Герман Романов - Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!»
— Ни молитвы не боятся, ни стали, — добавил Ульрих, искоса поглядывая на замолчавшего отца Павла. Но старик горько усмехнулся и продолжил еле слышным голосом:
— Три года через перевал никто не ходит, хотя в страхе от угров народ бежал. Но эти твари адовы намного страшнее магометан — всех подчистую жрут. Даже отряды в несколько десятков воинов… Ходили туда и словаки, с той стороны паны, да и мы восемь крестоносцев потеряли и брата Генриха — с доспехами сгрызли всех…
Отец Павел почернел лицом — память всегда безжалостна и терзает душу до боли. Потому Андрей спросил осторожно, хотя понимал, что причинит старику лишние страдания:
— Как это случилось?!
— Человек дурной становится, брат-командор, вялый, мало кто меч в руках удержит, а уж рубить им… Вот его и рвут в клочья. Лошади даже шагом идти не могут, убежать. Места гибельные там, непроходимые ночью. А днем ничего, вот только при свете до Притулы никак не дойдешь, на ночевку вставать обязательно нужно.
— Худо!
Только и произнес Никитин и покрутил головою из стороны в сторону — такое ощущение, будто магистерская цепь стала не просто тяжелой, но сдавила шею крепкой удавкой, хотя ее переплетенные с украшениями золотые кольца спокойно висели на груди. Неудобство не только не проходило, но и перекинулось на виски, там словно застучали маленькие молоточки, какими часовщики работают.
— А если…
И тут словно шарахнуло — он вспомнил давний сон, крепость и ворона, волкодлака, которого позже убил уже наяву, золотой пояс, что снял, и тот нечаянный совет колдуна. Лицо Никитина исказилось, и отец Павел тут же забеспокоился:
— Тебе плохо, брат-командор?
— Нет, просто я понял, как пройти Лорийский тракт. И пройду его, время не терпит, иначе мы потеряем Белогорье. Помнишь, я рассказывал тебе про сон, а потом ты сам видел волкодлака, Любомир.
— Хм… А ведь действительно. Может, ты и пройдешь, вот только со мной всего трое — Арни, Чеслав и Прокоп. Они не могли оставить тебя. Остальные переранены. А без охраны я тебя не отпущу…
— А я тебя без нее не оставлю, — в свою очередь надавил и Никитин, но тут вмешался Ульрих:
— Со мною семеро воинов, все они в твоем распоряжении, командор, как и мой меч…
— Отставить! — Андрей заговорил жестким командным языком и встал с лавки. Старые рыцари быстро переглянулись и сами поднялись, склонив головы в ожидании приказаний. И они тут же последовали, Никитин даже рубил воздух рукою.
— Ты, брат Любомир, немедленно отправишься в Поборский замок вместе с бароном Лукашем. Всех наших крестоносцев сразу же поведешь через перевал — не позднее семи дней я тебя жду в Белогорье. Не опоздай! Возьми и словацких воинов…
— Не в срок, брат! Еще не прошло трех месяцев, и я не могу нарушить с ними ряд. — Отец Павел отвел глаза. — Хотя на драку с ляхами многие пойдут добровольно.
— А ты и не нарушай соглашения, раз слово дадено, его нужно соблюдать!
Андрей подошел к ларю и вытащил из-под плаща увесистый мешочек. Подержал его недолго в руке, как бы взвешивая и испытывая нешуточную тяжесть. Затем метнул его прямо в лицо отцу Павлу, который ловко поймал арабский подарок и с немалым удовольствием закряхтел.
— Там тысяча динаров. Надеюсь, этого хватит, чтобы словаки пошли на бой с паном Сартским?
— Две сотни наберется, а то и три, — коротко ответил старый рыцарь и на этот раз еле успел перехватить рукою неожиданно брошенный Андреем второй «подарок».
— Тут тысяча солидов — замки должны быть восстановлены, и до весны пусть там стоят словаки гарнизоном. Как перевалы откроются, их сменят белогорские «серые».
— Здесь половины за глаза хватит, — отец Павел покачал мешочек в руке. — Не забывай, брат-командор, что через две недели будут выставлены три десятка «синих», и кроме того, каждый месяц будет выходить одно «копье». Ну и местных «серых» наберется не меньше сотни. Это только наши силы, без панского ополчения.
— Тогда немедленно принимайся за дело, время не терпит. — Андрей повернулся к Ульриху: — Тебе предстоит забрать всех крестоносцев из Бежицы и «Трех дубов». Пан Тадеуш имеет здесь три десятка дружинников, разбавь ими гарнизоны. Это все, но угры зимою не воюют, так что справятся, тем более продовольствие мы им привезли.
