Константин Храбрых - Противостояние (СИ)
Быстро раздевшись, она взяла две ампулы и отправилась в душ. Откуда вышла уже не брюнеткой, которой недавно была, а с естественным цветом волос. Подхватив со столика зажигалку, она взяла снятые в ванной комнате контактные линзы и, спалив, бросила в пепельницу... Запахло горелым.
Открыв окно, проветривая помещение и поплотнее запахнув халат, Катарина принялась приводить себя в порядок - поездку по клубам никто не отменял.
Сон Фуринзи был прерван легким касанием руки. Подняв на разбудившего мутный взгляд, Мию провела ладонью по заспанному лицу.
- Мию, иди спать. Я посижу. Утром сменишь. Ты вообще никакая... - Голос Ренки все еще слегка подрагивал, но был уже более-менее спокоен.
- Хорошо.
Фуринзи, не споря, поднялась и, напоследок глянув на лицо под дыхательной маской, вышла. Ночной воздух, пропитанный холодом и влагой, согнал остатки сна, на смену которым пришла тревога, все еще неясная...
Я пришел в себя, словно пробираясь сквозь сугробы снега, вот только вместо холода была боль... Трудно описать состояние, когда не знаешь слов, способных охарактеризовать твои чувства и мысли, ощущения так, чтобы стало понятно другому.
Первое, что я увидел: красные круги на фоне белого потолка. Я боялся пошевелиться, ибо чувствовал, что стоит двинуть хоть одним мускулом, и я ощущу все неприятные последствия... А потом - накатило...
Обрывки воспоминаний лавиной едва не снесли сознание. Падение снарядов в коридор и в пролом на нижний этаж...
МИЮ! РЕНКА!
Тело свело судорогой, боль буквально волнами пронеслась по телу... С трудом и дикой болью я поднес правую руку к лицу.
Пальцы коснулись теплого пластика дыхательной маски. Сквозь вату тишины мерно прорвались звуки тихо гудящей аппаратуры. Попытка пошевелиться отозвалось новой волной неприятных ощущений.
Осторожно клацнула дверь. В помещение кто-то вошел. Тихий шелест шагов...
В поле зрения возникло лицо Ма Кенсея.
- Вижу, ты, наконец, пришел в себя, Кеничи-кун. - Тихим шепотом произнес учитель. - Заставил же ты нас поволноваться. Девушки все изнервничались. Ты был одной ногой на том свете, если он, конечно же, существует.
Ма Кенсей наклонился над моим лицом и похвалил:
nbsp; Ма Кенсей наклонился над моим лицом и похвалил:
- Ты великолепно показал себя. Сакаки, хоть и недоговаривает, но горд твоим поступком. А от меня за дочь, отдельное спасибо! - Он отошел куда-то. Послышалось тихое звяканье склянок. - Сейчас я сделаю тебе укол и ты проспишь еще сутки, во сне легче проходят процессы регенерации.
- Учитель... - Звуки в маске были весьма искаженными. - Что с Мию и Ренкой?
- В отличие от тебя в полном порядке. У Мию - ушиб ее гордости, а у Ренки только ссадина у виска, даже шрама не останется. - Он подошел и я ощутил прикосновение влажного тампона к месту будущего укола.
Укол иглы я практически не почувствовал, лишь волну расслабления... и - уснул.
Мию проснулась в странном расположении духа - не в плохом, не в хорошем. В этом странном состоянии сплелось многое: нервы последних дней, беспокойство за друга, нежелание ехать на встречу, которую назначила мать Кеничи, двоякое отношение к Ренке.
Вполне возможно, что вся какофония мыслей была вызвана тем, что она до сих пор не могла понять, кого она видит в Ренке: подругу, которых у нее никогда не было, соперницу, партнера по спаррингу или просто дочь Ма Кенсея...
Глянув на будильник, она откинула непослушную челку соломенных волос и пошла в душ. Сегодня предстояла нелегкая беседа с матерью Кеничи. Притом, необходимо было захватить с собой Ренку.
Оная была найдена там же, где была оставлена. Тихо посапывая на стуле из гнутых металлических трубок, в качестве подушки она использовала плоскость операционного стола...
Следом в помещение вошел Коэтсуджи и, проверив состояние Кеничи, улыбнулся и жестом попросил забрать спящую и покинуть помещение.
Отправив зевающую Ренку в душ, Мию принялась собираться сама. Поверх фиолетового комбинезона легла темно-красная куртка. Старую куртку со вздохом сожаления пришлось выбросить - она вся была иссечена мелкими осколками. Переложила в карманы необходимые мелочи...
Ренка, тихо ступая босыми ногами, словно кошка, просочилась в комнату. Она посвежела после душа и была закутана в белое махровое полотенце.
