Колхоз: Назад в СССР 2 - Павел Барчук
— Какие уж тут издевательства… — Дед Мотя грустно вздохнул. — Рыщет по дому, находит самогон и пьет. А потом дерется. Бабка сказала, этак мы скотину потеряем. А козел — дело нужное. Знаешь, какие от него козлята по деревне бегают? О-о-о-о-о… Чистые архары.
— Архары — это бараны… — Поправил машинально Матвея Егорыча Андрюха.
До этого момента братец стоял вообще молча, немного в стороне. При этом они с Клавкой обменивались такими взглядами, что мое подозрение насчет случившегося между ними интима трансформировалось в четкую уверенность. Был ли у женщины секс с определенным мужчиной, можно всегда понять по тому, как она на этого мужчину смотрит. Так вот Клавдия смотрела на Андрюху с выражением лица, будто хочет его съесть. Будто Переросток — это огромный рожок мороженного, и продавщица ужасно хочет слизать вкусное, сладкое мороженное до самого конца.
Вот, собственно говоря, и отпали все вопросы. Мало того, что было, так еще вполне себе осознанно. Не перепутала его Клавдия со мной. Просто, наверное, решила, раз уж в руки пришло случайное добро, а не запланированное, то пусть хотя бы оно. Однако, дело даже не в этом. Братец вел себя пугающе. Андрюха вроде смущался немного, но при этом его взгляд то и дело падал на Клавкину грудь и в этот момент он как-то быстрее начинал дышать. Нет. Тут точно требуется вмешательство адекватного человека. А изо всех Зеленух единственный, кто реально адекватен, — это я. По крайней мере, пока еще.
— Так я что могу сделать? — Поинтересовался Славик у Матвея Егорыча. Их разговор набирал обороты, но при этом, все больше напоминал беседу двух ненормальных. Каждый о своем, и ничего не понятно.
— Откуда мне знать? Ты — ветеринар. Тебе виднее. — Упирался дед, — Мой Борис страдает алкоголизмом. Из-за этого бабка сживает со свету меня. Уж реши как-нибудь. Кто из нас собачий доктор?
— Слушайте, я не нарколог. Козлов от алкоголизма не лечу. Даже не уверен, что у них вообще такой диагноз существует. Представляете? А я работаю больше пяти лет. Но ничего подобного не слышал. Боюсь, это единичный случай и связан непосредственно с вашим Борисом.
— Вот что ты за человек… — Матвей Егорыч удручённо покачал головой. — Меня ж бабка из дома выгонит.
— Не пойму, в чем проблема? — Выдал вдруг Клавкин сын. — Он ищет самогон, а вы прячете? Так ведь?
— Ну, так… — Дед Мотя выглядел совсем убитым.
— Попробуйте от обратного. Не прячьте, но и много не давайте. Накапайте ему определенную дозу, потом на выгон, на траву. Пусть пасётся. Только воды ведро поставьте. Вечером придет, снова накапайте.
— Да? — Матвей Егорыч посмотрел на Бориса, который после вердикта Ветеринара как-то заметно к доктору подобрел и уже не косился с такой злостью. — Думаете, поможет?
— Конечно!
Честно говоря, подозреваю, сын Клавдии был готов пообещать Егорычу все, что угодно, лишь бы мы уже свалили. Но вслух говорить этого не стал. Потому как сам хотел быстрее утащить улыбающегося и пускающего слюни, как идиот, отвечаю, Андрюху подальше от Клавки.
Короче, по итогу, мы всё-таки разошлись довольные и счастливые. Матвей Егорыч тащил пузырь с этикеткой на латыни, где в реальности плескался самогон, налитый клавкиной рукой. Для Зинаиды Стефановны это было редчайшее лекарство от козлиного алкоголизма, добытое у ветеринара с огромным трудом. Андрюха просто шел, продолжая улыбаться, как дурак. Ещё и оглянулся на дом продавщицы несколько раз. Я был доволен тем, что оказался прав. Люблю получать подтверждение своей сообразительности. Братец и правда поимел Клавдию. Или она его. Тут уж не знаю, как более точно сформулировать. А вот перспектива разговора с Переростком немного напрягала. Однако, понимал точно, разговор однозначно должен состояться.
Глава 5
Половину ночи проворочался снова без сна. Дурак дураком. Ложился и на спину, и на бок, и на живот. Один хрен не мог отключиться. Даже пытался считать овец. Серьезно. Закрыл глаза и стал представлять, как кудрявые барашки прыгают через плетёный забор. Не знаю, почему именно так. Видел нечто подобное, по-моему, в каком-то мультфильме.
Но в итоге, то ли воображение у меня на самом деле очень богатое, то ли делал все неправильно, только вместо нормальных голов у баранов имелись совершенно левые варианты. Один, к примеру, вообще отказывался прыгать и смотрел на меня мордой Андрюхи. У второго оказалась башка Федора. Третий был сто процентов овцой, потому что подмигивал натурально, как Наташка. Короче, намаявшись и вообще лишившись даже намека на сон, решил осмыслить все, что не давало мне покоя.
А подумать было о чем. Во-первых, когда распрощались с Матвеем Егорычем и вернулись с Андрюхой домой, там меня поджидала Ольга Ивановна. Правда, сначала мы с братцем были пристально осмотрены и даже частично обнюханы дядькой, который, не обнаружив ничего предосудительного, успокоился и пошел заниматься своими делами. Думаю, он прямо ждал какого-то подвоха, но на этот раз придраться было не к чему.
Соседка, едва завидев нас с Переростком, сразу открыла рот, планируя, видимо, делиться добытой информацией, но я быстренько подхватил ее под локоть и утащил со двора.
— Конечно, конечно! Помню! Обязательно помогу! — Громко приговаривал, волоча пенсионерку в сторону от родственников, которые с удивлением смотрели нам вслед, пока мы не исчезли за забором, отделяющим соседскую территорию от нашей.
— Чего поможешь? Кому? Совсем тюкнулся? Себе помоги! Шутоломный!
Ольга Ивановна, сначала опешившая от происходящего, оказавшись на своей, родной земле, начала активно вырывать руку из моей хватки.
— А-а-а-а-а… Да это я так…Думал, может, обещал и забыл.
Признаваться, что нам никак не нужны свидетели, которые могут узнать о моем интересе к непонятному пацану,(непонятному для них, для меня-то вполне даже родному), не стал, дабы у самой Ольги Ивановны не возникло лишних вопросов.
— Жорик, ты смотри. Голова — это дело серьезное. Тебе рано провалами в памяти страдать. Хочу напомнить, наоборот, с моей стороны было обещание разузнать про этого твоего возможного знакомого. Так вот… — Ольга Ивановна оживилась, довольная тем, что смогла-таки выяснить нечто интересное. — Парень, о котором, похоже, говорили, приехал недавно. Вроде как, объявились дальние родственники помершей старухи. Хотя, говорят, отродясь ни о каких родственниках прежде речи не было. Одиноко она жила. А тут — целая семья. Мать, отец и, значится, сын. Пацану семнадцать. Последний класс будет оканчивать в Воробьевке. Документы уже в школу принесли. Так вот. Звать его Никонов Сергей. Родители с северов перебрались. Оно, конечно, понятно, к нам многие оттуда едут. А что? У нас и ягода, и овощи, и рыбалка, и охота, и