— Не ходил бы ты через Лори, брат. Риск страшный, через перевал надежнее…
— Не отговаривай, все решено. Никто, кроме нас — так говорили в одно время. Ты мне только троих своих воинов дай, с теми, что с братом Любомиром пришли, нас будет семеро. Вполне достаточно, чтобы лорийскую нежить погонять.
— Бери всех!
— Хватит троих, тех, кто меня с трясины вытаскивали — Дитриха, Ингвара и Фридриха. И не отговаривай, брат Ульрих!
— С тобой поспоришь, как же. Себе дороже выйдет, — пробурчал под нос рыцарь, и тут его лицо внезапно осветилось, будто взошло солнышко. Он потер рукою лоб и очень хитро посмотрел на Андрея:
— Возьмешь еще Зволина, он воин опытный. С ним вас будет восемь. Он и дорогу знает, до мора еще через Лори ходил.
— Зачем мне он?
— Или ты его обязательно берешь с собою, или пойдешь в поход только через мое тело! Другого не будет! Ты отвечаешь за орден, а мы за тебя, ваша светлость!
— Хорошо, раз ты настаиваешь!
Андрей посмотрел на набычившегося рыцаря и, не найдя аргументов, махнул рукою и вышел из комнаты — ему нужно было готовить отряд к немедленному выступлению, ведь зимние дни коротки…
— Зачем мы его отпустили? Он наша единственная надежда, — глухим голосом произнес отец Павел, невидяще уставившись на стол, на котором бессильно лежали его крепкие ладони.
— Ты помнишь, — Ульрих поднял голову и еле слышно произнес: — «Когда восемь крестов пройдут…» Ты помнишь пророчество?!
— А ведь верно, — отец Павел стукнул себя ладонью по лбу. — Почему ты не сказал ему о том?
— По тем причинам, что и ты. — Губы Ульриха сложились в скорбную улыбку. — Если человек стремится подогнать его под себя или, наоборот, избежать, то ни к чему хорошему такое привести не может. Тем более когда пришел «умерший и еще не рожденный». Лучше уж не знать. Тем более сейчас, когда он шагнул по ту сторону жизни.
— Но не по ту сторону смерти…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«А МОЖЕТ МЫ, А МОЖЕТ НАС»
ГЛАВА 1
Андрей пристально оглядывал с седла занесенную первым снежком брошенную много лет назад деревеньку. Когда-то богатая и зажиточная, сейчас она представляла собою жалкое зрелище: восемь дворов с проваленными крышами домов, окруженные покосившимися, а кое-где и упавшими, добрыми прежде, частоколами из заостренных бревнышек.
Страшная картина для непривычного к ужасам зрителя, но обыденная для Запретных земель, по которым однажды Никитин уже прошелся. Но тогда он сдуру отмахал по ним повдоль, а сейчас отряд крестоносцев шел поперек, что резко уменьшало дорогу до заветного Белогорья.
«Только перебедовать одну эту ночку, а к вечеру, если лошади хороший ход наберут, то и до спасительной Притулы добраться можно. И там мы посмотрим, с какой стороны соседа учить будем репу чистить! Или он нас — это кто лучше готов будет!»
— Это и есть лорийское село, брат-командор!
Негромкий голос Прокопа заставил всех вздрогнуть. Андрей машинально ухватился за рукоять меча, вынырнув из размышлений, и тут же себя резко одернул, попеняв — ни к чему заглядывать в будущее, пока в настоящем ничего не определено.
Арни, едущий справа от него, закрутил головою. Оруженосец внимательно разглядывал окрестности, долгие годы имевшие в глазах местных жителей по обе стороны гор очень скверную репутацию, если не сказать хуже. Да и остальные крестоносцы были ему под стать — хмурые донельзя и как никогда серьезные.
Даже постоянно улыбавшийся Прокоп сейчас только зыркал торчащими навыкате глазами да сжимал побелевшими пальцами рукоять своей любимой секиры.
Он же вместе со Зволином сейчас служил в их маленьком отряде проводником — именно через это проклятое Богом и людьми село прошел семь лет назад обоз с беженцами из Словакии. Несчастные добрались до Белогорья, но какие-то твари сожрали темными ночами чуть ли не всех людей — только один из пяти выжил.
Никакое оружие, как он помнил, будучи тогда совсем мальцом, из отчаянных криков его несчастных попутчиков, не могло остановить алчущую крови нежить…
— Что ж ты, Прокоп, об этом мне раньше не сказал?
— Так ты не спрашивал меня о том, ваша светлость! — Словак пожал плечами, продолжая хмуро оглядывать село, мимо которого проходил когда-то оживленный, а сейчас полностью заброшенный тракт.
Верные телохранители — Арни и Чеслав, примчавшиеся с отцом Павлом от «Трех дубов» на поиск своего командора, сейчас не отставали ни на шаг, прикрывая с боков. Жаль, что пришлось оставить беднягу Иржи, схлопотавшего стрелу в плечо от угров, когда те пошли на приступ.
