Бриганты (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Когда заканчивал переодеваться, ко мне подошел герольд и сорванным голосом сказал:

— Герцог Людовик приглашает тебя на пир, который будет вечером в ратуше.

— Передай герцогу, что это большая честь для меня, обязательно приду, — сказал я.

Хайнриц Дермонд пришел с оруженосцем Анри де Велькура. Они принесли доспехи покойника и его двуручный меч. Клинок обоюдоострый, в сечении четырехгранный. Центр тяжести возле гарды, которая слегка спускается к клинку и украшена золотой насечкой. Под гардой кольцо, чтобы, вставив указательный палец, крепче держать. Рукоятка обмотана тонкой кожей, не сильно захватанной. Оголовье маленькое, можно сказать, что нет совсем. Хранился меч не в ножнах, а в чехле. И действительно, на ремне такой не поносишь. Видать, у отца не осталось денег на выкуп доспехов и оружия сына. Мне показалось, что оруженосец Велькуров смотрел на меня с благодарностью. В любом случае, не как на смертельного врага. Не за то, конечно, что я когда-то убил под ним коня и забрал доспехи и оружие. Видимо, многого натерпелся от Ульфара де Велькура, царство ему небесное!

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Мишель де Велькур, — ответил он.

— Родственник Ульфару? — поинтересовался я.

— Дальний, — ответил он. — У нас общий прадед. Я из младшей ветви.

— Не хочешь стать моим оруженосцем? — предложил я.

— Хочу! — радостно ответил Мишель де Велькур.

— Забирай у них свои вещи и двигай к нам на постоялый двор, — приказал я.

Из доспехов Ульфара де Велькура меня заинтересовал только подбородник, потому что у меня такого нет. Раньше их не использовали. Или, может, они мне раньше не попадались. Кираса — вещь хорошая, но моя бригандина из «наалмаженной» стали лучше.

— Остальное тебе, включая меч. Будешь моим «играющим двуручным мечом» — сказал я Хайнрицу Дермонду.

— Конечно, буду! — произнес он, восхищенно разглядывая меч.

Для оруженосца он был староват. Теперь у него есть замена, так что пусть машет двуручным мечом, облачившись в стальную кирасу. Доспех Анри де Велькура был коротковат на него, а этот будет чуть длиннее, что намного лучше.

— Расплатишься из трофеев, а полученный ранее доспех отдашь Мишелю, — предупредил я его вопрос.

— Ему великоват будет, — проинформировал оруженосец.

— Ничего, на вырост, — отмахнулся я.

Мишелю де Велькуру в ближайшее время вряд ли придется участвовать в сражениях. Основной его задачей будет обслуживать меня. Я так привык к оруженосцам, слугам, что не представлял, как буду жить, если вдруг вернусь в двадцать первый век. Все-таки, у каждой эпохи есть свои достоинства. Если ты достоин этой эпохи.

12

Лионская ратуша была четырехэтажным зданием, расположенным на центральной площади. Окна первого этажа были очень узкими, скорее, бойницы, и располагались высоко от земли, не заглянешь. На лестнице из семи ступенек стоял караул из полутора десятков пехотинцев, вооруженных короткими копьями или арбалетами. Из доспехов только шлемы и жиппоны — короткие стеганые кафтана, обычно надеваемые под кольчугу.

Увидев меня, пехотинцы зашушукались:

— Это тот самый!…

У популярности есть маленький плюс — не надо представляться.

