.
* * *Шишко лихо поворачивается и покидает кабинет, а я подхожу к стене и раздёргиваю занавес. За ним огромная карта Российской Империи. Хорошая карта. От старого режима осталась. Новых-то карт пока не напечатали, приходится этой пользоваться. А и ничего! Из прежних земель пока только Польша отделилась, за что мы её в косую полоску и заштриховали. Так мы зато земель по обе стороны этой «зебры» прирезали. Восточную и Западную Пруссию у Германии оттяпали. Протекторат – та же оккупация, если кто понимает. А в Карпатах от Австро-Венгрии хороший шматок прирезали. Там теперь Западно-Украинская Народная Республика обретается. Из-за этих земель – и тех, что справа, и тех, что слева, – у нас с поляками тёрки происходят. И теперь уже совершенно ясно: без мордобоя мы этот спор не решим. Поляки, по мнению Генштаба – и я это мнение разделяю, – основными силами наступать будут на Данциг. В районе Бреста выставят сильный заслон, чтобы перекрыть нам прямую дорогу на Варшаву. А вот на Львов попрёт Петлюра. Мы его в 18-ом долго в тюрьме держать не стали. Он как на волю вышел, сразу в Польшу рванул. Теперь его гайдамаки постоянно на границе с ЗУНР безобразят. И сил он, по нашим сведениям, накопил изрядно. Львов, понятно, не возьмёт, Брусилов этого не допустит. Но и гоняться за гайдамаками, равно как и наступать из Западной Украины, Алексей Алексеевич не сможет, нет у него для этого войск. Придётся этим заняться Махно. Вот только управится ли? Послал я Нестору Ивановичу по этому поводу запрос. Пока молчит. То ли тугодум, то ли гордый, то ли всё-таки дурак, поди отсюда, разбери. Пора Миронову ставить задачу: пусть формирует ещё один казачий корпус, на всякий случай. Эх, вовремя мы тогда казаков на свою сторону завернули. Какая от них великая подмога (я имею в виду от всех казачьих войск)! И границы держать помогают, и войскам Фрунзе в помощи не отказывают, и теперь уже второй отдельный корпус формировать будут. И сформируют, я в этом не сомневаюсь! А первый сформированный казаками корпус теперь под Читой. В составе экспедиционного корпуса генерал-майора Слащёва. Это нам так недавний мятеж аукнулся. В центре мы его быстро подавили, но эхо мятежа покатилось по Транссибу. Вооружённых выступлений, правда, случилось немного, и подавить их удалось довольно быстро везде, за исключением Омска и Хабаровска. В Омске попытался установить одному ему понятно какую власть казачий атаман Анненков. Правда, продержался он ровно до подхода экспедиционного корпуса Слащёва. Теперь в Омске порядок, жаль, сам Анненков сбежал. Чую, будет нам с ним ещё морока. В Хабаровске мятежникам удавалось в течение нескольких недель удерживать в своих руках часть города. Успеху хабаровского восстания способствовало то, что на сторону мятежников перешла большая часть кораблей Амурской речной флотилии. Пришлось вице-адмиралу Берсеневу, «ершову» шурину, командующему Тихоокеанским флотом, отрядить в помощь сухопутным войскам, что противостояли мятежникам, пару своих кораблей да бригаду морской пехоты под командованием полковника Кошкина. Мятежники перед силой дрогнули, спустили флаги. Порядок в Хабаровске восстановили, обойдясь малой кровью. И всё бы ничего, да померещилось кой-кому в российской глубинке на фоне всех этих событий, что власть в центре не крепка. Войсковой атаман Забайкальского казачьего войска Семёнов, который до того сильно на власть не лаял, и вроде как решению Всероссийского Казачьего Круга подчинялся, объявился под Читой с войском и потребовал сдать ему город. Он-де тут столицу Независимой Забайкальской Народной Республики держать будет. Гарнизон в Чите стоит крепкий, командиры надёжные, показали ему фигу. Когда сунулся – дали достойный отпор. Так он, тать, добрый кусок Транссиба захватил, и начало КВЖД оседлал. Верховный атаман Всероссийского Казачьего Войска Миронов как про то узнал, сразу Семёнову депешу отправил: отчитайся, мол, в своём паскудстве. А тот его ответной телеграммой послал; куда – не скажу. Вот Миронов и попросил в экспедиционный корпус, который мы для разборки с Семёновым отрядили, включить казачий корпус под командованием атамана Будённого. По последним данным, Слащёв с войском уже прибыл на место и вот-вот начнёт операцию против мятежного атамана. Так что, думаю, скоро в Забайкалье установится мир и порядок. Чего не могу сказать о Туркестане. Тамошние националисты тоже вроде как отделяться вознамерились. Наших войск там с гулькин нос, который они из крепостей шибко показывать опасаются. Но, честно говоря, Туркестан меня сейчас волнует меньше всего. Нет там среди наших противников единства, а потому серьёзной угрозы государственного масштаба тоже нет. Ими мы вплотную займёмся позже, а пока всё внимание Польше.
НИКОЛАЙЯ стоял у окошка. Слушал, как поезд пересчитывает стыки рельсов на мосту через Обводной канал и тихо радовался. Больше месяца мотаюсь между Питером и Москвой, но теперь конец моим мытарствам близок.
Началось всё с того, что именно меня, наркома ГБ, после успешного подавления мятежа в Кронштадте, Сталин отправляет в Москву, чтобы я своими глазами удостоверился в состоянии здоровья Ленина – это официальный повод. Повод неофициальный: оценка событий накануне начала мятежа.
