Андрей Завадский - Утро псового лая. День вторжения-1 (том 1-2)
-- Внимание, начинаю отсчет, - произнес полковник, чувствуя, как напряглись ракетчики, сидевшие за пультами. - Три! Два! Один! - с расстановкой отсчитывал он. При последнем слове указательный палец полковника до упора, до боли в суставе вдавил в консоль большую красную кнопку: - Пуск!
Вспышка, нестерпимо яркая, заставила генералов зажмуриться, но свет проникал и сквозь веки. Вспышка длилась доли секунды, и вот уже ракета, окутанная клубами пламени и дыма, истекавшего из сопел двигателя, плавно, как при замедленной съемке, поплыла вверх вдоль служившей ей опорой фермы. Потом, если сегодня все завершится успехом, сестры-близнецы этой ракеты будут укрыты в бетонных шахтах, или вовсе их установят на подвижное шасси, например, тяжелые автомобили, которые смогут передвигаться по пустыне, постоянно меняя позиции и не позволяя врагу, то есть американцам, уничтожить их на старте. Этот способ, придуманный русскими, и ими же успешно воплощенный в жизнь, делал подобное оружие практически неуязвимым, особенно для того противника, который всегда и везде уповал на свое господство в небе.
Пока же шли просто испытания, и потому эта ракета стартовала с открытой площадки, перед этим как бы позируя для спутников-шпионов проклятых янки. И теперь преодолевая силу земного тяготения, ракета устремилась в небо, становясь все менее различимой на фоне лазоревой голубизны, пока не превратилась в мерцающую белую точку.
-- Двадцать секунд, - сообщил следивший за показаниями телеметрии офицер. - Полет нормальный! - при этих словах кто-то вполголоса принялся возносить молитву Всевышнему, а Зульфак Хазрам почувствовал, как тело покрывается холодным потом. Кажется, сегодня все удалось.
Генералы возбужденно загомонили, стараясь, все же сдерживать свои эмоции в присутствии младших по званию офицеров, а вот подчиненным полковника Хазрама стало вовсе не до обмена впечатлениями. Склонившись над пультами, впившись взглядами в мерцающие в полумраке бункера мониторы, они ловили доносившиеся откуда-то с небес, из преддверия безмолвного космоса, сигналы, следя за тем, чтобы все данные фиксировались, записывались на разные носители в нескольких копиях для пущей надежности.
Вместо боеголовки под заостренным обтекателем стартовавшей ракеты была установлена записывающая аппаратура, передававшая на землю все параметры полета до того момента, когда ракета вновь не соприкоснется с поверхностью земли, завершив свой недолгий свободный полет. Дважды такие же ракеты взрывались на старте, и никто не мог сказать точно, была ли причиной тому ошибка в выкладках конструкторов, не рассчитавших допустимые перегрузки, или просто неполадки в двигателе или топливной системе. И сейчас все сомнения должны были развеяться.
-- Американцы, эти неверные псы, захлебнутся собственной слюной от ярости, - произнес один из генералов, все еще пребывавший под впечатлением от увиденного. - Жаль только, что невозможно сохранить все в тайне от них, потом продемонстрировав им не одну, а десятки или сотни таких ракет, нацеленных на все их базы, на столицы продавшихся им наших соседей. Вот тогда они точно испытали бы ужас, ощутили бы собственное бессилие.
Офицер разведки, тоже присутствовавший при запуске, только усмехнулся в усы. Конечно, генерал был прав, и эффект внезапности на войне или при подготовке к ней важен, но сейчас был иной случай. Спецслужбы страны постарались на славу, и весть об испытаниях новой ракеты, способной поражать цели на расстоянии в несколько тысяч километров, должна была дойти до президента ненавистных Штатов и его окружения сразу по многим каналам. Неплохо было бы сохранить все в секрете, верно, но и продемонстрировать свою мощь тоже необходимо, чтобы напомнить зарвавшимся неверным, с кем они рискуют ввязаться в войну, и дать понять, чем эта война для них может завершиться.
Разведка Исламской Республики Иран, вместо того, чтобы обеспечить полнейшую тайну происходящего, сделала все необходимое, чтобы привлечь внимание врага, и за ракетным полигоном Гамсар вели наблюдение одновременно несколько американских спутников. Командующий американскими войсками в зоне Персидского залива с радостью послал бы на разведку еще и самолеты, но после недавней стычки ему было категорически приказано не рисковать пилотами и техникой. Однако и спутники неплохо справлялись со своей задачей. Зная наверняка, где и что должно произойти, и оставаясь в неведении лишь насчет того, когда точно это случится, американцы с земной орбиты непрерывно наблюдали за обширным полигоном.
