Александр Антонов - Звёзды против свастики. Часть 2
Последнюю фразу Фридрих произнёс шутливым тоном, но Вильгельм отреагировал на неё вполне серьёзно:
– Насчёт «за борт» – совсем неплохая идея, спасибо, дружище! Только, боюсь, эта стерва будет стараться всё время быть на людях. Нет, у меня есть идея получше. А не пригласить ли нам её в гости к «дядюшке Клаусу», в его милый домик рядом с портом? Там, я думаю, эта дрянь быстро признается в покушении на жизнь офицера Кригсмарине, со всеми вытекающими последствиями!
Вильгельм был так увлечён своей идеей, что не заметил, как вздрогнул его товарищ при упоминании прозвища начальника гестапо в южной Норвегии. Взяв себя в руки, Фридрих счёл правильным идею друга одобрить:
– Ты прав, Вилли, твоя идея действительно лучше. Вот только Лиз мою уверенность вряд ли разделит, и уж точно откажется добровольно следовать в Кристиансанн.
– Это будет зависеть от того, кто и как ей это предложит, – усмехнулся Вильгельм. – Я заметил среди пассажиров парочку таких же, как мы с тобой, «геологов», как раз из ведомства «дядюшки Клауса». Там все осведомлены о дружеских отношениях, что установились между мной и их начальником. Уверен, парни не откажутся проследить за тем, чтобы грёбаная журналистка не покинула борт судна в Мальмё…
Фридрих шёл в бар с твёрдым намерением предупредить Лиз о грозящей опасности. За невинную, в общем-то, шалость, быть отданной в лапы гестапо? Право, это слишком! Вильгельма, конечно, можно понять: в нём взыграло оскорблённое родовое самолюбие. Но сын лавочника на такие вещи должен смотреть гораздо проще. Господин барон, вы неправы! Фридрих решительно распахнул двери бара.
Лиз была, конечно, здесь. В этом Вильгельм не ошибся. Застать её в одиночестве теперь практически невозможно.
Завидев Фридриха, Лиз приветливо помахала рукой и, соскользнув с барного стула, устремилась ему навстречу. Сейчас или никогда! И тут Фридрих заметил внимательно наблюдающего за ним одного из парней гестапо. Значит, никогда! Прости, Лиз, но своя шкура дороже! Фридрих резко остановился, когда Лиз была уже в двух шагах от него, развернулся и вышел из бара.
Лиз в недоумении замерла на месте, потом обиженно пожала плечами и вернулась к стойке. Однако долго возле неё не задержалась. Отыскала глазами стюарда, подошла и обратилась с вопросом:
– Откуда я могу отправить телеграмму?
– Из радиорубки, фрекен. Каюта радиста находится…
– Простите меня, – прервала его Лиз, – но я такая неорганизованная, обязательно заблужусь. Вы меня не проводите?
– Разумеется, фрекен, прошу!..
В радиорубке Лиз заполняла бланк телеграммы. Надписав адрес, вывела чётким почерком: «Карл, любимый! Я очень по тебе скучаю. Наше судно «Полярная мечта» прибывает в Мальмё…» – Когда мы будем в Мальмё? – обратилась Лиз к радисту. Тот назвал дату и время. Лиз вписала их в телеграмму и, завершив её словами «Встречай меня непременно! Твоя Лиз», передала бланк радисту. Тот хотел убрать лишние, по его мнению, знаки, но Лиз воспротивилась:
– Нет, нет! Оставьте всё, как есть.
Радист пожал плечами и выписал квитанцию на оплату.
Через час содержимое телеграммы легло на стол главы Европейского бюро Первого главного управления КГБ, генерал-полковника Львова, который в течение многих лет проживал под именем барона Петра Остенфалька в своём особняке в пригороде Стокгольма.
«Судя по тексту, девочке грозит немалая опасность», – рассудил Львов и отдал соответствующие распоряжения.
«Полярная мечта» стояла на внешнем рейде шведского порта Мальмё. Пограничный контроль стал пустой формальностью, поскольку ограничился проверкой судовых документов – груз и транзитные пассажиры не досматривались. Вильгельм в компании Фридриха наблюдал с верхней палубы за посадкой пассажиров, следовавших до Мальмё, на пришвартованный к борту «Мечты» катер.
– Вот видишь, – злорадно сообщил барон товарищу, – высадка пассажиров вот-вот закончится, а наша курочка так и сидит в своём курятнике, под бдительным присмотром двух гестаповских петушков!
