Артем Рыбаков - Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник)
Глава 16
Москва, Рождественский бульвар, дом 9, квартира 12. 24 августа 1941 года. 14.03
– Проходи, Пал Анатольевич! – хозяин квартиры сделал шаг в сторону. – Давай сразу на кухню, я обедаю. Ты сам-то как, будешь?
– Я? Да буду, пожалуй… – После недолгих раздумий Судоплатов все-таки решил, что лишние четверть часа погоды не сделают, а лопать всухомятку уже изрядно надоело. Фуражка заняла свое место на полке возле вешалки, а оба мужчины зашагали по полутемному коридору.
– С чем пришел?
– Поговорить нужно.
– Естественно! – послышался негромкий смешок. – Я бы сильно удивился, если б ты на обед заглянул.
– Вера дома?
– Нет.
– Что стряслось, что ты меня в наркомате дождаться не мог?
– Сейчас узнаешь. – Судоплатов сел на стул и машинально огляделся. Как всегда, квартира Зарубиных радовала глаз своей разумной, можно даже сказать, изящной обстановкой. Мебель простая, но хорошо сделанная, без той разномастности, что была свойственна многим жилищам. – Василий, Брайтенбах – твой контакт?
Павел отметил, что, несмотря на всю выдержку, хозяин квартиры, в этот момент наливавший ему половником домашнюю лапшу из большой супницы, чуть заметно дернул плечом.
– Сам знаешь, что мой.
– А «Корсиканец» со «Старшиной»?
– Паша, извини, конечно, но вопрос идиотский! – Оба собеседника занимали одну и ту же должность заместителей начальника 1-го Управления НКВД, так что тут хозяин был прав.
– Василий, не кипятись, а дослушай. Во-первых, Германия и Европа – твоя вотчина, а я к большинству дел по этому направлению касательства не имел. Во-вторых, по нашей, – он выделил голосом слово, – линии пришла информация, что возможна компрометация и Брайтенбаха, и остальных.
– Как? – только поставивший перед Судоплатовым тарелку Зарубин нервно поправил очки. – От кого инфо?
– Наш человек сообщил, что люди Мюллера перехватили несколько шифровок от «Корсиканца». И даже создана специальная группа.
– Не может быть! Мы в последнее время ничего от него не получали! Врет ваш источник!
– Вася, я сказал – не кипятись! Наш человек сообщил, что рация «Корсиканца» просто не добивает, и я в этом вопросе с ним согласен.
– Допустим! – Зарубин сел напротив гостя. – Но что у вас за источник, если он знает такие подробности про наших людей в Германии? Это не сам Брайтенбах на вас вышел? И почему на вас?
– Вася, то, что я сейчас расскажу, должно остаться строго между нами. Фитину я материал, естественно, передам, но официально… А мне сейчас от тебя совет нужен.
– Говори.
– Есть у нас группа. Хорошая. Даже очень. Но ни я, ни Леня, ни даже Яша никого из них не знаем. Официальные запросы тоже ни хрена не дали.
– Их инфо проверяли?
– Сто тыщ раз. Все подтверждалось. Да ты сам, наверное, наши запросы видел.
– Это про Канариса, что ли?
– Угу.
– А во 2-м Управлении что говорят?
– То же, что и кадры, – ничего.
– Ты, товарищ старший майор, давай похлебай горяченького пока и сообрази, что ты точно мне хочешь сказать, а я пока твою цидульку нашим отправлю.
– Так я ж оттуда. Сам хотел тебе передать, ну и покалякать по-свойски.
Зарубин молча протянул руку.
Павел достал из внутреннего кармана кителя конверт и положил его на стол.
На несколько минут установилась тишина, нарушаемая лишь звяканьем ложки о тарелку.
– Впечатляет, ничего не скажешь, – нарушил, наконец, тишину заместитель начальника Разведывательного управления. – Точно, емко! Кто их контакт?
– Если в целом, то я, а так – никто.
– Паша, так не бывает. Что, вот так взяли и появились из ниоткуда?
– Вот так и появились. Внезапно и из ниоткуда.
– Ну хоть кто-нибудь с ними общался лично?
– О, это конечно! Без этого – никуда. Все чин по чину, направили, проверили…
– И?
– А ни хрена это не дало. Как думаешь, Василий, много может лейтенант накопать, когда общается с майором, который к тому же все время в сторону Лубянки кивает?
– Поточнее можешь рассказать?
– Да и нечего тут рассказывать – фигуранты чуть что, так сразу: «А об этом вы у Пал Анатольевича поинтересуйтесь», или, того хлеще: «Лаврентий Павлович разрешит – всё вам сразу и выложим».
– По-детски как-то… – Зарубин потеребил мочку уха. – Чай будешь?
– Буду. А по-детски или нет, но сработало. Особенно когда непонятливым ствол в нос сунули. Цанава к ним своего человечка сунуть попробовал, так его и без пистолета чуть под расстрел не подвели.
