Дворкин А.Л. - Очерки по истории Вселенской Православной Церкви
Но, наверное, чтобы понять подлинное видение Юстиниана, надо посетить поражающие воображение сохранившиеся места, свидетельствующие о масштабах его строительной программы. Среди самых известных из них – мозаики в Равенне и монастырь Преображения Господня (сейчас более известный под именем св. Екатерины) в Синайской пустыне, построенный Юстинианом на месте, где Бог говорил с Моисеем из неопалимой купины. Монастырь должен был стать форпостом халкидонского христианства в пустыне близ Красного моря, населенной арабскими племенами. Главная базилика монастыря была построена для поминовения Феодоры. И сейчас надписи на внутренней стороне потолочных балок гласят: "Упокоению со святыми блаженной памяти императрицы Феодоры" – и свидетельствуют о трогательной любви императора к своей жене, соратнице и верной спутнице жизни.
Но, конечно, самое главное творение Юстиниана – это "Великая церковь" – собор Св. Софии. Главная базилика имперской столицы, посвященная Христу – Премудрости Божией (1Кор.1:24), была впервые построена Констанцием. Она уничтожена огнем в 404 г. во время волнений, связанных со ссылкой св. Иоанна Златоуста, и заново отстроена Феодосием II, но во время восстания "Ника" в 532 г. опять полностью сгорела. Новый, великолепный храм был воздвигнут за 5 лет (532-537) архитекторами Артемием Тральским и Исидором Милетским и освящен на Рождество 537 г.
Наполненный светом громадный интерьер Великой церкви венчался гигантским куполом, символизировавшим нисхождение Неба на Землю. Стены были украшены золотыми мозаиками и разноцветными мраморными плитами. Массивные колонны были свезены с разных концов Империи, в том числе даже из разрушенного храма Зевса в сирийском городе Баалбеке. Надпись на золотом престоле гласила: "Твоя от Твоих Тебе приносяще рабы Твои император Юстиниан и Феодора".
Впечатление, производимое собором (самым большим в христианском мире до XII в., когда началось сооружение гигантских готических соборов на Западе), было таковым, что до самого падения Константинополя в 1453 г. он оставался духовным центром всего восточного Православия.
Примечания
24. В VI в. Скифией называлась местность вокруг нижнего Дуная, сегодня известная как Добруджа. Ее населяли потомки древних даков, в равной степени употреблявшие два языка – латынь и греческий.
25. Согласно историку Иоанну Эфесскому, всего он рукоположил около 170 тысяч человек, что, несомненно, является преувеличением. Но каково бы ни было подлинное число, все эти рукоположения, нарушавшие множество канонов Церкви, очевидно, были весьма "харизматическими" и изменили психологическую атмосферу, в которой проходило служение в Церкви.
26. Согласно общепринятой никейской канонической терминологии, главной отличительной чертой митрополитов было право рукополагать и утверждать рукоположения епископов в своем географическом округе. Название "вселенский" в данном случае означало, что Иаков пользовался этим правом повсюду, не обращая внимания на светские или церковные границы.
27. Текст декрета Юстиниана не дошел до наших дней, хотя в общих чертах его содержание известно. Исчезновение текста, вероятнее всего, вызвано тем, что император желал сохранить для истории лишь окончательное суждение по этому вопросу, т.е. решение Вселенского Собора 553 г., которое заметно отличалось от его собственного декрета. Этот пример, так же как и многие другие, показывает ограничения византийской имперской власти в области церковных деяний.
28. Православие, со своей стороны, учит, что тело Христа "тленно" в смысле подверженности страданию, но "нетленно", ибо неразрушимо и не распадается на составные элементы.
XXII. Христианский Восток после Юстиниана
Литература: Meyendorff, Imperial Unity; Meyendorff, Byzantine Theology; Meyendorff, Christ in Eastern Christian Thought; Болотов; Карташев; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev; Previte-Orton; Jones.
