Сергей Годына - Последний парад наступает! Наша победа при Цусиме
Японский капитан первого ранга мог быть горд собой, так как именно ему выпала честь отыскать в ночной мгле корабли противника. Он стоял на мостике своего вспомогательного крейсера и размышлял о том чем должно закончится дело, начало которому он только что положил, найдя ночью в неспокойном море Вторую Эскадру Тихого океана. Теперь дело было за главными силами флота, которым предстояло перехватить русскую эскадру и навязать ей генеральное сражение. В исходе этого боя не сомневался ни один японский матрос. Северные варвары уже показали, что они не способны соперничать с сынами страны Ямато за господство на море. Первая Тихоокеанская эскадра после боя с Японским Императорским Флотом в Желтом море больше так и не рискнула выйти из гавани Порт — Артура и позорно там погибла от огня тяжелых береговых гаубиц. То есть русские предпочли позорную гибель своих кораблей на якорной стоянке, вместо нового сражения. Сейчас обнаруженной Второй Тихоокеанской эскадре уже спрятаться негде. Это значит она в полном составе обречена на гибель в бою с блестящим японским флотом который поведет в бой великий адмирал Хейрахито Того.
Пока все эти мысли будоражили сознание японского командира корабля его подчиненные на «Синано — Мару» исправно пускали в эфир телеграммы сообщая все новые и новые данные о строе, скорости и курсе русских кораблей. Эти сообщения должны были помочь японским крейсерским отрядам отыскать «эскадру бешеной собаки», как ее называли в западных газетах, и сменить «Синано — Мару» в роли разведчика. Отряды адмиралов Дэва и Катаока были уже неподалеку, и Нарикава позволил себе несколько расслабиться глядя на занимающийся рассвет. Все‑таки как символично, что посланник страны восходящего солнца сумел отыскать неприятеля еще до рассвета.
В 6 часов 18 минут японский бронепалубный крейсер «Идзуми» узнавший о появлении неприятеля от «Синано — Мару» открыл русскую эскадру и лег параллельным курсом на расстоянии 4–5 миль от нее, сменив вспомогательный крейсер.
Если бы любой сторонний наблюдатель из мира где родился и вырос Сергей Часовских сейчас бы имел возможность обозревать все происходящее, то он был бы уверен, что все идет так, как ему и предписано. Русская эскадра шла тем же темпом как и положено, даже ночной ордер был точно таким же, как и в старой реальности. В то же время как и в нашем мире эскадра вошла в корейский пролив, и ровно в то же время была обнаружена, причем с точностью до минуты. Единственное что могло насторожить, так это то, что большая группа транспортов, объединенных в отряд Радлова, отпущенных от русской эскадры 12 мая до Шанхая так и не добрались, а каждый из русских купцов ушел в специально назначенный ему порт Китая или Вьетнама. Там русские транспортные пароходы принялись загружаться: кто углем, кто водой, а кто и вообще черт — те чем. Причем все эти суда имели строжайший приказ Рожественского — в порты раньше ночи с 13 на 14 мая не входить! Но об этом сторонний наблюдатель знать не мог, а японское командование не сильно ломало голову над тем, куда разбрелись русские купцы.
Глава 8. Расстановка сил на карте боя
В бою выигрывает тот, кто ошибается предпоследним.
Префразированный шахматный афоризм.
Желтое море. Вторая Тихоокеанская Эскадра. Утро 14 мая.
К исходу седьмого часа утра, румба на 2 позади правого траверза «Князя Суворова», из мглы стал выделяться корпус корабля, идущего одним курсом с эскадрой. Корпус этот временами совсем заволакивался мглой или удалялся, и затем снова показывался. В один из просветов удалось определить расстояние до него, и тогда уже стало известно, что это крейсер «Идзуми». Броненосцы правой колонны держали одну из башен в готовности открыть огонь, но вражеский корабль не подходил ближе 50 кабельтовых и был так окутан туманом, что нельзя было бы видеть падения своих снарядов, потому огня русские корабли не открывали. Да и план предстоящего боя все командиры кораблей выучили наизусть, и одним из важнейших условий успешности этого плана было дать японцам себя обнаружить. «Идзуми» постоянно посылал в эфир телеграммы, сообщающие адмиралу Того точные координаты, порядок построения, курс и скорость русской эскадры. Рожественский несколько раз флажными сигналами и семафором давал приказ по эскадре не мешать японцу телеграфировать. На русской эскадре на вспомогательном крейсере «Урал» находился исключительно мощный передатчик, с помощью которого можно было наглухо забить эфир мешаниной точек и тире, тем самым прервав японскую передачу. Но до поры до времени этого делать не стоило, так как у адмирала были планы как заманить часть неприятельского флота в ловушку.