- Собирайся! Думаю, к восьми прибудем на место.
- Что-то случилось? - Зевая, спросила Ренка, сбросив полотенце на стул и принявшись сушить длинные черные локоны.
- Узнаешь на месте. Это касается Кеничи. - Ренка слегка вздрогнула, словно от порыва холодного ветра, и едва не выронила фен.
Через час обе девушки вышли за ворота и отправились на автобусную остановку.
В кабинет к Первой после стука вошла высокая стройная девушка с волосами ядовито-красного цвета. Волосы словно создавали огненный ореол на голове.
- Тайра, я надеюсь, ты пришла не для того, чтобы похвастаться очередной сменой имиджа? - С легкой иронией спросила Первая.
Огневласка улыбнулась и, достав из сумочки металлический цилиндрик толщиной в палец и длиной с авторучку, протянула Первой. - Здесь полный отчет по музыке, которую вы предоставили.
- Три месяца вы делали анализ?
- Два... но не об этом речь! У нас прорыв!
Весь ироничный тон Первой мгновенно исчез, она подобралась, словно хищник перед прыжком:
- Конкретнее!
От мягкого голоса Первой Тайра непроизвольно вздрогнула, но быстро пришла в себя:
- Провели поиск авторства песен... из ста сорока восьми песен - семьдесят две не имеют аналогов. В сорока одной песне: иной голос исполнителя, некоторые куплеты видоизменены. Пробовали прогнать по голосовой обработке, но смогли вычислить только тридцать певцов... Все, кто сидел на проверке треков, немного не поняли сути задания и прогнали по всевозможным тестам...
- Что с исходниками?
Огневласка закусила губу и, тяжело вздохнув, произнесла:
- Ваш сын семнадцать раз выходил в сеть интернета с поиском песен. Мы пробовали отследить в онлайн-режиме, - Тайра отвела взгляд. - Нас банально перехватили, после чего вся система накрывалась. Чья это работа, обнаружить не удалось.
- Кто еще в курсе? - Оборвала Первая.
- Я и шесть "машинистов", работавших с треками и слежкой. - Тайра вытянулась в струнку, словно провинившийся рядовой перед сержантом.
Тишину нарушил писк интеркома.
- Да? - Первая утопила клавишу приема.
- К вам на прием Фуринзи Мию и Ма Ренка. Говорят, что им назначено.
- Минуту! - Первая перевела взгляд на Тайру. - Все исходники - на единый носитель. И подчисти хвосты. С машинистами поговоришь в "своей" манере - они должны молчать. И еще... Скорее всего, за сыном ведется наблюдение. Попытайтесь отследить - другой возможности выйти на "них" может не представиться. И смени прическу - слишком крикливо!
Нажав кнопку приема, произнесла уже спокойным голосом:
- Пусть заходят.
Мию и Ренка, входя в кабинет Сирахамы Саори, нервничали. Впрочем, внешне они это никак не показывали. Владелица же кабинета слегка улыбалась сквозь полуприкрытые веки.
- Доброго вам дня, Саори-сама! - Мию проявила вежливость первой, и они с Ренкой синхронно поклонилась.
- Я рада, что вы обе приняли мое приглашение. Присаживайтесь. Я думаю, разговор будет долгим и интересным.
- Спасибо. - Синхронно ответили девушки.
Первая нажала кнопку интеркома:
- Принеси, пожалуйста, нам чай и - на пару часов у меня совещание.
После чего встала и, подойдя к резной панели стены, нажала на едва заметный завиток рисунка. В следующий миг в сторону отъехала большая часть фальшпанели, открывая массивный сейф. Стенка открывшейся сейфовой двери заставила удивленно переглянуться прибывших для разговора девушек. Тем временем Первая вернулась к столу, держа в руках довольно тяжелую на вид металлическую шкатулку с оплетающими ее фигурками зеленых драконов. После этого, сдвинув в сторону интерком, она чем-то щелкнула и открыла очередную нишу. Но уже в столе.
- Вот теперь мы можем поговорить без лишних ушей. - Первая провела рукой по волосам, поправляя непослушный локон прически. - Не буду ходить вокруг да около. Фуринзи Мию, спрошу в последний раз: ты понимаешь, что будет, если ты согласишься?
- Да. Я уже все для себя решила.
- Хорошо... - Первая посмотрела на Ма Ренку, которая напряженно вслушивалась в разговор. - Ренка... не так ли?
Ренка вскочила на ноги и отцепила золотистую цепочку, опоясывающую талию. С поклоном она положила на стол перед Первой тяжелый золотой медальон, который можно было принять за декоративную пряжку. На выпуклой стороне был изображен огненный феникс, расправивший крылья.
