Борис Орлов - Тактик

– В общем, минут через двадцать пять-тридцать они будут здесь. Тогда мы с удовольствием оставим вас нашим балтийцам-краснофлотцам, а сами пойдем отдыхать. Заслужили, однако. Гражданин Пятс, может, подскажете пару-тройку хороших ресторанов, чтобы все две тысячи моих бойцов разместить. Их завтраком кормить пора…

Перспектива встречи с озверевшими балтийцами вовсе не радовала депутатов Рахвускогу и Рийгиноукогу[36]. А потому они, здраво рассудив, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца, в бодром темпе вынесли вотум недоверия президенту Пятсу, отменили действие конституции республики и единогласно проголосовали за немедленное вхождение Эстонии в состав братской семьи народов СССР. Присутствовавшие на этом заседании генералы из Главного штаба Эстонской армии тут же дружно согласились капитулировать и выразили готовность перейти в состав РККА. На что Новиков хмыкнул, Бажуков поинтересовался: «В строительные части?», а Надя предложила использовать означенных генералов на работе в тирах. «Вон тот, толстый – вылитый “бегущий кабан”»[37], – сообщила она Кириллу. Но к счастью, этих реплик никто не слышал по вполне уважительной причине: в замок Тоомпеа прибыли краснофлотские роты.

4

Крупный успех составляется из множества предусмотренных и обдуманных мелочей.

Всемерно осуждая непропорциональное применение силы, мы требуем от Советского правительства немедленного прекращения боевых действий, вывода войск на границу, подтвержденную международным договором, и начала мирных переговоров о компенсациях странам, пострадавшим от советской агрессии.

Как представители миролюбивого сообщества, мы также требуем незамедлительного начала уголовного разбирательства всех случаев нарушения законов войны и придания виновных строгому международному суду.

К середине ноября по всей линии фронта армии Польши и Балтийских государств были остановлены, а кое-где отброшены к границе.

Пока Ленинградский фронт был наиболее важным, и Бригада специального назначения готовила наступление советских войск по всей ширине перешейка. Но была у бригады еще одна задача, решение которой готовилось в глубоком секрете даже от служб обеспечения.

Двадцатого ноября батальон спецназа скрытно подошел к финскому берегу и начал высадку в пригороде Хельсинки. Береговые патрули уничтожались еще на подходах передовыми группами, а танкодесантные корабли уже выгружали бронетехнику батальона. Бросок в центр города был мгновенным, словно удар шпагой, и первым захваченным зданием стало здание Центрального телеграфа, где располагалась и телефонная станция. А потом в городе воцарился настоящий хаос. В отсутствие связи армейские подразделения финской армии метались по городу, чаще всего успевая лишь к месту пожара или попадая в грамотно устроенные засады.

Когда в полдень в эфир вышел президент Финляндии и объявил о безоговорочной капитуляции, фронт рухнул окончательно, и единственными, кто хоть как-то поддерживал порядок, были военные патрули Красной Армии и, как ни странно, финские полицейские, которых никто и не думал разоружать.

В этой истории граница пролегла точно так же, отсекая болотистые и труднопроходимые места, а все финское население было отселено. Кроме того, по репарациям у Финляндии забрали несколько важных производств, и была наложена контрибуция в размере двадцати миллионов фунтов стерлингов, в качестве компенсации за разрушенные поселения.

В Военную гавань Кронштадта чинно входила колонна кораблей. Впереди неспешно, как и подобает бронированным великанам, двигались два броненосца береговой обороны – «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен», – ощетиненные артиллерийскими стволами махины. На них были нацелены орудия фортов и стоявших тут же кораблей КБФ, но на высоких мачтах обоих броненосцев трепетали под ветром алые полотнища, а на корме гордо развевались флаги ВМФ СССР.

Следом, переваливаясь, точно утки, на седой ноябрьской волне, шли подводные лодки «Ветехинен», «Весихииси», «Ику Турсо» и «Весикко». Неуклюжие в надводном положении, они кланялись то на левый, то на правый борт, как будто униженно каялись перед своими недавними противниками и просили о пощаде. За ними, пыхая дымом, торопились четыре канонерки, на которых финские названия были грубо замазаны известкой, а рядом старательно, хотя и несколько кривовато красовались старые названия, данные им еще при царе: «Пингвин», «Голубь», «Филин» и «Чирок»[38]. Дальше тянулась вереница малых кораблей: два тральщика и два сторожевика с такими же замалеванными финскими и вновь написанными русскими названиями «Фортрал», «Защитник»[39], «Посадник» и «Воевода»[40], и несколько катеров. Замыкали шествие семь вооруженных ледоколов. И на каждом корабле вился и трепетал советский военно-морской флаг.

