Генеральный попаданец - Ал Коруд
Размышляю дальше. В ближайшее время используем прошлый опыт Ильича, расставляя силки и делая ставку на баланс интересов между группировками. Только какую нынче выбрать своей? С украинцами дело иметь, честно говоря, не очень хочется. Больно много у них гонора, а на будущее страны они в итоге повлияли крайне отрицательно. Как и вообще южане разных мастей. Оттуда в центр страны идет вал коррупции, традиции кумовства, поначалу разъедая областные города, а затем и русскую глубинку. Не тот пример, которому стоит учиться. Пока Днепропетровские мне потребуются для упрочнения власти, а затем нужно опираться на более многочисленную партию РСФСР. Огромная ошибка советской власти — развивать окраины за счет русского народа. Позже опомнились, даже программу «Развития Нечерноземья» составили. Но дорога ложка к обеду. Развиваться надо комплексно.
С огоньком рассматриваю открытую записную книжку и напрягаю память. Мне нужно хотя бы примерно восстановить цепь событий в той своей Вселенной. Текущая с попаданием меня в кресло ключевого персонажа уже пошла иным путем. И не факт, что лучшим. Вдруг мое вмешательство чревато Третьей Мировой? Я же однозначно буду смелее и американцам меня на понт не взять. Вспомни, сколько раз наши отступали под наглым натиском американцев. Перенапряг память, башку заломило. Мою чирканину вовремя прерывает Рябенко:
— Товарищ Суслов прибыл.
— Считаешь, что они сеют смуту?
Михаил отвечает не сразу. Или я слишком на него напираю. Бедолага кутается в шарф и поднимает воротник. Сегодня довольно свежо. А мне хорошо, люблю ветер, что дует в харю! Хотя, пожалуй, стоит сначала закалить Ильича, а потом так долго гулять. Ничего, после обеда полезно. Нечего животы откармливать.
— Любая смута — это плохо, Леонид Ильич. У нас впереди столько работы…
— Вот-вот, а нас отвлекают! — останавливаюсь и пристально вглядываюсь в худощавое лицо главного идеолога страны. И почему к власти приходят такие болезненные личности? Охрана благоразумно держится подальше от нас, подозревая, что разговор не для всех. — Мы с тобой, Михаил Андреевич, люди дела и в первую очередь думаем о стране, о партии, а кому-то просто не хватает власти! Мне ли говорить, как опасны такие люди. Нахлебались в прошлом.
Суслов внимательно меня слушает. Видимо, не ожидал подобной откровенности. Теперь он понимает, почему я его гулять утянул. А куда еще? Не в кабинете же ЦК о таком рассуждать? Что-то я не уверен, что там нет прослушки. Не верю в злой умысел, но КГБ контора большая. Там отделов всяческих много и не всегда руководитель одного ведает, чем занимаются смежники.
— Я понимаю.
Похоже, что Мише стало горячо.
— Это хорошо, что мы понимаем друг друга, — осторожно веду дальше наметившуюся генеральную линию, — тогда нам будет проще сотрудничать. Понимаешь, — останавливаюсь и делаю глубокомысленную паузу, — внезапно у меня созрело множество интересных и полезных для партии идей. И взгляд не некоторые вещи поменялся напрочь. Ничего, если я сначала буду с тобой и другими доверенными лицами их обсуждать? Перед тем как выносить на Президиум или Центральный комитет. Одна голова хороша, а несколько светлых лучше.
Суслов выдыхает. Он отлично понимает, что от такого предложения не отказываются.
— Конечно. Буду только рад. А кто еще?
Какой шустрый! С кем власть делить не захочет? Усмехаюсь:
— Подумаем! Тогда давай так. Я послезавтра вернусь на работу в Цэка. И вызову туда Косыгина. Стоит заслушать итоги его поездки в Азию. Важные там сейчас дела для мира решаются. А мы на этот регион смотрим пока, как на второстепенный. Завязли в Европе. Что нам с нее? Одни убытки.
— Я понимаю. Американский империализм поднимает голову. Мало им было Кореи.
Киваю согласно:
— Там Хозяин сработал молодцом. Сбил с янки спесь надолго. Считай Третью мировую отодвинул. Вот бы и нам не оплошать.
Суслова проняло. Сейчас точно кинется искать материал по Вьетнаму. Но мне и лучше. Подойду на готовенькое. Провожаю его до машины. Суслов продрог, но заметно, что это его сейчас не волнует. Сердечно прощаемся. Секретарь ЦК был так взволнован встречей, что не заметил изменения в речи Первого. Черт, когда уж меня начнут именовать Генеральным?
Дома в холле встречает Родионов. Делаю нарочито сердитое лицо и следую за ним в комнату отдыха. Давление и пульс в норме. Но от дежурного вопроса личный врач не удержался:
— Как себя чувствуете?
— Хорошо. Лекарства принимаю, буду больше гулять. Мне на лыжах бегать можно?
Родионов всерьез удивлен. Брежнев особо не был любителем лыжных прогулок. Вот плавать обожал.
— Если без спортивного азарта, то можно.
— Вы обещали тренера прислать. Нам стоит разработать с ним комплекс упражнений. Чтобы я отсебятины не наделал. Что и сколько мне можно.
— На днях подъедет. Евгений Иванович с ним сам хочет прибыть.
— Хорошо. Могу идти?
Нарочито добродушно улыбаюсь, но бедолага, доктор вздрагивает. Видимо, разительны все-таки отличия того Ильича от меня. Побуду некоторое время злобным Буратино. Ибо… разболтались вы, господа-товарищи не в меру. И людоеды вам не по нраву, и доброту Ильича не цените, падлы. Не пора ли начать создавать собственную Опричнину? Только в рамках советского закона. Самого законного закона в мире!
Информация к сведению:
Помимо готовившегося для Брежнева доклада, Суслов большое внимание уделил подбору людей, которых предстояло выпустить на съездовскую трибуну. Он понимал, что у Брежнева еще не было в партии того авторитета, который в разные годы имели Сталин, Молотов и даже Хрущев. Суслов лично собирался выступить в прениях, чтобы поддержать нового лидера. Однако в этом вопросе новый руководитель партии его не понял. По его убеждению, на съезде из партверхушки должен был блистать только один человек, и звали этого человека Леонид Ильич.
Такой подход на некоторое время охладил и отношения. Без фиксации в протоколе Брежнев поначалу руководство Секретариатом ЦК поделил между Кириленко, Сусловым и Шелепиным. Но последнему он позволил провести лишь два заседания Секретариата — 19 и 25 июля 1966 года. Кириленко председательствовал на заседаниях Секретариата в 1966 году четыре раза, а Суслов — десять раз. Как говорится, почувствуйте разницу. Но пока Брежнев не собирался передавать Секретариат ЦК под полный контроль Суслову.
Отодвигать же в сторону Брежнев начал Шелепина. Почему? Да
