Серые Ангелы (СИ) - Богатырев Александр Петрович "Крысолов"

— А сейчас не готова?

— Кроме наших частей, что уже там бегают, парагвайские мачо умудрились собрать только одну дивизию.

— Хм! Мда! Ладно, пока не горит. Там Котовский, так что управятся.

— Так веришь в него?

— А чего бы не верить?! Он в Трансваале и Капской колонии так отжигал, что до сих пор англичане чешутся!

— Мне он показался… недостаточно серьёзным. — с сомнением выговорила Натин.

— Просто он позёр по жизни. А как до дела доходит, голова у него варит отменно.

Прогрессорша с сомнением покачала головой, покосилась на внимательно слушающего Василия, но ничего прибавлять не стала. Только склонила голову на плечо, заинтересовавшись газетами на столе перед Григорием.

— Британские колониальные новости? — кивнула она на них.

— Они. Корреспонденты наперегонки толкаясь задницами у телеграфа, передают новости одна горячее другой.

— Значит, вы уже знаете главную новость?

— Какую?

— Что сикхи очистили уже половину Пенджаба от английских войск.

— А! Это да. Кстати тут… — Григорий порылся в стопке и вытащил нужную газету. Разложил её на столе и быстро нашёл какую-то статью.

— Тут пишут, легенда там ходит. Что гарнизон был ослеплён божественным вмешательством. После чего восставшие просто перебили всех англичан. Твоя работа?

— Моя. — надулась от гордости Натин. — Слегка расфокусировала лазер и прошлась по войскам. Перед этим штурмующим строго-настрого указала не оборачиваться, что бы не произошло: «Обернёшься — ослепнешь навсегда!». Никто не ослушался.

— Да я думаю! Кто бы ослушался если «от самих богов» хе-хе! — поддел Григорий.

Он знал, что Натин статус, который она получила среди тамошних народов, очень сильно напрягает. Ну никак недавняя и недоучившаяся студентка не могла привыкнуть к тому, что ей поклоняются как богине. А что? На «вимане» похожем на облако — летает, чудеса — творит.

Натин шумно втянула в себя воздух. На лице мелькнула весьма широкая гамма чувств от гнева и удивления, до страха и растерянности.

— Там без нас уже хорошо справляются. — нашлась она. — Уже скоро весь северо-запад Индии будет свободен от английского владычества.

— А Пакистан?

— Там тоже паника среди колониальной администрации. Почему и говорю за весь северо-запад Индии.

— Стихи от Икбала так подействовали?

— Они! Имамы читают наперегонки перед массами людей. На площадях. Только вечер настал — площади забиты народом и ждут, когда начнётся чтение. Читают не по одному разу — имам доходит до конца и начинает с начала. Одно время англичане пытались вмешиваться. Но когда разъярённая толпа в кровавые лоскуты порвала солдат, причём невзирая на потери среди этой толпы… Сидят теперь по фортам и трясутся. Да! Там толпа какая-то особенная… Если кинулись, то идут до конца. Ружейный и пулемётный огонь для них ничто. По трупам своих же бегут, пока не доберутся до стреляющих. Первые бегущие надеваются на штыки, а те, что за ними — добираются до самих солдат и… всё. Дальше уже просто затопчут. А после порвут то, что останется.

— Хм… — внезапно взгляд Григория стал жёстким. — А что может их реально остановить?

Он всегда был прагматиком. И такие вопросы его интересовали в первую очередь.

— Огнемёты. — как ни в чём ни бывало ответила Натин. И от её спокойного тона, Василия взяла оторопь.

— Но этого англичане, хорошо, что не знают. А мы, естественно, им не подскажем. — закончила лукаво улыбнувшись прогрессорша.

— Почему именно огнемёты?!! — вставил своё Василий.

— Остановить толпу могут только дикие вопли заживо сгорающих людей впереди них. — обернувшись к Василию и явно эпатируя его своим деловым тоном ответила Натин.

— Бр-р! Жесть! И откуда знаешь?

— Нас этому обучают. По опыту наблюдений за другими обществами. Мы ведь не только Атталу правим. А вам что не говорили такого?

— Да мы как-то другой специализации. — опять смутился Василий.

Натин посчитала это смущение за очередную свою победу и повернулась к Григорию. Отставила уже пустую чашку на столик и шагнула к столу, за которым сидел Григорий.