1. Провал попытки Юстиниана привести Восток к религиозному единству показал, что ни богословские аргументы, ни применение силы не могут превозмочь глубокое недоверие народных масс в Сирии и Египте к халкидонскому определению – недоверие, внушенное им с самого начала первыми противниками Собора. Никогда во всей истории богословских разногласий и на Востоке, и на Западе официальная Церковь до такой степени не старалась найти богословский консенсус и не шла на такие уступки ради восстановления единства. Большинство западных и даже некоторые православные историки (например, Болотов) весьма критически относятся к этим уступкам и упрекают Юстиниана и его преемников не только за насилие, которое те время от времени применяли к оппозиции, но и за предательство ими Халкидона. Как мы видели, никакого предательства не было. Напротив, Православная Церковь подтвердила, что та же самая таинственная истина Воплощения может быть выражена в различных терминах; что кирилловская терминология была нужна, чтобы исключить несторианство, и что Халкидон был нужен, чтобы исключить евтихианство; что для нейтрализации любого подозрения в том, что Халкидон является отходом от св. Кирилла, не только термин "Богородица", но и теопасхитская формула "Логос пострадал во плоти" должны быть включены в вероучительные и богослужебные тексты; что Халкидонское "в двух природах" не исключает кирилловского "из двух природ", и даже что формула Севира Антиохийского, позволяющая различать две природы во Христе, но только "умственно" (ен иещсЯб), может соответствовать вере Церкви (если, конечно, она будет помещена в православный контекст).
Казалось, что после собора 553 г., выразившего все это догматически, между имперской Церковью и монофизитами не должно было оставаться никаких христологических различий. Но тем не менее раскол не был преодолен. Неужели главной причиной все же был культурный сепаратизм коптов, армян и сирийцев, ненавидевших греков и их Империю? Но мы видели, что культурный фактор далеко не был решающим во всех этих событиях. Почти все главные вожди монофизитов – греки по языку и культуре: Диоскор, Тимофей Кот, Севир Антиохийский и др. Все они были преданы Империи и имперской идее и не мыслили себя вне ее. Главный фактор раскола, несомненно, являлся богословским. Почему же тогда раскол не был преодолен и после 553 г.?
Одной из причин стал народный консерватизм, сочетающийся с недоверием к постоянно меняющему позиции церковному руководству. Как мы уже много раз говорили, монофизиты были "фундаменталистами-кирилловцами", а для фундаменталиста не бывает компромиссов. Халкидонцы постоянно делали шаги навстречу раскольникам и подробно разъясняли свою позицию, в то время как антихалкидонцы ничего подобного не предпринимали. Даже Севир – наименее фанатичный из монофизитских лидеров – не принял формулы "Две природы после соединения". Несколько видных монофизитов в конце концов прислушались к аргументации своих оппонентов и приняли Халкидон, но были немедленно изгнаны своей паствой.
Консервативный "фундаменталистский" монофизитский раскол отвергал "кафоличность" Халкидона. Халкидонская кафоличность значила, что единая Истина должна выражаться многими терминами: не только александрийскими, но и антиохийскими и западными латинскими, сформулированными в томосе папы Льва, – ибо дифизитское богословие необходимо для противовеса евтихианству и совсем не означает отхода или тем более отказа от наследия св. Кирилла. Выступая только за свое богословие, за свои формулировки, монофизиты неуклонно двигались по направлению к сектантскому элитизму. И, как всякая другая секта, монофизиты немедленно стали делиться на группы и группочки, каждая из которых утверждала свою исключительность, яростно выступая при этом против единства с халкидонцами.
Однако до персидских и даже до мусульманских завоеваний, несмотря на все разделения, на христианском Востоке оставалось чувство некоего церковного и имперского единства. Каждая из сторон при случае прибегала к насилию против другой стороны, но каждая и надеялась на обращение своих противников. Этим и объясняются, например, все перепады в политике Юстиниана и различные подходы, к которым прибегали он и его жена Феодора. Позже та же схема действий повторится в политике императора Юстина II и его жены императрицы Софии, которую, как и Феодору, историки новейшего времени будут упрекать в тайном монофизитстве. На самом деле в обоих случаях царственные супруги лишь принимали на себя определенные роли, но, несомненно, и Феодора, и София вместе со своими мужьями официально принадлежали к халкидонской Церкви.
Нужно отметить, что многие халкидонские иерархи почитались монофизитами, а монофизит Петр Ивериец (возможный автор "Ареопагитик") помещен в святцы Грузинской Церкви. Халкидонец император Маврикий упоминается монофизитским историком Иоанном Эфесским как "боголюбивый император", а сирийские монофизиты почитают его как святого. И халкидонский патриарх Александрийский св. Иоанн Милостивый (612-617) также помещен в святцы Коптской и Эфиопской церквами. Более того, халкидонские патриархи Иоанн Схоластик Константинопольский (565-577) и Анастасий I Антиохийский (559-569) даже председательствовали на встречах между враждующими монофизитскими фракциями, пытаясь примирить их между собой. Все эти факты показывают, что раскол еще не был окончательным.
