Император из двух времен - Владимир Викторович Бабкин
Чисто философически. Глядишь, и засну под этот глубокомысленный трёп. Не баранов же мне считать, верно? Это как-то пошло, да и недостойна сия слабость чести гвардейского офицера. И в этой жизни гвардейского, и в той. Гордое прославленное Знамя 332-го отдельного гвардейского вертолётного полка не даст мне соврать.
Итак, околонаучная философия на сон грядущий.
Как говорится, роль личности в истории. Марксизм-ленинизм утверждал, что всем движут законы социально-экономического развития. Что личность не столь важна. Что есть надстройка и базис. Что производственные силы толкают политиков и армию на завоевания. Что империализм высшая степень развития капитализма.
Отчасти эти рассуждения правдивы. Не смог бы Александр Македонский завоевать половину известного тогда мира, если бы не было экономического базиса, если бы не нашлись желающие идти за ним в тот безнадежный поход. Мысль об экспансии в Азию витала в воздухе Македонии. С другой стороны, без появления такого лидера, как Александр, Македония не смогла бы победить персов и распространить свое влияние на означенную ранее половину мира. И обрушение империи сразу после смерти Александра стало ярчайшим доказательством того, что у его отца, Филиппа, ничего бы не вышло. Не готов был эллинский мир к такому резкому взлету. Хотя он и сумел воспользоваться плодами побед Александра Филипповича, но и удержать достигнутое уже не смог.
Однако жила бы сейчас Европа в наследии римско-эллинского мира, если бы не завоевания Александра? Ведь ударь тот перс мечом сильнее, в том самом историческом сражении македонян с Дарием, то никакой шлем не спас бы баловня судьбы. И тогда жили бы мы сейчас совсем в другом мире. Может, персидском, а может, и в каком-нибудь карфагенском.
Чингисхан, Карл Великий, тот же итальянский корсиканец Наполеон ди Буонапарте. Князь Владимир, крестивший Русь. Иван Третий. Иван Четвертый Грозный, за жестокость прозванный Васильевичем. Петр Первый Великий. Екатерина Вторая Великая. Да и Елизавета Первая с Павлом Первым входят в этот же список великих вершителей истории. Многие и многие другие.
В том числе и Ленин, Сталин, Гитлер, Муссолини…
А в скольких бессчётных случаях итог битвы, а порой и всей войны, решал именно талант полководца? Талантливого и просто выдающегося генерала или адмирала? Нельсон, Ушаков, Кутузов, Суворов и многие другие личности, изменившие ход исторических событий. Что было бы, если во главе Британии в годы Второй мировой был не упрямый Уинстон Черчилль, а, к примеру, все тот же Чемберлен-горе-миротворец? Равно как Франции моего времени остро не хватало фигуры, равной Шарлю де Голлю. Даже уход с поста канцлерин Ангелы Меркель, который когда-нибудь да случится, нанесет по могуществу и весу Германии огромный урон.
А сколько талантливых дипломатов меняли ход истории? Тот же мой граф Свербеев, смерть которого стала для меня огромной потерей. Гирс был хорош, но Свербеев был на две головы выше его. Не зря же я ему пожаловал титул князя с приставкой «Новоримский» к фамилии. Наш Новоримский Союз во многом именно его детище.
Впрочем, главным доказательством роли личности в истории был я сам. Ибо я слишком хорошо знал, что бы случилось тут без моего появления.
Так что, возможно, правы теоретики. В чем-то. Но не во всём, как по мне.
Тот же Муссолини сейчас снимает фильмы, Гитлер где-то там, в Венгрии, тусуется добровольцем, а товарищ Сталин, с коллегами Лениным, Троцким, Махно и Никифоровой, творят мировую революцию в Мексике. Ну, и нет сейчас в той же Италии предпосылок к приходу чернорубашечников к власти. Да и Германия вполне стабильна и даже на подъеме, а в Испании и Португалии в наши дни тишь да сонная благодать, пусть и бедная там благодать. Франция ещё долго будет приходить в себя после тотального ограбления, а сэра Уинстона Черчилля застрелила ирландская суфражистка, Царствие ей Небесное. Не повезло. Должен же был быть кто-то крайним, чтобы пустить Скотланд-Ярд по ложному следу?
И, извините, тот же Моонзунд я не проиграл. И Ромею завоевал. Да и революцию в России не допустил, в конце концов. Возможно ли это всё было бы без меня? Без лишней скромности скажу – вряд ли.
Всё смешалось в мире Облонских.
Такие вот у нас дела.
Я зевнул. Но сон не шёл. Философия не слишком помогала.
Помогало ли мне моё послезнание в здешней жизни? Сложный вопрос. Иногда – да, особенно в начале, но чаще не очень-то. Слишком уж изменилась окружающая меня реальность, да так, что я мог надежно прогнозировать разве что какие-то независящие от меня природные катаклизмы, типа грядущей великой засухи 1921–1922 годов или Большого крымского землетрясения года 1927-го. Это можно использовать, но и только…
А нужно править.
Это вам не на троне восседать и умное лицо делать, пощипывая фавориток за приятные места.
Есть такое выражение, очень верноподданническое: «Корона дарует мудрость её носящим». Конечно, всё это чушь собачья, данное сверкающее украшение ума носителю вовсе не добавляет. А вот послезнание – это уже совсем другой разговор. Даже если ты не можешь предугадывать практические события, ты всё равно знаешь тенденции на сто лет вперед и можешь предпринимать шаги на упреждение. Или используешь свои знания из будущего, вот как я использовал знания о развитии кондиционеров и какими они должны быть. Или вот те же бульдозеры, к примеру. Или солнцезащитные очки. Танки, самолеты, ракеты, РЛС. Да и много чего. Одни компьютеры, беспилотники и прочие спутники чего стоят! Пусть не всё мы сейчас готовы создавать, тем более массово, но мы, в отличие от прочих, понимаем, что это и для чего. И что-то уже используем в своих нуждах, пока остальные растерянно оглядываются вокруг. Даже асимметричное шифрование, используемое нами, тоже привнесено мной из будущего. Это вам не какая-то паршивая шифровальная машина «Энигма». Развитие техники на сто лет вперед – очень важное знание и важнейшее конкурентное преимущество в нашем опасном бизнесе, именуемом властью.
Новый затяжной зевок. Маша сладко спит, и будить её своими новыми ласками я не хотел. Хватит кошмаров прошлой ночи.
Почему-то вдруг предательски всплыли в памяти горячие сцены и страстные объятия Ольги Кирилловны Мостовской, матери моего старшего сына, приходящегося мне, по совместительству, еще и родным дедом. А сцены, скажу я вам, были весьма откровенными. Весьма и весьма! Не чета, конечно, Маше, но и Оленька была фантазерка ещё та. Очень уж она хотела захомутать великого князя. Впрочем, она его действительно страстно любила.
Да, без сомнения, и прадед любил Ольгу, раз его воспоминания о ней и их встречах так свежи
