Бессердечный принц. Раскол - Яна Мелевич
Потом произошла серия мелких терактов, несколько нападений призванных, дальше заминали скандал с царской семьей. Тогда же урезали финансирование армии и полиции, оттого и заниматься делами прилегающих к Петербургу районов стало некому.
Гера некрасиво выругался, полностью высказав мои мысли.
— Девушек находили в одном и том же месте? — услышал я напряженный голос Даши и убрал руку, чтобы посмотреть на нее.
Перед глазами встало жуткое изуродованное лицо: череп и куски гниющей плоти. Оно никак не вязалось с красивой молодой женщиной, которая стояла сейчас рядом с парнем в очках. Сама же Даша не обратила внимания на мои разглядывания, поскольку полностью сосредоточилась на разговоре с комендантом местной дворцовой полиции.
— Нет, — покачал головой Евсей. — В разных.
— Первая лежала неподалеку от берега, вторая рядом с нижней караулкой, — один из парней рукой показал направления. — Императорский телеграф, могила садовника Эрлера…
Пока он говорил, Даша напряженно что-то вычерчивала на планшете своего напарника. А когда они закончили, оба резко вскинули головы и посмотрели на нас.
— Скажи, что это не то, что я думаю, — пробормотал Гера.
— Печать Соломона, — выдал уверенный вердикт напарник Даши, затем повернул к нам планшет лицевой стороной, и пальцем поправил очки на переносице.
Прищурившись, я рассмотрел на карте два равносторонних треугольника, наложенных друг на друга.
— Лять такая…
— Отчего погибли остальные девушки? — я развернулся к Евсею.
— Так же, как и первая. Потому и не взялись. Местные наши дело закрыли, — ответил он разочарованно. — Кто же знал, что девицы скинули мертвых дочерей и те в стрыг обернулись, — раздался тяжелый вздох.
— Все равно непонятно, откуда столько нечисти и почему с неба сыпалось стекло с пеплом.
— Нечисть тянется к мощному источнику силы, — пожала плечами Даша. — Ритуал его разбудил или активировал что-то еще.
Задумчиво пройдясь взглядом по белеющим холмикам снега за воротами, я с тихим скрипом подошел ближе к кованной ограде. Внешне ничего подозрительного не наблюдалось, если не считать мощного силового поля, создаваемого многочисленными печатями и амулетами.
На них обер-гофмаршал Висюлин явно не экономил, в отличие от охраны дворца и зарплате сотрудников.
Пнув засохшую травинку, я вновь осмотрелся, но ничего, кроме голых деревьев и лысых кустарников, не заметил. Даже тени между стволами не промелькнуло, как будто не с этой стороны ветер принес жуткие осадки.
— Где сейчас Яков Павлович? — услышал, как Гера задал интересующий его вопрос.
Пальцы обхватили покрытые инеем металлические прутья, и сквозь перчатки пробрался зимний холод. Он обжег кожу, но я все равно придвинулся ближе. Вдохнул ледяной воздух полной грудью и напряг зрение.
— Дак уехал. Сказал, что в Петербург по делам на неделю. Третий день уж нет его.
— Личные вещи не проверяли?
— А имелся повод?
— Я-а-ясно, — протянул Гера и щелкнул пузырем жвачки. — Ключи от ворот есть?
— Даша, — позвал я, боковым зрением замечая, как она отлепилась от двух своих напарников.
— Ваше Превосходительство?
Даша встала по стойке смирно, но шестым чувством я ощущал ее беспокойство. Как и мой браслет, который сильно нагрелся на запястье. Словно напитывался энергией от невидимого глазу источника.
— Что-нибудь слышишь? — чуть тише спросил я.
— Вы чего там? — поинтересовался Гера, а сзади загремели ключами.
— Ни птиц, ни зверей. Мертво, — откликнулась Даша и ее взгляд полыхнул красным.
Почему Митяй ничего не сказал? Неужели не чувствовал? Или амулеты сбили с толку и не позволили ему пройти дальше?
— Евсей, — я опять развернулся к коменданту и поймал напряжение на его лице, — что-нибудь странное находили помимо трупов и нечисти?
— Странное? — озадачился он.
— Да. Вдруг вы или ваши ребята что-то заметили…
Парни снова переглянулись, зашушукались. Пока один из них не выдал:
— Подснежники! Мы с ребятами видели подснежники, когда ходили в караул до закрытия парка. В любое время года.
Посмотрев на Геру, я мрачно выдал:
— Вызывай сюда наряд специалистов. Нам нужно срочно…
Договорить я не успел, поскольку из парка донесся душераздирающий крик.
***
— Церковь совсем обветшала. Потолок уже на головы сыпался, а денег на починку никто не выделял. Такими вопросами занимался Яков Павлович. После очередного рапорта батюшка покинул паству, и мы остались без защиты.
— Анекдот вспомнился: «Приходит волк к зайцу за долгом: стучит в дверь, требует назад свои деньги. Тот открывает и начинает тараторить с порога: “Какие пять рублей? У нас нет четырех рублей. Мама, у нас есть три рубля? Мама, дай ему два”, — Гера расхохотался, и остальные заулыбались в ответ. — Прямо как наши дорогие чиновники. Выделил денег, а все в карманах осело, и дошли до места назначения копейки.
Я покачал головой, не осуждая, но и не одобряя его болтливость. Похоже, что именно из-за острого языка Геру послали сюда с командой. В противном случае он сидел бы в офисе и грел кости в морозный день, а не бродил по парку в поисках непонятной нечисти.
Не жилось ему спокойно: то с дочкой графской по молодости связался и в проблемы вляпался, то роман с супругой начальника закрутил, то на ведьме чуть по пьяной лавочке не женился. Потом всем отделом от дряни всякой лечили с помощью лекарей да медиумов. Мстительная оказалась барышня.
Теперь, пожалуйста, ругался на власть. Опять.
— Что? — вскинул брови Гера, когда я осуждением посмотрел на него.
— Родольский, у тебя рот закрывается когда-нибудь?
Ответом мне стала ехидная ухмылка.
— А у тебя?
Я закатил глаза и негромко фыркнул.
— Придурок.
— Сам такой, — отмахнулся Гера.
Ссора пятилетки с шестилеткой, а не разговор двух взрослых мужчин — по-другому нашу короткую перепалку не назвать. Благо, что никто не обращал на нас внимания, ибо стало всем не до того. Парни из дворцовой полиции вертели головами и следили за происходящим вокруг.
Гера же отчалил к Даше и крутился возле нее ужом в попытке урвать каплю внимания со стороны холодной подчиненной. Выглядело бы забавно, но печаль и тоска в его чертах рубили на корню рвущийся из груди смех.
«Вот живешь беспечно много лет, романы крутишь, бабочкой скачешь. А потом нежданно вляпываешься по уши, но твоей избраннице оно даром не нужно», — с грустью подумал я и невольно вспомнил Катю.
—
