Я ем города, морями запиваю - Дмитрий Валерьевич Политов
— Вполне, — согласно кивнул Данила.
— Отлично, — обрадовался комитетчик. — Поехали дальше. Тут уже несколько иначе будет. То, что тебя пытались шантажировать и намеревались завербовать после вашего загула в борделе, в принципе неплохо.
— А вы откуда знаете? — вздрогнул Мельник. По спине футболиста пробежал предательский холодок. И разговор сразу стал очень опасным.
— Сиди спокойно, не дергайся, — засмеялся Шориков. — Послал их и послал. Молодец. Но, вот то, что не сообщил… — капитан перестал улыбаться и смотрел на съежившегося юношу немигающим взглядом змеи. — Вот это очень и очень плохо! Понимаю, не хотел подставлять одноклубников, верно? — Данила торопливо закивал. — Но, видишь ли, интересы государства важнее личных. Поэтому, скажу один раз: если попробуешь промолчать снова, раздавлю, как букашку! Веришь?
— Верю, — угрюмо ответил Мельник.
— Вот и славно, — опять расплылся в широкой улыбке гэбешник. — Жаль, конечно, что ты так резко с ними пообщался. Но что-то мне подсказывает, это еще не конец истории. Тогда они тебя прощупали, сделали пробный заброс, ты отказался. Они сделали вид, что отошли и утерлись. Понимаешь ведь, что никто тебя на самом деле в покое не оставит? Обязательно встретятся еще раз. Арсенал убеждения у них большой: могут опять попробовать пугануть, а, может, захотят купить. Кстати, а что у тебя за история с руководителем вашей делегации произошла? Ну-ка, расскажи — хочу услышать из первых рук.
— Какая еще история? — удивился Данила.
— Мельник, — укоризненно покачал пальцем комитетчик. — Мы ведь договорились, что больше никаких уверток.
— Да не, я правда не помню, — юноша потер лоб. Как же чешется ранка, зараза.
— Так я помогу, — усмехнулся Шориков. — Японские магнитофоны.
— А, вы об этом, — обрадовался Данила. — Так там, правда, товарищ капитан, фигня полная. Нам организаторы турне на заключительном приеме решили в знак благодарности подарить по магнитофону. Япония, последняя модель! А этот деловой перец вдруг встает и заявляет, что, мол, советским спортсменам запрещено принимать столь дорогие подарки. Да еще такие, что не относятся к футболу. Потом видит наши кислые рожи и нехотя добавляет: можно отблагодарить исключительно предметами спортивной экипировки. Костюмы, щитки, бутсы там разные. И все!
— И что? — нахмурился гэбешник. — Чем ты недоволен, нормальное предложение.
— Ага, — насупился Мельник. — Я бы промолчал, но вот на следующий день для нас несколько мешков со всякой всячиной в отель приволокли. И этот ухарь все к себе в номер велел отнести. Как уж он там все делил, я не знаю, только нам спортивные трусы, щитки и гетры обломились. А вот этот «достойный» персонаж аж четыре баула, как свой личный багаж, в аэропорте грузил. Интересно, что в них было? Вот я в самолете и сказал, что ему больше подошло бы полное собрание речей товарища Альенде, а не спортивная амуниция. Ну а что, с таким мамоном не в «адидасе» бегать, а в креслице газетку почитывать.
— Ты мне такие разговорчики брось! — построжел лицом Шориков. — Ишь, куда полез. Не твоего ума это дело. Получил, что положено. И точка! Кто тебе, сопляку, дал право дискредитировать ответственных товарищей?
— Так пусть делом займется, раз такой ответственный, — огрызнулся Мельник. Вот чувствовал, что перегибает палку, но остановиться не мог — понесли ботинки Митю! — Вот скажите, товарищ капитан, почему, когда нас бармалей в Тбилиси убивал, все молчали? Эта курва чешская глумилась, как хотела. Вы матч видели? На ровном месте пеналь придумал, все толчки и зацепы со стороны датчан пропускал. Разве ж так можно? К нам потом в Новогорск целая делегация заявилась, от «волг» и «чаек» глаза разбегались. И все кричат, ругают, наказать грозятся. Так давайте от печки плясать: с судьями работать начнем. Мы ж не просим, чтобы свисток непременно в нашу пользу свистел, но пусть хотя бы судит нейтрально. А дальше мы и сами разберемся. Хорошо, Крнявек этот нам явно пытался отомстить за то, что мы к событиям в его стране причастны. Но где гарантия, что следующий арбитр деньги от наших соперников не возьмет на коммерческой, так сказать, основе? Думаете, так сложно команду убить? Фигня!
— Ишь, разошелся, — засмеялся Шориков, глядя на футболиста с интересом. — Вот сейчас верю, что за дело переживаешь. Но пойми, чудак-человек, мы ведь не всесильны. Что, по-твоему, надо делать? Телефон судьи на прослушку ставить или слежку за ним для контроля пускать?
— Ну, работать с рэфери можно по-разному, — нейтрально отозвался Мельник, нарочито глядя в потолок. Эх, побелить не помешало бы. Подумал немного и решил поделиться знаниями будущего. — Просто совать ему деньги, согласен, пошло. Но ведь можно, как бы невзначай, подарить дорогую ручку, соболиную шкурку — рашн-экзотика! — банку черной икры. Подогнать проститутку и накрыть роскошную «поляну» в бане. Не хочет по-хорошему, так взяли и зажали беднягу в подъезде злые хулиганы. Да мало ли способов.
Комитетчик слушал с удивлением.
— Да уж, — задумчиво произнес он, когда Данила умолк. — Интересный ты парень, Мельник. Не ожидал.
— Можно подумать, я сказал что-то такое, о чем вы и сами не знали, — окрысился футболист. — Вон, к кавказским командам приезжаешь, так тебя сначала покупают. А если отказываешься, то бьют. Слышали, поди, как нас в Кутаиси мутузили? Еле ноги живыми унесли. Местные, как с цепи сорвались, камнями закидывать начали. Ну и как вы думаете, играется в подобной обстановке? Так чего этих перцев заморских жалеть?
— А почему «перцев»? — изумился гэбешник.
— Считалка есть такая. Старинная, — пояснил Данила. — Нам в школе историк рассказывал:
«Немец, перец, колбаса,
Тухлая капуста!
Съел мышонка без хвоста
и сказал, что вкусно!» В старину немецкие колбасники мясо всякой фигней у нас заменяли, вот народ и придумал.
— Ужас какой, — покачал головой комитетчик и поморщился. — Вот на кой ты мне это сказал, я теперь к колбасе дома прикоснуться побрезгую.
— Ну, извиняйте, бананив у нас нема! — ухмыльнулся Мельник. Ага, небольшая месть удалась. Алаверды, начальник.
— А это-то что?!
— Как, вы не знаете этот анекдот?
— Рассказывай, — немедленно потребовал Шориков.
…Смеялся гэбист долго. Даже слезы промокнул носовым платком.
— Ох, ну уморил! — отдуваясь, сказал он. — Надо будет ребятам в отделе рассказать. Ладно, посмеялись и будет, — капитан посерьезнел. — Вернемся к нашим баранам. По судьям я твой посыл принял. Будем думать. Есть кое-что рациональное в твоих словах, надо прикинуть, что можно использовать. В крайнем случае доложу наверх. Теперь, что касается новых контактов с ребятишками из американских спецслужб. Если они на тебя опять выйдут, то сделаем так…
Глава 6
1969 год. Март. Москва
— Спасибо вам за вопросы, — ведущий, молодой чернявый парнишка,
