Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Антон Викторович Вильгоцкий
– Ваше высочество, мне кажется, разговор зашел немного не туда, – тихо сказал барон, оглядывая полумрак трактира, в котором уже давно были заняты все столики, а народу становилось только больше – того и гляди, на головы друг другу полезут.
– Пожалуй, ты прав, Артур, что-то я разошелся немного, – кивнул я ему. Все же место, действительно, не совсем подходящее.
Больше не возвращаясь к этой теме, мы продолжили сидеть в питейной, вот только дружеская атмосфера куда-то мгновенно испарилась. Быть может, оно и к лучшему, времени обдумать мои слова им все равно потребуется немало, так что при следующей встрече они определенно все взвесят и уже смогут дать мне ответ на мое предложение, пускай высказанное и не полностью, и под легким хмельком. Ну, это ничего, не дураки же они, право слово…
– Что ж, друзья, думаю, мне пора, – сказал я час спустя, чувствуя, что тело готово упасть в первое попавшееся блюдо. – Да и пиво, честно говоря, здесь паршивое. Сбитень много лучше будет.
– Не такое уж и плохое. Я еще чуток посижу, – сказал Баскаков, глядя пьяными глазами на молоденькую служанку, стреляющую в его сторону глазками.
– Да, мне, думаю, тоже пора, заодно и его высочество провожу до половины пути, – пробормотал барон, придерживаясь рукой за стол.
Через пару минут, кое-как встав со своих мест и добравшись до выхода, мы попытались залезть на наш строптивый четвероногий транспорт, что у нас в конечном итоге получилось. Правда, пришлось потратить немного больше времени на сие действо, нежели обычно.
Темные улочки Москвы, освещенные лунным светом, то еще зрелище. Здесь при «удаче» можно нарваться на большие неприятности, особенно если увидят, что путник одинок и беззащитен. Сквозь легкий хмель почему-то всплыли в памяти воспоминания одного из приближенных Петра, участвовавшего в начале века в чистке столицы от чересчур разошедшихся бандитских шаек, окончательно распоясавшихся от творимого ими произвола. Так вот, по его словам, бороться с шайками приходилось специально отряженным солдатским командам. И вешали пойманных татей десятками, без всякого разбирательства.
– Ваше высочество, можно скажу начистоту? – неожиданно спросил барон, прервав обсуждение каких-то дворцовых сплетен. Из его голоса потихоньку начал исчезать пьяный угар, и понемногу стали различаться интонации.
– Да, конечно.
Остатки хмеля выветрились из головы, и теперь, если не считать легкой слабости, я вполне подходил на роль трезвенника.
– Раньше, еще буквально пару месяцев назад, я искренне недоумевал, почему у такого деятельного и умного правителя столь непохожий на родителя отпрыск. Хотя, вынужден признаться, такое частенько случается в европейских королевских домах, – начал датчанин, из голоса которого окончательно выветрились признаки хмельного состояния.
«Мне бы так! – завистливо вздохнул я мысленно, отмечая про себя все это. – Молодец, сумел правильно подгадать время для нужного разговора, который по трезвому состоянию потянул бы не менее чем на ссылку, точнее на высылку. Впрочем, послушаем, что там он мне скажет, авось что интересное услышим…»
– Но теперь я начал присматриваться к тебе и понял, что был, по-видимому, неправ, и в тебе та же кровь, что и твоем отце, и твои деяния будут сравнимы с его. Я хочу, чтобы ты знал: если ты действительно готов сделать то, о чем говорил, то один помощник у тебя есть. Скажу честно: теперь, после нашего близкого знакомства, я искренне уважаю тебя, – завершил фразу барон.
– Знаешь, Артур, я рад, что ты оказался человеком, который понимает больше, чем показывает. Я думаю, твоя преданность мне и России будет тем первым кирпичиком, на котором впоследствии будет стоять крепкий и прочный дворец, – ответил я ему.
– Но также я вынужден сказать тебе, Алексей, что страну на одних плечах не поднять, – заметил датчанин, видя, что его слова упали на благодатную почву. – Вот только вряд ли государь станет доверять нам с тем же пылом, что и Лефорту…
– Эк ты загнул, Артур, – усмехнулся я. – Ты что же, себя с Лефортом решил сравнить?
– А чем черт не шутит, ваше высочество? Может, и я на что сгожусь, – не спасовал барон, глядя куда-то в сторону.
– Что ж, если действительно желаешь помочь мне в этом нелегком деле, то я буду только рад, – искренне сказал я ему, окончательно вербуя своего первого сторонника в этом мире.
На это барон Либерас ничего не сказал, лишь кивнул головой, подтверждая свое решение, да перед самой развилкой заметил как бы между прочим:
– Не знаю, насколько ты хороший лицедей, царевич, но я твой без остатка.
И поехал к себе домой, в Немецкую слободу.
– Непрост, – усмехнулся я, поворачивая коня в сторону дворца.
Проехав пару сотен метров, я заметил чуть в стороне от дороги, возле стены одинокого одноэтажного домика, шевеление каких-то теней. Стараясь не выдать своей осведомленности, я как бы невзначай положил левую руку на эфес шпаги, слабо отливающий золотом, видным только с пары метров.
«Уф, кажется, пронесло», – с облегчением выдохнул я, проехав мимо замеченного мной дома.
Вот только закон подлости еще никто не отменял, и буквально через пару секунд дорогу впереди перегородили трое рослых детин с кавалерийскими пиками наизготовку. «И где вы их только достали?» – удивился я.
Тем временем сзади послышались тяжелые шаги двух человек. Бросив туда взгляд, я увидел, что там застыла пара таких же детин, у одного из которых в руках была допотопная, судя по рдеющему во тьме фитилю, пищаль.
– Сымай барахлишко, вашбродь! – нагло сказал мне один из троицы, стоящей в десяти метрах перед моим конем.
– Гоп-стопщики, мать вашу, – ругнулся я едва слышно, понимая, что вряд ли удастся уйти просто так, без боя. Полагаться на то, что меня отпустят, даже отдай я все ценное, наивно и глупо.
– Эй, ты глухой? – спросил все тот же хам.
– Со смердами смысла нет разговаривать, – ответил я ему, беря в правую руку притороченный к седлу пистоль.
– Экий неугомонный попался, – хмыкнул кто-то сзади меня.
Полуобернувшись, я увидел, что «герой» с пищалью уже готов сделать выстрел, но ожидает четкого приказа от номера первого: видимо, говоривший и был главным в этой шайке. Не дожидаясь, пока стрелок получит свой приказ, я выхватил пистоль, притороченный к седлу, и, не целясь, выстрелил навскидку.
Как ни печально было осознавать этот факт, но тех навыков, которые я получил за прошедший месяц, едва хватило на то, чтобы задеть стрелка, хотя довольно-таки сильно. Свинцовая пуля вошла в плечо, наверняка размозжив ключицу, все же расстояние было слишком маленьким, чтобы кость могла уцелеть.
Натянув поводья, я постарался повернуть коня к оставшемуся в одиночестве противнику