В 8 часов утра на всех кораблях русской эскадры были подняты стеньговые флаги по случаю дня Священного Коронования Их Величеств. Именно в этот день 13 лет назад вступил на престол Император Российский Николай II. Особых каких‑либо торжеств затевать не стали, так как популярность конкретно этого царя среди матросов эскадры была невысока.
Так же примерно в 8 часов утра госпитальное судно «Кострома» сообщило, что видело прошедшие сзади 4 японских крейсера. Напряжение среди офицеров штаба эскадры постепенно нарастало. Рожественский в отличие от своих подчиненных точно знал, что обнаруженные «Костромой» 4 крейсера были кораблями Третьего боевого отряда японского флота ведомого вице — адмиралом Дева: «Касаги», «Читосе», «Отова» и «Нийтака». Моряки первой Тихоокеанской эскадры называли их «собачками» адмирала Того. Это были отличные бронепалубные крейсера, способные поддерживать высокую по тем временам скорость на протяжении длительного времени, и имевшие очень солидное вооружение. Самым важным было то, что они имели существенное преимущество в скорости, благодаря чему могли спокойно оторваться от более медлительных русских кораблей. Навязать бой этим кораблям, укомплектованных достаточно опытными и сплаванными экипажами, было чрезвычайно сложно, и Часовских это учел при разработке плана сражения. Поэтому сообщение о появлении японских крейсеров за кормой русской эскадры было им проигнорировано.
Ровно в 9 часов утра командующий эскадрой передал распоряжение обязывающее все корабли удвоить бдительность, и объявить высшую степень боеготовности для экипажа. По мыслям адмирала Рожественского вот — вот должна была начаться активная фаза его плана, и сейчас от экипажей его судов требовалась удвоенная бдительность. Примерно в это же время паровой катер с «Князя Суворова» забрал с миноносца «Бедовый» его командира капитана второго ранга Баранова, и по первому отряду истребителей было передано сообщение, что на время отсутствия последнего в роли флагмана будет выступать миноносец «Быстрый» во главе с современником Часовских Оттоном Оттоновичем Рихтером. На мостик «Бедового» встал бывший капитан «Жемчуга» Павел Павлович Левицкий.
В 9 часов 40 минут во мгле близ левого траверза русской эскадры начали вырисовываться японские крейсера 5–го и 6–го боевых отрядов.
Едва адмиралу доложили о появлении новых неприятельских кораблей, как Рожественский отдал приказ об увеличении хода броненосцам первого отряда и крейсерам до 14 узлов.
Пятый боевой отряд Японского Императорского флота состоял из устаревших кораблей времен японо — китайской войны: броненосца «Чин — Йен», и однотипных бронепалубных крейсеров «Ицукусима», «Мацусима» и «Хасидатэ».
«Чин — Йен» являлся бывшим китайским цитадельным броненосцем немецкой постройки «Чжень — Юань», который японцы захватили при капитуляции базы Вей — хай — Вей в 1895 году. Для своего времени он был неплохим броненосцем, но даже к началу японо — китайской войны безнадежно устарел. Орудия главного калибра стреляли не чаще чем раз в 5 минут, да и точность на дистанциях свыше 10 кабельтовых была крайне низкой. После модернизации японцы воткнули в него 4 современных шестидюймовых орудия системы Армстронга, на борт могли стрелять 3 из них, в корму так же можно было вести огонь из трех орудий, а вот в носовом секторе была лишь одна такая пушка, но зато в бронированной башне. К 1905 году скорость этого реликта была не выше 8 узлов, но, как утверждали японцы, на короткое время он мог разгоняться аж до 11. То есть практически любой русский современный боевой корабль мог догнать, и без проблем расстрелять этого китайского инвалида.
«Ицукусима», «Мацусима» и «Хасидатэ» были однотипными бронепалубными крейсерами, строящимися для войны с Китаем в девяностых годах девятнадцатого века, и так же безвозвратно устарели к 1905 году. Их машины не могли обеспечить им скорость свыше 15 узлов, а на деле стабильно выдавали не более 13. Все эти корабли несли по одному забавному орудию — 320 миллиметровой пушке с длиной ствола в 38 калибров. Это орудие было больше, чем на любом из русских броненосцев, однако утешало то, что за всю историю ни один из этих крейсеров так и не попал в цель из своего монстрообразного орудия, потому как слишком уж неустойчивой артиллерийской платформой оказались эти корабли с небольшим водоизмещением. Весь борт этих бронепалубников был буквально утыкан 120–мм скорострельными пушками, являвшимися неплохими артиллерийскими системами. Но они стояли слишком часто на палубах, то есть слишком близко друг к другу, и каждое попадание неприятельского снаряда обязательно выводило хотя бы одну из них из строя. Большая часть надводного борта была совершенно не бронирована, а скосы бронепалубы прикрывали лишь машинные и котельные отделения. Невысокая скорость хода этих реликтов времен Японо — Китайской войны позволяла гоняться за ними даже русским броненосцам.