– А от меня ты что хочешь-то? – Хозяин поставил перед Павлом стакан в массивном подстаканнике, украшенном царскими орлами, и заварочный чайник, судя по росписи, сделанный в Китае.
– Они просят эвакуацию, и я хочу понять, не ловушка ли это?
– Эвакуацию? Откуда? Европа?
– Нет. Могилев.
– Ну так чего думать – пусть выходят.
– Они захватили немецкий радиопеленгатор и два чемодана документов и просят вывезти их на самолете.
– Ну так вывози! Заодно все вопросы по личностям отпадут!
– А если ловушка?
– Ты, Пал Анатольевич, как та гимназистка, прости уж за нелестное сравнение! Если я правильно понял, вы их информацией активно пользуетесь, верно?
– После проверки!
– И как?
– Что – как?
– Проверка помогает?
– Ну…
– Паша, не крути мне мозги! Пользуешься ты ими. И как опыт подсказывает, половину инфо пускаешь, как пришедшую из других источников. Потому что я вижу – ты им веришь! Так что отправляй самолет, мой тебе совет.
Черкесу
Необходимо выяснить, в каких странах и какими фабриками производятся складные инструментальные наборы, представляющие собой пассатижи с вмонтированными в рукоятки инструментами: ножи, пилки, отвертки.
Иштван
Сказать, что нам повезло, – практически не сказать ничего. Немцы фактически перехитрили сами себя. Это стало понятно, когда мы пересчитали трупы, оставшиеся на поле боя. Сорок два. Да если бы они, забив на стратегию и хитрые подходцы, банально навалились всей толпой, то могли бы нас повязать совсем без стрельбы! А они разделились и полегли почти все. Даже проспавшие передовой отряд дозорные отличились – Мишка с Семой, завидя едущий на грузовике основной отряд, подпустили их метров на шестьдесят, а потом врезали из двух пулеметов! Дали так, что большинство врагов даже из кузова вылезти не успели – так и лежали кучей. Впрочем, обвинять ребят, что врагов проворонили, – дело нехитрое. Важнее понять, как фрицы подобраться сумели? Да и это, по большому счету, к первоочередным задачам не относится – способов скрытно выйти к нужному месту я навскидку с пяток придумаю.
Проникших же в деревню покрошили мы с Сашей и подоспевший Несвидов. Он-то как раз отсек тех, кто прорывался к сельсовету. Чем фактически спас меня, ведь после смерти Бродяги я впал в полную прострацию. Минут двадцать, не меньше, стоял на коленях рядом с телом, пока пришедший Емеля водой не окатил.
Да и сейчас я, признаться, не в самом адекватном состоянии. Вот сижу и к пленному идти опасаюсь, поскольку есть подозрения, что не сдержусь и на второй минуте допроса убью гада на хрен! Вот и приходится сидеть на лавочке, изображая глубокие раздумья, и курить уж не скажу какую по счету сигарету.
Я сижу, а мужики бегают, даже Сема, получивший шальной рикошет в ляжку, только что прохромал мимо, нагруженный трофейными стволами.
«Хватит! Ты еще разревись, слюнтяй! Как же, как же… друга убили. Вставай, а то еще немного погорюешь и не заметишь, как всех остальных тоже положат!» Понятно, что уговаривать самого себя всегда легче, как-никак хорошо собеседника знаешь…
– Тащ старший лейтенант! – Вынырнув из рефлексии, я понял, что Емеля уже не в первый раз пытается привлечь мое внимание.
– Слушаю тебя, сержант, – я отбросил окурок.
– Разрешите еду у местных забрать! Собрали, что могли. Копчушечка, сало, сухари. Игнат говорит, что на пару недель нам хватит.
– Кто говорит? – Никого с таким именем я вспомнить не мог.
– Да мужик, что нам обед привозил. Помните?
– А, этот? Прическа у него, еще как у Тургенева, да? – Дядька отличался на редкость незапоминающейся внешностью, так что прическа, как на портрете классика в хрестоматии по литературе, была единственной приметой, которую я запомнил. – А как ты с ним разговаривал? – Взгляд, брошенный на меня сержантом, сказал куда больше любых слов! По крайней мере, сомнение в моем умственном здоровье я там точно прочитал. Впрочем, и исправился я быстро: – По ходу, вся деревня уже знает, так?
– Ну вся не вся, но кому надо – знают.
– Ясно. Емель, через сколько мы отсюда убраться сможем?
– Ну, ежели за жратвой не ходить, то минут через двадцать вполне. А ежели ходить, то через час.
– Не, иди! Я пока немца разговорю. Хочу, понимаешь, знать, чего нам ожидать в ближайшем времени. Сема! – Я рывком поднялся с лавки. – Сема! Еще две ходки сделаешь и в школу приходи, штабное барахло собрать поможешь.
