Джокер Рейха - Герман Иванович Романов
Лангсдорф устало вздохнул. С его плечей будто тяжелый мешок свалился, нервотрепка последних часов его совершенно измотала. На радаре несколько раз за последние сутки засекали крупные отметки, приходилось гадать, кто идет навстречу — транспорт под нейтральным флагом или патрульный броненосный крейсер под Юнион Джеком?!
Чистейшая «русская» рулетка, право слово!
Не считая того, что сигнальщики за истекшие сутки прямо-таки извелись, пристально вглядываясь в серую хмарь зимнего Северного моря. Они замерзали, но не покидали посты, держа застывшими пальцами бинокли — на кормовых румбах приходилось рассчитывать на собственное зрение, радар обеспечивал лишь узкий носовой курс. А погоня, как известно, всегда приходит сзади — немцам совсем не улыбалось увидеть страшную картину появления в тумане, на кипящей волне массивного корпуса линейного крейсера, какой-нибудь «кошки адмирала Фишера». И услышать вой пролетающего над головой шестисоткилограммового снаряда, способного лишить «Фатерланд» хода одним удачным попаданием (броня гросс-крейсера от такого «новогоднего подарка» не спасет — проломят ее как гнилой картон).
Одно облегчение — удалось убавить грозный Гранд Флит на парочку «гончих» в Фолклендском бою. Адмиралтейство вряд ли сейчас бросит в «слепую» погоню знаменитые линейные крейсера, в преследование незнамо кого. Слишком дорогое удовольствие гонять эскадру известного адмирала, сэра Дэвида Битти, что ранее устроил германским легким крейсерам у острова Гельголанд самую настоящую бойню, утопив три «города». Предельно дерзко и нагло англичанин со своими «кошками» явился чуть ли не к самому Вильгельмсхафену, фактически вломился к главной базе Флота Открытого Моря. И как лиса в курятнике, повеселился на славу, разметав боевое охранение из германских крейсеров в мелкие клочки. От этого продолжателя «славных дел» Дрейка можно ожидать любой гадости!
Впрочем, разве два германских графа не поступили также совсем недавно при Фолклендах, застигнув джентльменов, как писали в аргентинских газетах — «в открытой настежь уборной со спущенными штанами». Так что, как говорят русские — теперь мы квиты!
Однако угроза существовала, она являлась вполне реальной, а потому экипаж был на нервах, как говорится. Ведь морякам известно поверье, что беда иной раз караулит прямо у порога родного дома, когда до гостеприимной гавани остается несколько десятков миль. Минутная расслабленность даже одного матроса может обойтись всей команде очень дорого!
Четверть часа назад Лангсдорф почувствовал смертельный холод, разлившийся по телу. С радара сообщили — в строе пеленга на его корабль быстро наползали четыре «жирные» отметки. Судя по скорости, военные корабли, похожие на линейные или броненосные крейсера. Оставалось только горячо надеяться, что это эскадра Франца Хиппера, знаменитая 1-я Разведывательная группа, которая должна была встретить уставший в пространстве и времени «карманный линкор».
Все же, будь это англичане, они бы нагрянули непременно сзади, и тогда бы пришлось изношенные дизеля переводить на максимальный ход, бросая на произвол судьбы «Альтмарк». Но если предатель из Адмирал-штаба выдал маршрут?!
Такое может быть?! Да запросто!
Ведь оказался иуда, что отправил роковую телеграмму Шпее в Вальпараисо, имея на то разрешение и бланки! А тут всего зашифрованные позывные, набор из пяти цифр! Но которые во всем рейхе могли знать очень немногие, даже сам кайзер и тот их не ведает!
Лангсдорф сцепил зубы — «Фатерланд» шел напролом через бурлящее море, заливаемый пенными волнами, что порой окатывали носовую башню. Ведь, несмотря на переделки форштевня, мореходность бывшего «Адмирала графа Шпее» оставляла желать лучшего.
— Ничего, прорвемся!
Капитан цур зее Пауль Ашер давно привел главный калибр к возможному бою. И хотя погреба значительно опустели, оставшаяся сотня бронебойных снарядов легко позволила бы прорваться через броненосные крейсера англичан, правда «каунти», где только «Гемпширы» имели на борт три 190 мм пушки, остальные обычный шестидюймовый калибр, не несущий серьезной угрозы «карманному линкору».
Однако связываться сейчас с гораздо более мощными «Минотавром» или «Уорриором» (а именно они могли быть в патруле) было бы смертельно опасным занятием. У тех на каждый борт в залпе по четыре 234 мм пушки, плюс от двух до пяти 190 мм орудий в башнях. Бой с четверкой таких кораблей даже для удачливого «Гебена» мог оказаться последним, хотя один на один он бы справился с любым из них. Но британцы в одиночку по морям не шастают — ведь недаром адмирал Сушон рванул от них в Средиземном море на всех винтах — и ушел легко, имея в скорости на три узла больше.
— Отчетливо вижу, герр адмирал! У англичан таких нет! Головным идет «Зейдлиц», нет никакой ошибки, я на нем служил, — в голосе Кранке прорвалась искренняя радость. — Его с «Мольтке» никогда не перепутаешь! Левее «Дерфлингер», затем «ходячее несчастье». Замыкающим с фланга «Фон дер Танн». Наши, экселенц!
— Вы правы, Кранке. Теперь я их сам уже отчетливо вижу, — Лангсдорф убрал бинокль от глаз и устало смежил веки. «Дерфлингер» единственный нес четыре линейно возвышенных башни, «Фон дер Танн» больше напоминал вытянутый линкор типа «Нассау». Похожие друг на друга два средних гросс-крейсера имели одно важнейшее отличие — высокий полубак «Зейдлица» позволял легко всходить на волну, тогда как форштевень «Мольтке» зарывался в нее, вздымая огромный бурун.
И ничего тут удивительного нет — первый стал улучшенной версией второго, а возросшее на две тысячи тонн водоизмещение ушло на усиление бронирования и повышение мореходных качеств, что для своенравного и бурного Северного моря было чрезвычайно важным. А вот второй корабль не зря носил прозвище «ходячего несчастья». Среди немецких моряков вполне обоснованно прижилось мнение, что стоит включить «Мольтке» в отряд, как неизбежно произойдет какая-нибудь гадость — или с ним, или с другим кораблем, тут совсем неважно с кем именно.
Страшненькая штука — репутация!
А вот его систершип «Гебен» стал турецким «Султаном», и уже сейчас прославился своими дерзкими набегами, получив прозвище «Гроза Востока» вполне заслуженно. Пару месяцев тому назад не побоялся в одиночку атаковать русскую эскадру из пяти броненосцев неподалеку от их главной базы Севастополь на Черном море. В ходе скоротечной схватки в гросс-крейсер попали два 12-ти дюймовых снаряда, в ответ флагманский «Евстафий» получил пять «подарков» в три центнера веса каждый. Так что успех налицо — да и труса немецкие моряки не праздновали!
С мостика флагманского «Зейдлица» прожектор быстро выдал морзянкой короткую серию ярких вспышек, хорошо видимую в сером мареве промозглого зимнего утра.
— Экселенц! Контр-адмирал Хиппер передает — «Счастливого возвращения с победой на родину! Мы вас заждались!»
— Отвечайте — «Благодарю! Мы сами торопились!»
Лангсдорф увидел, как мигнул прожектор на «Зейдлице», подтверждая принятый ответ. А затем
