Вадим Денисов - Путь на Кристу. Закрытые воды

   Позади кто-то осторожно дёрнул меня за локоть, я резко развернулся.

   Передо мной выстроился юный Лёха-пушкарь, весь деловой, подвёрнутый в руках и ногах, слегка измазюканный. Уже добыл где-то ножик в ножнах, висит на поясе. Осаночка, руки за спиной. Боец!

   -- Что такое, хлопчик? -- поинтересовался дед.

   -- Товарищи командиры, у меня донесение!

   -- Валяй.

   -- Я случайно заметил, а потом мы с дядей Володей её достали... он меня подсадил. В общем, она в тенте застряла, на самом углу, у стойки, -- с этими словами пацан, стараясь оставаться предельно серьёзным, вытянул обе руки вперёд. -- Вот.

   Это была стрела.

   Настоящая индейская стрела сантиметров под восемьдесят в длину, с полосатым оперением и дерьмовым, но железным наконечником. Что характерно, наконечник не кован, а вырезан из стального листа.

   Дед не выдержал и выматерился особо изощрённо.

   -- Плохая эта коричневая речка, -- решил я. -- Нетолерантная какая-то, агрессивная.

   -- Коричневая... Предлагаю назвать её "Фашистской"! -- яростно бросил Самарин, стукнув кулаком по столу. -- Так и нанесём на новую карту!

   -- Не выговоришь, -- усомнился я. -- Давайте хоть да Фашки сократим.

   -- Тогда Аракара! Фашистская речка. Из книги "Секретный фарватер", читали?

   -- Смотрел. Принято, пусть будет Аракара.

   Вот так вот. Вокруг нас индейцы со свастикой и страшными собачками.

   Косой крест на прошлой жизни.

   По-моему, этой ночью никто не смог поспать спокойно.

   Осознав произошедшее, начали плакать дети. Нина чуть с ума не сошла, бегая из каюты в каюту. Потом в депресняк влетели и взрослые: родные, близкие, дом, работа... кошки-попугаи... Конкретно взбрыкнула Леночка, папаша-профессор с женой находились в тихой панике: у дочери, оказывается, есть скрытая любовь в Красноярске, какой-то Виталик. Теперь Леночка громогласно декларирует намерение от горя самозатопиться в Аракаре.

   Сущий кошмар. На меня, естественно, тоже накатило, обвал планов, полная непонятка. В голове -- несостоявшиеся встречи, невыполненные обязательства, хорошо, что таких мало, за последний месяц подтянул. Вместе с тем возникло странное чувство. Как объяснить... Ну, вот вы захотели, наконец-то, начать жить правильно -- припекло. С завтрашнего дня начну по утрам бегать трусцой с целью воссоздания из пепла бесконечных бизнес-тёрок былого бодрого феникса. Энтузиазма ноль, но уже надо. И тут, вот ведь незадача, подворачиваете ногу, поднимаясь по лестнице в спальню. Ничего страшного, ходить от джипа к лифту вполне можно. А бегать уже нельзя. Отмаз железный. И так хорошо становится...

   Баржа оказалась румынская. Вполне ещё крепкая, и села-то недавно, в особо крутое половодье либо какое-то стихийное извержение с небес, когда вода поднялась выше всех пределов. Снять невозможно, и это не я сказал.

   -- Значит, Дунай, -- решил капитан.

   -- Значит, имеем интернационал, коллеги, -- дополнил профессор.

   "Значит, это не локальный сбой, -- с горечью подумал в свою очередь я. -- Тут уже глобализацией пахнет, соответственно, проблема усложняется: чем сложней множество, тем трудней найти решение".

   Полон был лишь один танк, в остальных сухо, на палубе с уклоном на нос -- дождевой воды по щиколотку пополам с растительным мусором. Птички железяку любили, заметно.

   Вахты определили тройками. Я стоял с профессором и Семёном, капитан -- с Сашком и боцманом. Кочегара с механиком пока не трогали, те весь вечер вкалывали по полной, им и с утра продолжать, пусть отдыхают.

   Все трое -- в спасжилетах. Но не опасение свалиться за борт было тому причиной, а стрелы. На ночной вахте риски возрастают -- возможный неприятель может подкрасться поближе, а видимость резко падает. Правда, у меня есть "тепловик", вытащенный из объёмистого саквояжа "со слонами", французский тепловизор-бинокуляр Sophie CSF, до 1300 метров опознаёт силуэт животного размером с человека. Ещё вчера я безмятежно верил, что уж его-то точно распаковывать не придётся... Там вообще много чего полезного упрятано. И монокуляр лазерного дальномера достал, теперь он лежит на посту кормового плутонга, артиллеристам в помощь, самый подходящий прибор.

   -- Уважаемый Герман, как мне кажется, ни экипаж, ни пассажиры ещё не прочувствовали всю серьезность ситуации, несмотря на истерики и стрессы, -- на втором часу вахты напарник, напитавшись аурой окружающей тьмы, решился поделиться опасениями. -- Я вот думаю, что будет, если какая-нибудь водоплавающая мерзость длиной десяток метров решит нами поужинать? Чем отбиваться?