Броненосцы отдали якоря возле свободных бочек, подводные лодки, канонерки и прочие подошли к пирсам. Только теперь стало ясно видно, что на мостиках подошедших судов кроме офицеров финского военного флота стоят еще и крепкие парни в одежде необычного покроя и расцветки, с необычным оружием в руках. И в противовес хмурым финнам, парни улыбались, а некоторые махали руками собравшейся на причале толпе.

Внезапно на одной из канонерок заревел тифон[41], и тут же на «Вяйнемяйнене» развернулся огромный транспарант «Поздравляем с пополнением!». Буквы были слегка неровные, но чувствовалось – написано от души. Секундой позже на «Ильмаринене» заполоскался другой транспарант, на котором помельче, но вполне читаемо с берега было начертано: «Морякам КБФ от бригады спецназа!» Над Кронштадтской гаванью взлетело и поплыло протяжное «Ура!».

Грохнул орудийный салют с прибывших кораблей, эхом ему ответили встречавшие, и снова покатилось, загремело «Ура!».

– Подарок – царский, что и говорить. И обставлен соответственно, – произнес командующий Ленинградской военно-морской базы флагман 2-го ранга Кузнецов[42] и тяжело вздохнул. – Только вот хоть кто-нибудь подумал о том, куда этих финнов в Кронштадте девать? А?

– М-да… – согласился с ним командующий КБФ Левченко[43] и тоже вздохнул. – И тут еще эти, новиковцы-буденновцы. Как бы чего не вышло…

Перспектива встреч лихих и хорошо обученных парней из спецназа с не менее лихими, пусть и несколько менее обученными, но куда более многочисленными парнями в бескозырках была вовсе невеселой. То есть сперва они, конечно, будут брататься, но вот потом… В то, что спецназовцы не прихватили из Финляндии в качестве трофеев что-нибудь горячительное, верилось слабо. Да и на кораблях должен был быть запас. Теперь уже точно – «был». В этом красные командиры флота не сомневались. Как и в том, что ушлые краснофлотцы раздобудут в качестве ответного дара точно неизвестный, но достаточно значительный объем «шила». А вот когда и те другие подвыпьют…

Левченко снова вздохнул. В этой войне успехи балтийцев были более чем скромными: несколько обстрелов с кораблей финских береговых батарей да обеспечение десанта спецназа у Хельсинки – вот, собственно, и все. А за всю войну – ни одного награждения, ни одной благодарности. Разве что введут медаль «За победу над Финляндией», тем более что слухи об этом упорно муссируются в кремлевских кругах, но это когда еще будет. Зато чуть не в каждой «Красной звезде»[44] – перечень награжденных спецназовцев. «За отвагу», «За боевые заслуги», «веселые ребята», «звездочки», а то и «знамена»[45]. Трое вообще – Героями стали. Был, правда, рейд на Таллин, но это – другая война. Да спецназ там опять всю работу сделал. Как подвыпьют – начнут наградами щеголять да краснофлотцев подначивать. Тогда жди беды. Большой беды. А за такое можно и по всей строгости получить.

Обдумав все это, командующий флотом почел за благо запросить по прямому проводу Москву и попросить, чтобы спецназ выводили из Кронштадта сразу же по окончании выгрузки. Это не противоречило планам и Новикова, который поддержал просьбу Левченко. Так что все общение спецназовцев и моряков свелось буквально к нескольким случайно оброненным словам.

Тем временем с кораблей уже сводили финских моряков. Краснофлотцы и флотские командиры с любопытством разглядывали своих коллег-оппонентов, всматривались в их невеселые лица, сравнивали финскую форму со своей и про себя прикидывали: справились бы они с этими хмурыми ребятами, доведись им встретиться в прямом бою?

– Вань, – толкнул в плечо комендора Никулина его приятель и земляк Шаталин. – А тельняшка-то, пожалуй, пожиже против этого будет? – и указал рукой на финских моряков в свитерах «под горло».