Фридрих толкнул друга в бок и молча указал на приближающуюся к трапу процессию. Вильгельм глянул и впился в поручни с такой силой, что побелели костяшки пальцев обеих рук. Впереди, под ручку с высоким молодым блондином, шла Лиз и, если судить по виду, беззаботно о чём-то с ним болтала. Следом за ними шли ещё четверо мужчин, все в штатском, у двоих в руках был багаж Лиз. Оказавшись на катере, Лиз повернулась в сторону друзей и помахала им рукой.
– Scheiße! – выругался Вильгельм и метнулся к трапу, Фридрих устремился за ним.
В оставшейся без пассажирки каюте их встретили смущённые взгляды двух подручных «дядюшки Клауса».
– Извините, господин корветтен-капитан, – сказал один из громил, – но мы ничего не смогли поделать…
Вильгельм тяжело вздохнул, опустился на койку и прикрыл глаза.
– Докладывайте! – распорядился он.
– Когда в дверь каюты постучали, – начал тот, кто был за старшего, – я велел девке узнать: кто это.
– Давайте без лишних подробностей! – распорядился Вильгельм, продолжая сидеть с закрытыми глазами.
– Слушаюсь… Короче, он назвался стюардом. Сказал, что пришёл напомнить фрекен – это он так её назвал: «фрекен», – что пора освободить каюту. Я легонько ткнул её дулом пистолета и велел сказать, что она передумала и проследует до Кристиансанна. На что стюард ответил, что это её право, но тогда нужно оформить новые проездные документы и сделать доплату. Я опять ткнул девку пистолетом, и она сказала, что сделает это в море, но стюард продолжил настаивать. Тогда она сказала, что плохо себя чувствует и спросила, нельзя ли сделать так, что она отдаст деньги сейчас, а документы оформит позже. Стюард сказал, что можно, и он готов принять деньги. Мы подошли к двери: я с пистолетом наготове и девка впереди меня с деньгами в руке. Когда дверь открылась, за ней действительно стоял парень, одетый как стюард. Он улыбнулся и протянул руку, я думал за деньгами, а он ухватил девку за руку и выдернул из каюты. Тут же ввалились четверо парней с пистолетами. Получилось по два ствола на один наш. Господин корветтен-капитан, что мы могли поделать?
– Понятия не имею! – Вильгельм открыл глаза и встал с кровати. – Пусть с этим разбирается ваше начальство. Я же в услугах таких болванов, как вы, больше не нуждаюсь!
Когда шли проливом Эресунн, на траверзе Хельсингборга слегка штормило. Солёные брызги нет-нет да и долетали до верхней палубы. Для моряка, тем более военного, дело привычное, но Фридрих предпочёл бы сидеть с рюмкой чего-нибудь горячительного в баре, чем отплёвываться солёной водой на пустынной палубе. Однако Вильгельм, казалось, прирос к поручням, а оставлять друга один на один с его дурным настроением было как-то не по-товарищески, вот Фридрих и терпел.
А что это там такое? Фридрих вгляделся в волглую пелену за кормой. Оттуда к ним приближался отряд кораблей. Фридрих подтолкнул Вильгельма и показал рукой, на что тому следует обратить внимание. Приглядевшись, корветтен-капитан воскликнул:
– Да это же «Дойчланд»! Карманный линкор в сопровождении эсминцев возвращается на базу после ремонта. – Лицо Вильгельма оживилось, в глаза вернулся утраченный блеск. – Как думаешь, какая у него скорость?
Фридрих прищурил глаз, прикидывая что-то в уме, потом уверенно сказал:
– Восемнадцать узлов!
– Ну да, где-то так, – согласился Вильгельм. – Против наших четырнадцати.
– Думаешь, будет обгонять? – спросил Фридрих, хотя ответ был очевиден.
– Нет, будет плестись в кильватерной струе этого корыта! – усмехнулся Вильгельм. – Конечно, будет обгонять, и я бы на месте нашего капитана уступил дорогу.
Однако капитан «Полярной мечты» сильно отклоняться от фарватера не пожелал, и лишь чуть-чуть принял вправо.
– Вот урод, – процедил сквозь зубы Вильгельм, имея в виду, разумеется, капитана их судна.
Впрочем, линкору места для прохода параллельным курсом хватало, а вот одному из эсминцев сопровождения пришлось взять ближе к берегу, чтобы обойти транспорт со стороны своего левого борта. Теперь между «Полярной мечтой» и линкором других судов не было. Нос «Дойчланда» уже поравнялся с кормой «Мечты», когда на одном из эсминцев сопровождения взвыла сирены. Услыхав знакомый набор звуков, Фридрих удивлённо воскликнул:
– Обнаружена подводная лодка, здесь?!
Вильгельм не ответил, напряжённо всматриваясь в штормовое море.
Тем временем два эсминца: тот, который подал сигнал, и тот, который собирался обойти «Мечту» по правому борту, стали отставать от эскорта.
