След «Семи Звезд» - Андрей Чернецов
– В лесу был не второй раз… – решился наконец проверить свои догадки Барков.
– Что? – не поняла Брюнетта.
– Видел тебя еще однажды… В Питере, на мосту… под конвоем…
Попал ли? Ужель ошибся? …Аристократический овал лица с впалыми щеками и чуточку высоковатыми скулами, губы-вишни, глаза…
– А… – погрустнела девушка. – Меня тоже схватили по делу дяди. Слава богу, удалось бежать.
Иван помрачнел и начал выбираться из постели. Все чудесное когда-нибудь да кончается. Увы.
– Тебе надобно бежать из России, – глухо вымолвил он приговор своему недолгому счастью. – Оставаться здесь – значит подвергнуться смертельной опасности. Твой дядя арестован. Помочь не сможет. А Приап… Шувалов, чтобы добыть улики против смертельного врага своего, на все решится…
– А ты?
Она подошла к нему со спины и обняла. По тому, что не возразила, поэт понял: мысль о побеге для нее не была нова и неприемлема.
– Что я? Мне ничего не сделается. Кто я для Шувалова? Так, тля. Вернусь к своим фолиантам, летописям, переводам. И… стихам… Кстати…
Он взял со стола тетрадь (ту, вторую).
– Хочу подарить тебе на память… Такие вирши, конечно, негоже читать добропорядочным девицам…
– Где ты тут видишь добропорядочных? – подбоченилась девушка, бесстыдно выставив напоказ все свои прелести.
– Вот-вот… – улыбнулся Барков печально. – Здесь описано все, что нам пришлось пережить… И еще кое-что… Ты уж сохрани…
– Но мы же не собираемся расставаться прямо сейчас, а? – шаловливая ручка нашла любимую девичью игрушку. – У нас еще ведь есть чуток времени?..
– Берегите ее, барон, – протянул на прощанье руку офицеру и кивнул на карету, где за решетчатым стеклом виднелся профиль Брюнетты.
– Иероним, – ответил тот крепким мужским рукопожатием.
– Тогда лучше по-нашему: Ерема.
Оба рассмеялись коротким, невеселым смехом расставания.
– Вы уж меня простите, господин копиист…
– Иван.
– Gut, но тогда тоже по-нашему, Иоганн. Простите меня…
Пристав замялся.
– За то, что вы шпионили за мной?
Виноватый кивок.
– По заданию Шувалова?
Еще один.
– Но почему именно вы? Неужели под рукой графа не нашлось никого другого?
– А моя репутация? Самый правдивый человек на Земле! – потешно кривляясь, произнес барон с едким сарказмом. – Представьте, ведь меня по бумагам уже несколько лет нет в России.
Ну да, и Иван вроде бы слыхал, что барон – довольно известная в Петербурге личность – ушел в отставку и вернулся к себе на родину еще года три назад.
– На самом деле мне было поставлено условие: найти старика и его Книгу и привезти их в столицу. Лишь после этого российская граница для меня становилась открытой. Зачем они понадобились Шувалову, ума не приложу. Потом поступило задание найти хоть толику, компрометирующую канцлера.
– Не боитесь, что граф передумает и не захочет вас отпустить? Вы стали опасным свидетелем.
– Я? – удивился немец. – Да кто ж мне поверит, даже вздумай я болтать? Лошадь, привязанная к кресту колокольни? Искры из глаз, способные воспламенить порох? Собака, вывернутая наизнанку?
– Да уж, – не нашелся с ответом поэт.
– И все ж я благодарен Господу за то, что довелось все это пережить, – стал одной ногою на ступеньку кареты барон. – За встречу с вами и…
Кивок в сторону окна с профилем.
– Ах, да! – спохватился Барков. – У меня ведь и для вас есть подарок! Держите!
Протянул нечто большое, покрытое платком.
– Что это? – заинтересовался барон.
– Всего-навсего наш с вами спаситель! – сдернул покрывало Ваня.
Marlbr-rough s'en va-t-en guerre, Ne sait quand r-reviendr-ra!..– Благодарю! – расчувствовался бывший вологодский пристав. – Но пускай он лучше достанется ей. Мне и Книги довольно.
– Ладно… – пожал плечами господин копиист. – Вам виднее…
– Ладно… – лицо Приапа стало прежним: серьезным и непроницаемым. – Записке твоей я, разумеется, ходу не дам. Ибо наврано там столько, что за год вилами не разгребешь. Надо же! Люди, выходящие из черных зеркал и как две капли воды схожие с императрицей, великим князем с княгинею… Горазд же ты, братец, огород городить. Небось, как всегда, с пьяных глаз писал?
– Нет, – словно черт дернул Ивана за язык. – Я точно это видел…
– Что-о? – с усмешкой протянул
