Юрий Корчевский - Медаль для разведчика. «За отвагу»
– Все живы? Рассчитайсь!
Не откликнулся один разведчик. Федюнин не поднимался, снова голос подал:
– Кто сколько убитых видит?
Игорь крикнул:
– Я одного снял, вижу.
– И я одного! – отозвался Твердохлебов.
– Товарищ лейтенант, передо мной еще один лежит.
В банно-прачечном отряде о троих говорили, но не факт, что их трое было.
– Поднимаемся, осторожно деревья осматриваем.
На деревьях больше никого не оказалось.
– Что же они, как обезьяны, на деревья забрались? – недоумевал Твердохлебов.
– Лес кончается, поле впереди. А преследователей, то есть нас, засекли, – пояснил Федюнин. – Кто первый огонь открыл?
– Рядовой Катков, – шагнул вперед Игорь.
– Молодец. Как ты понял, что они над нами?
– Ветра нет, а шишка упала. С чего бы это? Потревожил кто-то.
– А если белка?
– Зверье от войны подальше ушло.
– Логично. Всем искать Мизурина. Его не вижу.
Разведчика нашли убитым. Он крайним в цепи шел, не сразу среагировал. Федюнин немцев осмотрел, обыскал. Под масккостюмами немецкими советская форма и документы, хоть и липовые, сработаны добротно. Только взрывчатки не было. У одного в вещмешке рация, у другого две батареи запасные, у третьего только сухой паек. Причем все консервы советского производства, с захваченных складов.
– Оружие и сидоры немецкие забрать. Срубите пару жердей, надо тело Мизурина к расположению взвода доставить, похоронить по-человечески.
Тела убитых немцев так и бросили в лесу.
По прибытии в штаб лейтенант доложил об уничтожении группы. Дали отбой другим службам. Пока бойцы могилу рыли для погибшего товарища, приехали сотрудники Смерша. Все вещмешки с содержимым изъяли.
Ну, рации и батареи – оно понятно. А консервы зачем? Твердохлебов заявил:
– Надо было жратву в нашу землянку забрать.
Смершевцы у Федюнина потребовали, чтобы их к трупам немецким проводили. Лейтенант отправился сам. Как потом оказалось, оперативники Смерша прощупали каждую складку обмундирования убитых, сняли сапоги, вытащили стельку и обнаружили за ней свернутые листы папиросной бумаги с шифрограммой.
Федюнин удручен был, недосмотрел. Но он разведчик, у Смерша другие методы работы.
Видимо, с досады решил разведчиков помуштровать. Заявился в землянку, где парни оружие после огневого контакта чистили, магазины снаряжали. Да еще сидор с собой принес. Из вещмешка чистую черную тряпку достал. Разведчикам любопытно стало. Сам одному из разведчиков глаза тряпкой завязал. Остальные сгрудились вокруг стола. А Федюнин вытащил из вещмешка немецкий погон, вручил разведчику.
– Определи на ощупь.
Фадеев пощупал.
– Унтер-вахмистр.
– Верно.
Федюнин отложил погон в сторону, вытащил из сидора другой погон.
– А этот?
– Обер-лейтенант артиллерии.
– Угадал.
На третьем образце Фадеев срезался. Определил, что погон гауптману принадлежит, но род войск отгадать не смог. Лейтенант сам сдернул повязку.
– Смотри.
– Тьфу, сапер, будь он неладен.
– Кто следующий?
Вызвался Игорь. Интересно было себя проверить. Твердохлебов спросил:
– А зачем на ощупь определять?
– Ночью не всегда есть возможность фонарик зажечь или спичку. Дал ты немцу по башке, а это рядовой. Не знает ничего, кроме взводного и ротного командира. Никого назвать не может. А язык, уж коли с большим трудом достался, чтобы ценный был. Лучше офицер, и отлично, если штабной.
И завязал Игорю глаза, сунул в руку погон.
– Обер-лейтенант зенитной артиллерии.
Федюнин дал в руку следующий погон.
– Оберст.
Этот погон на ощупь отличался от других – витой и две четырехугольные звезды.
– А это?
И сунул в руку пряжку. Игорь ответил без задержки:
– Пряжка с офицерского немецкого ремня, двузубая. У солдат штампованная цельная, из алюминия или стали, с орлом и свастикой и надписью «С нами бог».
– Принимается. А это?
В ладонь Игоря лег овальный значок. Игорь ощупал тщательно. Вверху орел со свастикой в когтях, внизу перекрещенные штык и граната, вокруг дубовые листья.
Замешкался немного, но ответил:
– Знак «За атаку». Вручали за штурм, но не пехотинцам, у них на знаках винтовка.
– Очень хорошо! Сними повязку, посмотри.