Банкетный зал располагался на втором этаже. Был он длинный, с двумя рядами колон и высоким сводчатым потолком, с которого свисали на веревках параллельно полу пять крестов с перекладинами одинаковой длины. К концам перекладин крепились большие глиняные масляные светильники. Несмотря на большое их количество, в зале был полумрак, особенно по углам и за колоннами. Пол был выстелен тростником и свежими полевыми цветами, запах которых немного приглушал вонь, стоявшую в помещении. Протрубили в горн, приглашая к пиру. Гости направились к медным тазам, чтобы помыть руки. Это было то немногое, что они мыли преднамеренно, а не случайно, переходя вброд реку или попав под дождь. Тело многие, но далеко не все, благородные рыцари и дамы, особенно с Пиренейского полуострова и северо-западных регионов Европы, мыли всего три раза в жизни: после рождения, во время крещения и перед погребением. Южане пренебрегали чистоплотностью для того, чтобы их ненароком не перепутали с нехристями — мусульманами и иудеями, которые мылись регулярно, а северяне то ли из лени, то ли боясь простудиться, то ли, что скорее, были так воспитаны. На их фоне русские крестьяне, которые ходили в баню раз в неделю, казались чистоплюями. Полотенце возле каждого таза было одно, поэтому, когда очередь дошла до меня, оно уже было мокрое. Я вытер руки своим носовым платком, чем удивил большую часть присутствующих. Между расположенными вдоль стен узкими, односторонними столами, застеленными грубым, но беленым холстом, располагался широкий, на котором были выставлены кушанья на подносах и кувшины с вином. Помост для избранных был высотой около метра. Там расположились пять мужчин и три женщины, причем две сидели рядом с Людовиком, герцогом Бурбонским. Кто были эти господа и дамы, я не знал, а спрашивать не стал. Если судьба сведет, узнаю, а если нет, то и незачем запоминать. Несколько дам сидело и рядом с менее знатными гостями. Всего гостей было человек сто. Подозреваю, что я был единственным рыцарем-башелье. Мой сосед слева — рыжеусый рыцарь с побитым оспой лицом — посмотрел на меня так, будто его оскорбили до глубины души, посадив рядом со мной. Слуги расставили перед гостями посуду. Сидевшим рядом мужчине и женщине дали одну тарелку, а одиноким досталась отдельная. Мне тоже. Это была деревянная тарелка диаметром сантиметров тридцать. Когда-то она была разрисована и покрыта лаком, но теперь остались лишь желтые и красные фрагменты по краям. Каждому полагался отдельный стакан из мутного толстого стекла, не граненый, емкостью граммов на триста, и ложка, серебряная, бронзовая или деревянная. Поскольку я сидел в самом низу, мне досталась деревянная. Тем, кто сидел на помосте, дали еще и по двузубой вилке. Предполагая, что примерно так и будет, я захватил с собой кожаный футлярчик, в котором лежали серебряные ложка и вилка с коричневыми черенками из рога. Изготовили их здесь по моему описанию. Серебряных дел мастер поинтересовался, зачем мне такие маленькие вилы? Сказал, что буду подгребать ими сено ручному хомячку. Мастер принял мои слова всерьез и только бровями повел: мол, у богатых свои причуды. Еду разносили слуги, одетые в одинаковые коричневые жилетки поверх желтовато-белых рубах с узкими рукавами. Обычно пир начинался с фруктов, но свежих еще не было, поэтому сразу перешли к мясу. Один слуга держал поднос, а второй руками раздавал с него печеную говядину, разложенную на подсушенные куски хлеба. Поскольку мясо было верченое, выбирать приходилось между подгоревшими и не прожаренными кусками. Я выбрал подгоревший. Слуга швырнул его на тарелку ловко, мясо не слетело с хлеба. Следом двое несли за ручки большой чан с бобами в соусе, а третий распределял их большим деревянным черпаком. За ними шел слуга с большим узкогорлым кувшином. Вино было белое, не очень хорошее, но и не плохое. Лучшее, как догадываюсь, досталось тем, кто сидел выше, поскольку наливали им из других кувшинов.

На помосте встал пожилой мужчина с остатками седых волос вокруг большой красной лысины и провозгласил тост за здоровье гостя — Людовика Бурбонского, которого назвал принцем. Все выпили залпом. И я отдал должное вину. Затем взял нож в правую руку, вилку в левую и принялся за доставшееся мне мясо. Сосед мой ел руками и громко чавкал. Посмотрев на мои манипуляции, он презрительно хмыкнул. Я уже научился отключаться во время еды, не обращать внимание на соседей — рыцарей, которые через несколько веков станут пределом мечтаний для романтичных дур. Старался не замечать, как они во время еды рыгают, сплевывают в тарелку, сморкаются в скатерть и вытирают об нее руки, швыряют кости на пол, пердят. Я пришел сюда по делу. Мне нужно выяснить, возьмут меня на службу французы или нет? Если нет, то будем искать купеческий караван и двигаться на север, в Нормандию или Бретань, или на запад, в Аквитанию, и пытаться наняться к англичанам. Или еще к кому-нибудь. Только на войне можно быстро набрать деньги на небольшое судно. Главное — не сидеть подолгу на месте и не проедать заработанное. Все-таки мне приходилось оплачивать питание и постой тридцати двух бойцов и жен двоих из них, которых я тоже поставил на довольствие и даже пообещал им по полпая из добычи. Взамен они будут обстирывать нас, латать одежду и готовить еду на переходах.