Новый старый 1978-й. Книга четвертая (СИ) - Храмцов Андрей
— Тогда подъезжайте к пяти. Позвоните мне в четыре и я вам продиктую адрес. Я живу в районе метро Ленинский проспект.
— О, так мы с вами почти соседи. Сколько будет стоить занятие? Алла мне ничего не сказала об этом.
— После того, как я прослушаю ваше молодое дарование, я назову цену и количество необходимых занятий в неделю.
— Меня это устраивает. Спасибо вам огромное, что вы согласились нас принять.
Солнышко встретила меня дома радостная и стала рассказывать о том, что разговаривала с мамой и что они с папой приглашают нас в гости на первое мая.
— Да, мы так не доехали до них и не показали мои награды из-за этих наших съездов и репетиций, — ответил я, крепко целуя свою будущую жену и ставя на пол две сумки с одеждой и сувенирной продукцией нашей группы. — Я как-то уже успел по тебе соскучиться. Я ещё утром хотел с тобой кое-чем заняться, но ваше светлейшество категорически отказывалось вылезать из-под одеяла, а теперь, боюсь, до ночи будем развлекать дорогих гостей. Сумки пусть пока постоят в прихожей, завтра Димке отдам.
— Я тоже соскучилась, — сказала Солнышко и прижалась ко мне. — А от тебя женскими духами пахнет.
— Так я у Краснова с Пугачевой тесно общался. Помнишь, она просила у меня песню и я ей «Учкудук» предложил? Так вот, я ей написал дня два назад другую песню, но заниматься её записью мне было неохота, поэтому решил отложить и совсем закрутился. А она, оказывается, специально на «Маяк» приехала, ей Краснов сказал, что я наши новые песни должен буду привезти. Я захожу к Анатолию, а там Алла сидит и сразу по поводу обещанной песни стала мне выговаривать. Кстати, тебе большой привет от неё.
— Спасибо. От меня ей тоже, при случае, предавай привет.
— А потом пошли искать рояль и, после того, как я сыграл и спел эту песню, Алла, не раздумывая, её купила. Пугачева сама записала ноты, поэтому никаких проблем не было.
— Песня ей понравилась?
— Была в восторге. По поводу первого мая я вот что подумал: есть у меня предчувствие, что в этот день нам отдохнуть толком не дадут. Поэтому давай сделаем проще. Завтра у нас суббота и твои родители будут дома. Так что утром съездим на рынок и в продуктовую «Берёзку», затаримся продуктами для моего дня рождения. А потом на обед заедем к твоим и похвастаемся моими наградами. Про то, что школу назовут моим именем, ты уже рассказала родителям?
— Да, ещё вечером в среду их обрадовала.
— Вот, а завтра ещё одной новостью порадуем. Ты спрашивала про поручение Андропова и я тебе скажу по секрету, что я выполнил не одно, а сразу два его поручения. И выполнил их очень хорошо. Поэтому он сегодня пообещал вторую Золотую Звезду, которой руководство собирается меня наградить.
— Вот это да! Значит скоро ты будешь дважды Героем Советского Союза. Я к этой, первой, Звезде привыкнуть не успела, хожу, как во сне, а тут уже вторую мой любимый должен будет получить.
— И это ещё не всё. Тем, кого награждают второй Золотой Звездой, вручают также второй орден Ленина.
— Значит у тебя будет уже три этих ордена? Ничего себе.
— И это тоже ещё не все хорошие новости. Уже как дважды Герою Советского Союза мне будет положен бронзовый бюст, который должны будут установить на моей малой родине, там где я родился.
— Не может быть! Бюст — это же памятник. Я правильно понимаю?
— Правильно. Но самое главное, что мой бюст установят не в Подмосковье, а на территории нашей школы. Ты представляешь, школа будет носить моё имя и на школьном дворе будем стоять памятник в мою честь.
— Просто обалдеть. Мне казалось, что меня уже ничем невозможно поразить. Но это просто какая-то фантастика. Я представляю себе, что пионеры будут отдавать тебе, отлитому из бронзы, салют. Помнишь, как у Аркадия Гайдара:
«Плывут пароходы — привет Мальчишу!
Пролетают летчики — привет Мальчишу!
Пробегут паровозы — привет Мальчишу!