— В Сингапуре без перемен. Всё та же перманентная драка. Движение в проливах очень сильно затруднилось… Но не это САМОЕ интересное!

При этих словах Натин лукаво улыбнулась.

— Посмотри фотографии, что я вложила в папку. Наши друзья-буры, как вы выражаетесь, «отожгли».

— На своём пепелаце печатала? — чисто для проформы спросил Григорий вытаскивая фотографии и раскладывая их по столу. Василий зашёл за спину брату и тоже с любопытством уставился на цветные отпечатки.

— Хм-м!! Где это?! — полезли глаза на лоб у Василия. Но потом он заметил главное и расхохотался. Григорий крякнул не зная то ли ругаться, то ли последовать примеру брата.

— Это Кейптаун. Сигнальный Холм. — посмеиваясь пояснила Натин.

На фото, красовался ангел. Статуя. С хищно поднятыми крыльями, замахивающийся золочёным мечом на английского солдата, выронившего ружьё и в ужасе пытающимся заслониться рукой. Что характерно, статуя была выполнена из серого гранита. Но главное в ней было то, что лицом тот ангел, имел даже слишком большое сходство с… Григорием.

— Ну вот! — ехидно заметила Натин. — Мы теперь тут окончательно — Серые Ангелы.

— И пролог…

С Дальнего Востока приходили новости одна печальнее другой. Война была проиграна. Вчистую.

Маньчжурия уже сейчас бодро осваивалась японскими войсками. Ведь хоть и сильно потрепали её русские войска, но необходимость получения источников сырья, территорий под эксплуатацию, точнее под грабёж для собственного развития, гнало самураев вперёд, вперёд и вперёд. И где они остановятся было известно только несуществующим богам.

Начались переговоры с японцами. Вёл их всё тот же персонаж — Сергей Юльевич Витте. Который и в ТОЙ ещё истории получил прозвище «граф полусахалинский». За то, что сдал половину Сахалина Японии. Очевидно, что и в этой сдаст. История повторялась. И как бы братья ни пытались противостоять откровенному идиотизму, творимому высшей элитой Российской Империи, их просто «задвинули» подальше.

И вот итог. Безрадостный.

Санкт-Петербургская квартира. В кресле напротив Василия сидит злой как сатана Григорий, только что вернувшийся с войны. Ошалелыми глазами шарит по кабинету и никак не может прийти в себя.

Ему очень сильно надо выговориться. Так сказать, «до донышка». Ведь никому другому за всю войну он не мог даже сотой части сказать из того, что думает. Василий это хорошо понимал, потому старался поменьше вмешиваться в злобный монолог брата.

Но с самого начала своего пылкого монолога Григорий отметил, что брат что-то слишком спокоен. Но этот факт никак не мешал ему беситься.

— Сколько аишек прочитал! — восклицал он патетически. — Сколько разных хронопроходимцев у этих афтаров спасали Порт-Артур! ИХ БЫ ТУДА!!! Самих афтаров!!!

Григорий мелко постучал по столешнице, стакан с карандашами задребезжал.

— А что? Так всё запущено? — сочувственно спросил Василий.

— Там ничего нельзя было изменить. Представляешь? НИ-ЧЕ-ГО!!! Да, на бумаге, в аишках, попаданцы одной левой пяткой изменяют ход событий. Приходят, говорят что надо сделать, делают сами… и у них всё получается! Раз два и победа! Япошки бегут! А тут, в реале, н-на тебе: эскадру тупо утопили. А это значит, что всё, что мы там навертели кораблям — пошло япошкам в виде трофеев. Ведь они не поленятся — поднимут потонувшие броненосцы! А потом, после…

— М-да! Хорошо, что даже четверти нам не дали установить… — как-то слишком спокойно, философским тоном заметил Василий.

— Да хоть так! Хоть в этом наш провал не такой страшный, как мог бы быть.

— Но всё-таки… Я понимаю, что тебя бесит поражение. Но… не мог бы ты со своей колокольни оценить почему? — решил Василий направить злобу Григория в более конструктивное русло. Его спокойный и деловой тон несколько остудил пыл брата. Тот досадливо махнул рукой и минуту молчал. Успокаивался. Но как только начал говорить, с каждым словом его заносило всё больше и больше. Наболело.