Сперва пуск иранской ракеты засекли сенсоры спутника "Имеюс-2", зависшего над центральной частью Индийского океана. Семь орбитальных космических аппаратов этого типа, составлявшие космический компонент системы предупреждения о ракетном нападении, основы безопасности Соединенных Штатов Америки, висевшие на геостационарных орбитах над Европой, а также Тихим, Атлантическим и Индийским океанами, освещали обстановку практически на всей поверхности земного шара. Только полярные широты оставались вне поля рения этих спутников.
Они были созданы, чтобы оповестить правителя североамериканской сверхдержавы о начале ядерного апокалипсиса, но никогда не применялись по своему назначению. Лишь раз, в далеком девяносто первом, эти спутники обнаруживали старты иракских оперативно-тактических ракет, и именно им во многом были обязаны расчеты столь широко разрекламированных зенитных комплексов "Пэтриот" своими впечатляющими победами, своевременно получая целеуказание. С тех пор спутники, безмолвно летевшие на недосягаемых высотах, представая с земли мерцающими звездочками, исправно несли свою вахту, и вот вновь настал их черед.
На земле сигнал сателлита приняли спустя девяносто шесть секунд с момента запуска ракеты, что было отличным результатом. Ведь те ракеты, для слежения за которыми некогда создавались спутники "Имеюс-2", должны были лететь до целей долгие десятки минут, достаточно, чтобы отдать приказ на ответный удар.
На земле немногие заранее знали о готовящемся запуске, и офицеры военно-воздушных сил США, находившиеся на своих постах, в большинстве своем не относились к этим людям. Операторам, следившим за происходящим, пуск ракеты предстал в виде яркой вспышки, когда топливо и окислитель соприкоснулись в камере сгорания ракетного двигателя, вступив в реакцию. Факел стартующей ракеты был превосходно различим даже с орбиты, с высоты в несколько тысяч километров. А затем на радарах спутников появилась четкая отметка устремившейся ввысь ракеты, явно отклонявшейся куда-то к югу.
В век, когда каждая стартовавшая ракета могла стать предвестником Армагеддона, когда ведущие державы оповещали друг друга о запусках подчас за много дней, ожидавшийся, но ничем не предваренный со стороны иранцев старт приковал к себе внимание многих. И больше всего озабоченных этим событием людей собралось в подземном центре управления системой противовоздушной обороны Североамериканского континента.
-- Запуск баллистической ракеты с территории Ирана, - сообщил дежурный офицер старшему смены, звенящим от напряжения голосом, не сводя взгляда с приборов.
Информация со спутников, в том числе и того, что пролетал в эти секунды над океаном, в нескольких сотнях километров южнее иранских берегов, передавалась сюда, в погребенный под тысячами тонн скальной породы Шейенских гор командный бункер системы NORAD, откуда осуществлялось управление всеми средствами ПВО страны. И у находившихся на постах офицеров были считанные десятки секунд, чтобы определить, представляет ли каждая взлетевшая ракета угрозу страны, и принять необходимые меры безопасности.
Именно после сообщения из этого бункера президент страны мог, если иного выхода не оставалось, отдать приказ на нанесение ядерного удара, ответно-встречного и по сути бессмысленного, ибо пока американские ракеты достигнут цели, там, откуда они стартуют, уже разверзнется настоящий ад.
-- Определить направление, - немедленно приказал генерал Майк Чейни. - Рассчитать траекторию.
Каждый запуск, тем более, тот, о котором не предупреждали заранее, мог обернуться чем угодно, и генерал почувствовал, как внутри все сжалось на миг. Это была чисто инстинктивная реакция, побороть которую Чейни не мог, как ни старался. Бригадный генерал был старшим офицером, находившимся в бункере, и именно на нем, в конечном итоге, лежала сейчас вся полнота ответственности за безопасность целой страны.
-- Летит на юг-восток, предположительно, в акваторию Аравийского моря, - доложил оператор дрожащему от волнения генералу Чейни.
Мощные компьютеры, получив в автоматическом режиме данные сразу с двух спутников, за несколько секунд рассчитали курс стартовавшей ракеты, позволяя уже людям определить, угрожает ли она национальной безопасности Соединенных Штатов. Майк Чейни облегченно выдохнул, чувствуя, как на теле выступила испарина - иранская ракета не несет в себе опасность, во всяком случае, не здесь и не сейчас. Грозные "Минитмены" и "Трайденты" пока останутся в шахтах, храня в себе пламя ядерного огня.