Со знаком Игорь угадал. Но ниже штыка и гранаты еще цифры выбиты были – количество атак.
– Чтобы все знали нашивки, петлицы, канты, даже «курицы». Сам проверю.
На правой стороне кителя военнослужащие вермахта имели нагрудный знак – орел с распростертыми крыльями. У солдат и унтеров орел машинного шитья, светло-серого цвета. Офицерский нагрудный знак вышивался вручную. На ощупь отличались сильно. Наши разведчики нагрудный знак называли презрительно «курицей».
Глава 3. Батюшка
Следующей ночью в поиск ушла группа из трех разведчиков. И задача простая была – взять «языка» с передовой. Командование имело неподтвержденные данные, что стоявшую перед ними дивизию заменили на свежую. Разведчики должны были взять любого немца, даже рядового пехотинца. По номеру полка и дивизии в документах сразу было бы понятно – была замена или нет. Вопрос существенный. Из тыла приходили дивизии, доукомплектованные до штатной численности, с полным боекомплектом, новыми или прошедшими заводской ремонт танками, самоходками, пушками. А разведгруппа не вернулась. Ждали двое суток, потом надежды на возвращение пропали. Разведчики опытные были, да, видимо, ошибку допустили. Во взвод пополнение пришло, все добровольцы. Желание воевать есть, а умения и опыта нет. Их натаскивать, обучать надо, поскольку прошли они только школу молодого бойца. Фактически научили портянки наматывать, ходить строем и стрелять из винтовки и автомата. Да и невозможно обучить стрельбе за две недели малым количеством патронов. Однако – пехотинцев выпускали, не снайперов.
Фронт требовал пополнения, новых жертв, как молох. Федюнин за каждым из разведчиков троих молодых закрепил. Вот и приходилось Игорю, как и другим, занятия проводить. Учить маскироваться, ходить тихо и только гуськом, ножевому бою, да много чему, что разведчик знать и применять должен. Игорь к поручению относился серьезно. Упустишь мелочь, а потом подведет в трудный момент, сам погибнет и товарищей погубит. Натаскивал, не жалел. Сам выматывался и их изматывал, с трудом до постели вечером добирались. А как не выматываться, если с новичками кросс по пересеченной местности бежишь? Новичкам еще сидоры с камнями приходилось нести. В разведке налегке в рейд не ходят. Сухой паек на несколько дней, гранаты и патроны, фляжка с водой, индивидуальные перевязочные пакеты. Это если цель – добраться до передовой, схватить первого попавшегося и назад, тогда без сидора можно. Все равно подсумки для магазинов нести. В рейде каждый грамм ноши сказывается. Поэтому груз в сидор отбирали тщательно. А еще в овраг водил – стрелять. Из отечественного оружия и трофейного – винтовок, автоматов, пистолетов. Наука насущно необходимая. В рейдах, когда кончались патроны, надо было уметь пользоваться трофейным. Человек, незнакомый с чужими образцами, не сможет даже снять с предохранителя. Вместо боевого ножа использовали деревянное подобие. Правильно подкрасться к часовому, снять его одним точным ударом, что иной раз затруднительно. В зимнюю пору на часовом шинель, сверху тулуп, может быть, кожаная портупея. Тонкая свиная дубленая кожа удар ножом держит, особенно если скользящий. Кроме того, немцы любили носить в нагрудных карманах френчей портсигары, документы. Наши бойцы обожглись несколько раз и били им под левую лопатку сзади или в подключичную ямку сверху. Наверняка и посторонних предметов нет. А шею никто не резал, как иной раз в кино показывают. Мало убить, надо сделать это тихо, труп подхватить, опустить на землю тихо. А если шею резать, весь в крови будешь. И самое худшее – руки скользить по рукоятке оружия будут. А обмыть – не всегда вода поблизости.
Кое-что успел показать, объяснить, но времени на подготовку мало дали – десять дней. За столь малое время из новобранца настоящего разведчика не сделать. Но на фронте десять дней – роскошь немыслимая. В последний день Игорь сказал бойцам напутственное слово.
– Есть хорошие стихи, автора не помню. «Сколько раз увидел врага, столько раз и убей». Слова правильные, но не для разведчика, для пехоты. Наше дело – немца живым взять, не помять сильно при захвате, чтобы показания дал. И второе – своих раненых не бросать ни при каких условиях. Пупок надорви, землю грызи зубами, а товарища вытащи. Сегодня ты помог, завтра тебя в чужом тылу не бросят.
– А если убьют нашего, что тогда?
– Если в тылу, похорони, место приметь, командованию доложи. Если на нейтралке – тащи до своих траншей. Свободны.
Взвод до штатной численности пополнился, а Федюнину опереться не на кого – раз, два, три и обчелся. Лейтенант вызвал Игоря в штаб на следующий день.