Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь
— Ян, — ещё ниже наклоняясь и шире расставляя ноги начинает Иванова. — Мы всё понимаем. Но и ты пойми…
— Везёт тебе дружище, — выглянув из-за учебника вздыхает Резнов.
— Ф… Ф… Фёдор… Поп… Попроси их… Прекратить… Мне… Мне…
— Кикиморы, — рычит с соседнего ряда Женька.
Подходит, с размаху шлёпает Громову по заднице и как только она выпрямляется, хватает её за подбородок.
— Слушай сюда, Бегемотик, — скалясь рычит Женя. — Если запечатление случилось. Вы будете с нами. Если нет, я вас наизнанку выверну.
— Тихоня! — кричит Маша. — Руки убери. А то…
— А то что? — схватив Иванову за шею шипит Женя. — Ударишь? Ну попробуй. Предупреждаю вас, лохушки, ещё одна такая выходка, я вас обниму. А потом вы, обмоченные и обмаранные, через всю школу домой пойдёте. Я предупредила. А теперь свалили на своё место!
— Жень, — медленно встаёт Вараксина. — Женя…
— Заткнись. Ни слова. Пошли!
Бледные Громова и Иванова убегают к себе, на первую парту. Там садятся и вздрагивая оглядываются.
— Ты тоже заткнись, — указывает на меня Женька. — А продолжишь на них пялится, без глаз оставлю.
— Вот это же нихрена себе! — лыбится Горностаев, но видя взгляд Женьки втягивает голову в плечи и отворачивается.
Фух… Отпускает. Как же здорово на самом деле, когда ничего нигде не болит. А почему болит? С чего вдруг? Почему я ощущаю боль, а когда представляю нас вместе, то мысли изворачиваются и закручиваются в другую сторону? В спокойной обстановке я понимаю и принимаю новые правила, но стоит задуматься…
— Ой…
— Не дёргайся, — наклоняется ко мне Женька. — Не укушу.
— Так я…
Женька улыбаясь ловит меня за подбородок и целует. В классе слышатся аплодисменты, Оля и Маша поворачиваются…
— Он мой, — глядя на них выдаёт Женя. — Он, сука, мой. Громова, Иванова, подтвердится запечатление, будет нашим. Пока не подтвердилось… Увижу рядом — опозорю. Не поможет — изуродую! Поняли?
Хмыкнув, Женька выпрямляется и уходит за свою парту. Садится и становится невидимой. Горностаев снова поворачивается, показывает мне большой палец, тут же получает учебников в голову и шипя отворачивается.
— Хорошо что она добрая, — шепчет Резнов. — Была бы хулиганкой, мы все по струнке ходили бы.
— Мне страшно…
— Пф… Скворец, не смеши меня. Самые красивые девчонки класса за тобой ухлёстывает, а ты…
— Вот по этому и страшно…
Вечер. Ресторан «Снегири.» Таня и Лена.
Придя на концерт, женщины неожиданно оказываются встречены рыжей девушкой, уведены и усажены за свободный столик. Марина, в прошлом тоже ученица Татьяны, весело щебечет о том что столик для них забронировал Игорь, приносит им меню и удаляется, на сцену, где взяв гитару какой-то совсем несерьёзной песенкой разогревает публику. Народу много, в зале не протолкнуться. Свободных мест нет, к стойке за которой суетятся сразу четыре бармена вообще не подойти. За столиками сидят аж по шестеро. Официантки растаскивая заказы с трудом пробираются через толпу гостей.
— А раньше здесь было тихо, — как-то грустно улыбается Лена.
— Раньше и в школе было тихо, — морщится Таня. — Но теперь…