А пройдут пионеры — салют Мальчишу!»
— Вот ты и попала в сказку, а сказка стала былью. Мальчишу-Кибальчишу шесть лет назад открыли памятник перед главным входом на территорию Московского городского Дворца пионеров и школьников. Теперь настала моя очередь. А ещё рядом с моим бюстом будут октябрят принимать в пионеры и будет стоять почётный караул, как у Мавзолея Ленина.
— Мои родители просто умрут от гордости за нас.
— Умирать им пока рано. Пусть они живут долго, им ещё наших с тобой детей нянчить. Так, за разговорами я успел одеться и награды перевесить, так что можем отправляться на банкет.
Мы доехали до Кремля и оставили машину на нашем любимом месте. В здание КДС мы вошли ровно в 18:30. Пропуска у нас не спрашивали, так как люди майора Колошкина, охранявшие здание, прекрасно меня знали и я с ними уже, как свой, поздоровался за руку. В фойе я увидел Ольгу Николаевну, которая разговаривала с каким-то мужчиной. И этот мужчина, на вид лет тридцати, держал в руке, о радость, футляр с трубой. Значит, всё-таки, она нашла трубача.
Мы поздоровались и Ольга Николаевна представила нам незнакомца. Его звали Петр, который был очень рад познакомиться лично с солистами группы «Демо», а тем более сыграть с ними. Мы прошли в банкетный зал, где пока никого из гостей не было, но охрана уже стояла. Меня, Солнышко и Ольгу Николаевну пропустили без проблем, а вот за Пётра мне пришлось поручиться и сказать, что он будет выступать вместе с нами. Его футляр попросили открыть, внимательно осмотрели и только после этого разрешили проходить.
На сцене мы сразу увидели стоящие в углу барабаны Бонго и красивую чёрную лакированную гитару, которую я аккуратно и даже с неким трепетом взял в руки. Проведя пальцем по струнам и взяв пару аккордов, я понял, что гитара просто сказочная.
— Где вы такое чудо раздобыли? — спросил я Ольгу Николаевну.
— Я так и знала, что она тебе понравится, — ответила она. — Всё у нас на складе перевернула, но нашла. Была уверена, что опять что-нибудь испанское захочешь сыграть, вот и расстаралась.
— Да, хороша. Спасибо вам большое за это. Это классическая Alhambra, я такие хорошо знаю. Хотел в Лондоне купить, но закрутился и не успел.
— Тогда вы пока репетируйте, а я пойду остальными делами займусь, а потом вернусь, когда гости приедут.
Мы, не обращая внимания на снующих официантов, готовивших столы к банкету, включили микрофон и я объяснил Пётру, что после моих слов «пропащая душа» я махну головой и он сыграет вот так. И я наиграл соло на первой струне.
— Понятно? — спросил я у трубача.
— Сейчас попробую, — сказал Петр и сыграл мелодию почти без ошибок, на которые я ему указал. Второй раз он сыграл уже чисто.
— Молодец, схватил сразу. И ещё раз тоже самое сыграешь перед последним припевом. Солнышко, вот твои барабаны Бонго, вешаешь их на пояс и стучишь по ним, как ты стучала утром. Ничего сложного нет. В начале у меня вступление, а потом гитарный испанский бой. Поехали.
Только с третьего раза у нас получилось то, что я хотел. Приглашённые уже начали подтягиваться и как раз застали самый конец нашего последнего репетиционного выступления. Проклова подошла поближе к сцене и внимательно слушала и смотрела на нас.
— Привет, — сказал я ей, когда прозвучали последние аккорды песни. — Ну как?
— Прекрасно, — выдала Елена и захлопала нам, на что я театрально поклонился, изобразив снимание невидимой шляпы с головы и размахивание ею из стороны в сторону, как это делали в «Собаке на сене». — И учтивый поклон, как в старину в Испании, хорошо получился. Всем привет. Песня просто потрясающая, аж заставляет приплясывать. Молодец, Андрей.
— Спасибо, мы старались. Петр, сейчас иди в зал и скажи официантам, что ты с нами и они найдут, куда тебя до нашего выхода пристроить. Солнышко, снимай барабаны и пока никого из важных гостей не прибыло, давай-ка у твоей «На-на-на» первый куплет и припев повторим, чтобы ты распелась перед выступлением.
