Уроки черного бусидо Димы Сабурова - Алексей Викторович Вязовский
— Только взгляните на это — проговорил один из них — демон-они, а одет как мы и ест как мы. Чудно как-то.
— Он конечно, быстро учится — добавил второй — Но пока еще совсем дикий. Ох зря Каннуси-сама хочет взять его с собой в путешествие!
— Я слышал вы тоже хотите ехать?
— Да. Вы правы.
— Это может быть опасно.
— Сейчас гораздо опасней оставаться в городе.
— Но почему?
— А вы разве не слышали, Наганоба-сан⁇.
— Я только сегодня утром вернулся с рыбной ловли.
— Вчера в полдень убили отокодатэ Дейти Сабуро. Говорят, его трижды ударили ножом в печень.
— Какой ужас!
— Говорят — это была обычная встреча с покровителем из приближенных к даймё, с поднесением установленной выплаты. Оба были убиты во время нападения на место встречи. Убийцы ничего не взяли и бесследно скрылись. Телохранитель тоже мертв. И знаете, что самое ужасно?
— Что же?
— Дейти выкололи глаза и вставили туда два золотых кобана.
— О, боги!
Тот который Наганоби-сан — загорелый до черноты сутулый мужичок — аж привстал от удивления.
— Что же теперь будет?
— Это ниндзя! Я точно вам говорю. В их обычаях подобное с монетами. Если они тут, в городе, то ждите… По всему Нагасаки будут убийства. Каждую ночь будут собирать трупы. Купцы разбегутся. Нищие отобьются от рук. Возможны пожары. В конце концов на город обратят внимание из ставки даймё Таканоби Радзюдзи, и тогда горе всем жителям — за беспорядки ответят все по закону о круговой поруке.
— Да-аа. Вы правы, лучше на это время покинуть город.
Оба слуги заткнулись и продолжили завтрак. Я тоже молчал, опустив голову и обдумывая услышанное. Нож в печень — никто не вечен! Вот жисть то за забором кипит. В городе есть синоби — тушите свет. Эти пролезут в любую дыру и вставят тебе в глаза монетки. Тайные убийцы, живущие кланами… Додумать эту мысль у меня не получилось.
Внезапно начала дрожать земля. Первый, слабый толчок, всего несколько мгновений и тут же второй. Слуги повскакали на ноги, замерли. Я тоже поднялся. Что делать, куда бечь?. Толчки продолжались, делаясь все сильнее и сильнее. В каменной стене забора побежала вверх небольшая трещина. Поднялась пыль, стропила и брусья казармы затрещали, с крыши посыпалась черепица. Начали выбегать на улицу португальцы.
Я почувствовала слабость и тошноту. Будет ли главный удар? Но нет. Дрожь земли постепенно прекратилась, пыль осела на землю. Даже опять засвистели птички.
— Сиката га най — произнес Ёсио, усаживаясь обратно за столик.
Я с трудом проглотил вязкую слюну, примостился рядом. Мысленно тоже произнес — Сиката га най — «Ну что поделаешь», подумал о карме — главном законе воздаяния в буддизме. Свою карму не обманешь.
Слуги громко обсуждали случится ли цунами в порту и если да, то что им делать, но постепенно успокоились. Цунами не пришло.
* * *
Святилище Такомими — маленький нищий синтоистский храм учения Чистой Земли — находился на задворках Нагасаки. Богиня Такомими Химэ-но Микото сочувственно относилась ко всем путешественникам, бредущим мимо и каждый мог рассчитывать там на приют и поддержку. Но теперь храм, возведенный на низком холме, в традиционном китайском стиле, пришёл в упадок. С обвалившейся черепичной крышей, разорванной бумагой на перегородках и заросшими тропинками, он оказался на задах, повернувшихся к нему спиной домов. Поросшие мхом серые каменные фонари и треснувшие статуи каменных сторожевых псов как бы говорили — хорошие времена для святилища давно в прошлом. Деревянные ворота тоже давно потеряли свой первоначальный красный цвет.
И два обитателя сего храма были ему под стать — крепко сбитый, но с поломанными ушами и без одного глаза настоятель. Второй насельник был обладателем искалеченной правой руки, на которой не хватало большого и указательного пальца. Последний когда-то, никто не помнил уже когда, прижился в пристройке, в обмен на работу в храме и уход за маленьким кладбищем. Все звали его Ниваси-сан — господин садовник — и, несмотря на увечье, охотно нанимали для работы в окрестных огородах. За еду и пару медяков он собирал опавшие листья, полол сорняки, выравнивал дорожки, вскапывал грядки. Как-то раз вынес из леса сосну в горшке и высадил её на городской площади. Что очень понравилось всем жителям и добавило ему клиентов.
— Значит южные варвары собираются посетить три провинции? — спросил настоятель, наливая себе чая.
— Да, господин — кивнул Ниваси — Провинцию Хидзен, Цукуси и Будзэн.
Оба разговаривали в садовой беседке при храме. Уже взошла луна и вокруг китайского фонарика, подвешенного под крышей, вилась ночная мошкара. На низком столике стоял чайник и блюдо со сладостями. Настоятель уже много лет не пил сакэ, но любил при случае похрустеть рисовым печеньем — сембеем или съесть дайфуку — медовое пирожное.
— Кстати, что там у них за история с чёрным демоном-они? — одноглазый монах прихлопнул комара на шее
— Думаю, будет лучше, если вы сами выслушаете адепта — Ниваси взял чашку подержал и поставил обратно. В корзинке стоявшей неподалёку его ждала бутылочка сакэ. Но пить одному в присутствие хозяина храма, да который давно отказался от выпивки, он счёл невежливым.
— Хорошо, позови.
Ниваси встал и канул во мраке храмового сада. Ёсио постигал неподвижность камня и смирение низшей формы бытия. Отец привёл его и поставил на столбик — рядом с одной из разбитых каменных собак, стоявших на страже у ворот заброшенного храма. Прошло несколько часов. Птицы садились ему на плечи, а луна бросала глубокие синие тени. Кусали комары. Но он был камнем и не чувствовал этого, ведь у камня нет чувств. У камня нет мыслей. Нет скорби, сожаления и радости. Камень неподвижен. Отец приказал ему быть камнем, и он будет камнем. Стало холодно, тишина сгустилась вокруг храма. Внезапно перед ним возник отец.
— Молодец — похвалил он Ёсио за усердие и добавил — пойдём.
Они прошли в сад, к беседки. Ниваси занял прежнее место, а Ёсио встал на колени у столика, поклонился
— Расскажи то, что говорил мне. — приказал садовник.
— Вчера, после третьей стражи, гайдзины приволокли с корабля в миссию чёрного человека. В цепях. До этого в разговоре
