Пантанал - Дино Динаев
Главное управление национальной безопасности. Набережная Орфевр, 36. 26 июня.
Французская Петровка, 38 расположена на острове Ситэ между мостами Неф и Нотр Дам. Сену чистой я уже не застал. В 50-м, когда я прибыл сюда молодым дознавателем, боевые действия уже не велись, но я хорошо помню сплавляющихся группами майских утопленников[1].
Неф, построенный в 16 веке старого летоисчисления, был хорош. Арки, тяжелая каменная кладка-казалось, что прямо сейчас по небу хлынет конница тамплиеров в битве за священный Грааль.
Я слишком долго смотрел с парапета на струящуюся с тяжелым плеском воду, чтобы мысли сами собой свернули в ту сторону, куда сворачивать было категорически воспрещено.
Что за ерунда, Сашка никогда не был в Париже, оборвал я себя. Сделал это как можно грубее, а то еще чего доброго, слезы потекут. Была у них такая нехорошая черта, самопроизвольность.
Я выдвинул из чемодана длинную ручку и покатил ко входу.
Внутри монументального здания, построенного, казалось бы, из того же тяжелого камня что и мост Неф сразу после двери располагался турникет, перед которым дежурила девчушка в белой парадной форме, приятственно мне улыбнувшаяся. Лет 17-ти, не больше.
— Бонжур, месье!
— Добрый день! — сказал я по-русски.
Мне показалось или я стал чересчур впечатлительный, но улыбка ее погасла как фитилек на ветру, стала казенной, как дежурный стакан в столе у флика.
— Привьет. Месье из России?
— Говорите по-французски, я понимаю.
— По инструкции с месье из метрополии положено говорить на языке метрополии.
— Я разрешаю, — милостиво сказала я, лишь бы не слышать ее акцент, показав удостоверение СК.
Девушка пропустила меня через турникет и проводила к расположенной неподалёку канцелярии. В кабинете за двумя столами, расположенными лицом друг к другу сидели две француженки, страшные как черти. Лошадиные челюсти, волглая кожа, лет по 30, но выглядят на все 50. Но я уже привык, что в Париже красоток не найти.
Бросая на меня любопытные взгляды, они довольно быстро нашли мои документы. Допускаю, что проделали бы это быстрее, если бы не хотели рассмотреть меня получше.
Вручив мне несколько листов, скрепленных скреплером, они направили меня в генеральную дирекцию на 2-й этаж на прием к полковнику Вальяну.
Миновав несколько коридоров и лестниц со снующими сотрудниками, среди которых оказался не в форме в единственном числе, я попал в уютную приемную с аквариумом, кожаным диваном и дежурным младшим лейтенантом в белоснежной рубашке, как только что из магазина.
Давненько я не чувствовал себя уязвлённым. Костюм мой помят, я не успел принять душ, и освежить дезодорант не помешало бы.
— У нас редко бывают гости из метрополии, — сказал офицер, просмотрев документы.
Говорил он практически без акцента, скорее всего, учился в академии МВД в Казани.
Мне его взгляд не понравился, как не нравилась вся ситуация. Чтобы российского сотрудника направить в контору к лягушатникам, это как надо его ненавидеть. Я вспомнил красивые мертвые глаза Алкоголиковой. Так без особой причины может ненавидеть только женщина.
— Мы всегда готовы оказать всестороннюю помощь коллегам из метрополии! — продолжал витийствовать офицер.
Все это время он продержал меня стоя. Роскошный кожаный диван персикового цвета манил. Притягивал взгляд. Я бы наплевав на приличия, давно сел бы. Плюхнулся. Развалился. Ослабил брючный ремень. Снял носки.
Шучу. Я был готов ждать, только не французских колонистов. Со своими полномочиями я мог разнести всю их контору, только на это потребовалось бы время.
С другой стороны времени у меня завались. Еще вчера я вдумчиво выбирал продукты без сои в специальном отделе продуктовой лавки для списанных следователей, думая, на сколько лет или даже десятилетий меня хватит.
Когда я не ответил на дюжину вопросов офицера, до него дошло, что русский следователь как-то нехорошо молчит и это может иметь далеко идущие последствия и совсем не обязательно радужные.
— Доложи полковнику! — наконец раззявил я пасть, постаравшись, чтобы собеседника коснулось дыхание, не омраченное мятной жвачкой.
Он со значением ответил:
— Дело в том, месье Вершинин, что полковнику доложено сразу, как только вы миновали пост. Прошу!
* * *
Кабинет полковника полиции напоминал кабинет начальника ЖЭКа. Светлые обои без рисунка, новый линолеум, пластмассовые плинтуса. Окно, спрятанное за жалюзи. Карта, спрятанная за другое жалюзи. Черные столы буквой Т. 4 черных стула. Кресло для шефа. На стене двуглавый орел. На столе рядом с монитором 2 флага-русский и французский. Цвета одинаковые, только порядок перепутанный.
Шеф всего на пару лет старше меня. На нем светло-серый мундир с орденскими планками.
— Месье Вершинин, очень жаль, что погибли ваши соплеменники! Мы скорбим и молимся вместе с вами, — хорошо говорит по-русски, почти не коверкая слова, но постное выражение лица насквозь фальшиво, как и все европейцы он спит и видит, чтобы русских сдохло как можно больше. — Желаете что-нибудь? Виски!
Для француза предложить виски, а не вино, на худой конец, коньяк, сродни изуверству. Но тут он добавляет.
— Американский!
Потом добавляет без паузы:
— Разрешите перейти на французский. Я знаю, вы отлично говорите на моем родном языке. Желаете попрактиковаться?
Ловушек сразу несколько. Первая, американский виски. Континента нет, а виски есть. Достать его практически невозможно. В моей богатой практике был случай, когда в руки СК попали запасы проворовавшегося сенатора. Приехал Председатель Пресс-службы Президента лично и увез всю партию. Я видел, как он уносил ящик словно простой грузчик.
Вторая ловушка шла прицепом к первой, сразу предложили перейти на язык колонии. Обычно это предлагалось позже и являлось почти прямой попыткой склонить к негласному сотрудничеству.
Полковник Вальян отлично знал истинное положение вещей. Допускаю, что из своих источников он был осведомлён даже лучше, чем я. Хотя вроде я являлся бенефициаром.
На столе появился Джим Бим в квадратной бутылке! Полковник щедро плеснул в бокалы, круглые снаружи, с квадратными емкостями внутри. Что ни говори, французы умеют и любят выпивать.
— Пардон, я не предложил закуски. У русских же принято закусывать.
Я остановил его.
— Долгий опыт пития позволил мне избавиться от пагубной привычки.
Он сделал мне комплимент по поводу моего французского. Только заметил, что он несколько провинциален. Это замечание в дальнейшем мне очень пригодилось.
Полковник спросил, какие у меня будут пожелания.
— Машину с навигатором, спецпропуск с формой допуска номер 1 ну и… оружие.
Лицо Вальяна не дрогнуло, хотя он мог спросить, а чего ж тебе твои русские коллеги ствол не выдали. Что опять — таки говорило о сверх осведомлённости полковника.
— Машину вам выделим без проблем.