   -- Типун вам на язык, Володя! Чем... Импровизировать будем по мере накопления информации. Да и не всё так плохо, наше вооружение способно остановить слона. Так что если тут нет динозавров... Но вы правы. Народ не прочувствовал, так всегда бывает. Мы даже в сорок первом не прочувствовали, что тут делать. И это не проблема русских. Первая фраза, которую в экстриме произнесёт человек любой нации и народности, будет такова: "Этого просто не может быть!" Вторая: "Я не знаю, что это, но оно на нас надвигается!" Потом последует третья: "Соедините меня с президентом!"  И только четвертая окажется более-менее продуктивной: "Нам понадобятся пушки побольше..."

   -- Соглашусь, именно так человек и устроен! Однако, в обществе имеются и другие люди, способные действовать моментально.

   -- Если не одиночки, то это всего лишь исполнители, торпеды, ничего не решающие, либо решающие с катастрофическими для всех последствиями. Но никогда не руководители. Как наш бодрый боцман, в котором эта жилка присутствует, и уже потому его стоит сдерживать. Подобных генетических героев немного, и они в непонятной обстановке незнакомой среды, как правило, умирают первыми, -- отрезал я.

   -- На том свете сразу попадая в кипящий котёл за то, что оставили женщин и детей выживать в страшных муках! -- охотно подхватил профессор Мазин.

   Единение душ! Вот и успокоили друг друга, отсекая героизм в сторону, чёрт-те что, чисто трусы! Объективно же стоящий у островка в дельте железный пароход есть пока самое безопасное место из всех возможных. Да и не многое изменится от Осознания.

   Механик, правда, предложил капитану ввечеру:

   -- Коктейли Молотова надо сделать, для начала. А с рассвета можно начать работу над огнемётом.

   -- Я те дам огнемёт, баламут! -- шкипера чуть удар не хватил. -- Не помнишь, как "Таёжный" месяц назад тушили? Бармен, мля! Спалим всё нахрен, а у меня детей целая свора! Где жить будем? Как передвигаться? Здесь дорог нет. Выкини из головы!

   Потом они начали прикидывать возможность применения горячего пара -- из машинного отделения подвести к залазоопасным местам, эту методику вроде применяли в Аденском заливе, как противопиратскую. И опять ТБ, материалы, которых не имеется, необходимость постоянно кочегарить машину... Много чего попёрло экзотического. Спецы сожалели, что на "Темзе" нет насосов высокого давления типа пожарных, смывающих гуронов с их пока чисто гипотетических пирог, не предусмотрено заводом-изготовителем.

   Тут уж я не выдержал:

   -- Мужики, извините, но вы не туда заходите... Давайте вернёмся к старому доброму огнестрелу! Уверяю вас, какой бы я ни был стрелок, но начиная с двухсот метров из своего "Зауэра" успею навалить целый сноп папуасов. Малокалиберная винтовка будет эффективна против человека, тем более голого, начиная с сотни, а уж следом подключатся гладкоствольные ружья со всей их мощью. Я уже не говорю о кормовом орудии и двенадцатимиллиметровой картечи, которой туда можно насыпать целый кулёк! Есть дефицит нарезного, но тут мы самостоятельно ничего не придумаем. Да и в принципе, война не наш метод, мы не крейсер, и на "Темзе" далеко не морской спецназ.

   На том заседание Генштаба и закончилось. Пока. Механик так просто не сдастся, заводной он человек.

   Под тропическим звёздным небом тёмный корпус баржи приобрел новый облик --зловещий, не думаю, что любители индастриала с восторгом остались бы там на ночь. Незнакомые, по уверениям капитана, созвездия ярко светились над нами, однозначно показывая, что мы не на родной Земле, хотя с этим полной ясности не было. Дело в том, что Луна осталась на месте -- в небе сиял знакомый полумесяц с узнаваемыми контурами поверхности, частично успокаивая души. И солнце привычное. Как сказал Володя, создавалось впечатление, что копию "Солнечного модуля" поместили в какое-то другое место Вселенной.

   Просто фантастика.

   -- А ваши проблемы и представить невозможно, -- предположил Владимир, после очередного выплеска проблем своих. Подлил из термоса кофе. -- Вам плеснуть?

   Экран мерцал, радуя глаз хоть какой-то картинкой, пусть и безжизненной -- работала РЛС, мы периодически просвечивали доступную охвату акваторию. Сашка, прихватив "винчу" и тепловик, опять полез на баржу, дабы проверить сектор мёртвой зоны. Внизу кто-то тихо плакал, то и дело на главной палубе раздавались торопливые шаги. По бортам судна в четырёх местах тускло горели жёлтым светом четыре штатных масляных светильника на выносных штангах, вот и пригодился антиквариат.