Елена Асеева - Коло Жизни. Бесперечь. Том второй
– Те женщины из видения, имена которых я не уловила, – молвила Есинька продолжая говорить о том, что тревожило ее. – Они называли меня по разному… лучица, госпожа, Владелина… Владелина… Я была в прошлой жизни ею… И если ты даже не ответишь Стынь, – дополнила свою речь девушка неотрывно уставившись на выскочившую из воды блеснувшую своей серебристой чешуей большущую рыбину. – Ничего не изменится. Я теперь уверена, что в прошлой жизни была этой Владелиной… Теперь понимаю, почему Боги ко мне приходят. Огнь, он наверно и есть Отец этой самой лучицы, моей души… естества.
– Нет не Огнь, – торопливо отозвался младший Димург, и также поднявшись с травы, покрывающей оземь на островке… мелкой, словно мурава. – Огнь предок твоей плоти… Лучица хоть и связана с ним, в целом, как и со всеми Богами, не является его порождением.
– Значит это Перший… Перший мой Отец, – чуть слышно дыхнула Есиславушка, и торопливо развернувшись к Стыню уткнулась лбом в его такую же темно-золотую грудь лишенную волосяного покрова, нежно туда поцеловав. – Перший мой Отец… так я чувствую… слышу… знаю. Ох! как я тому рада! – дополнила она много порывистей, так и не услышав ответа от Бога, каковой всего-навсе полюбовно прикоснулся губами к ее виску.
После этого разговора Стынь несколько дней к Еси не приходил, сославшись на свое отбытие в соседнюю систему, чем вельми ее расстроил. Впрочем, девушка понимала, что у Бога есть обязанности… Ведь она не знала, что каждый его шаг сейчас контролировался Першим. И старший Димург решил, что покамест надо им обоим воздержаться от встреч. Думая, что может так присутствие Стыня влияет на Крушеца. Предоставляя возможность человеческому, поколь… поколь более значимому взять власть над ними обоими.
Есислава, несомненно, расстроенная отсутствием любимого меж тем была счастлива подле Липоксай Ягы, человека которого всегда считала своим отцом. Вещун же чья жизнь теперь существовала только в дорогом чаде, старался всеми силами спасти ее зрение. Посему за более чем месяц пребывания обок него Есиньки обратился не только к кудесникам, но и к помощи местных темнокожих шаманов. Право молвить, знания которых были далеки даже от знаний дарицев, посему шаманы никак не могли поправить зрение девушки. Весь этот месяц, что был наполнен для юницы любовными и тайными… тайными даже для Липоксай Ягы, встречами со Стынем, старший жрец готовился к проведению обряда по наречению Есиславы своим преемником и наложению на нее не только статуса, но и обязанностей. Впрочем, девушка о том ни желала, ни говорить, ни даже слушать и всякий раз демонстративно разворачиваясь, уходила. Во-первых, теперь… после пережитого она не собиралась поддерживать верования дарицев, а во-вторых, уже имела любимого, и по той причине не хотела пользоваться положенным старшим жрецам послугами наложниц… а в ее случае наложников.
Спустя два дня, как произошел разговор на острове меж ней и Стынем, поутру Еси стало рвать. Не пришедшее в свое время очищение юница посчитала временной задержкой, но когда ее стало тошнить, а после и рвать, поняла, что она ждет ребенка… Ребенка от любимого Стынюшки… ребенка который нарушал все традиции дарицев и старших жрецов, к касте которых Есиславу относили.
В эти же дни из Галактики Крепь вернулся Асил и на очередной встрече с братьями, Перший рассказал о видениях девочки. Боги сидели в зале на маковке Димургов, в пухлых сизых облаках, в тон, похоже, плывущим мрачным кучным полотнищам в своде и той молви, что высказал зримо расстроенный старший Димург. Не менее озабоченным смотрелся Асил, потому как круговерть из-за коей его вызвал Усач, оказалась, на самом деле, лишь тонкой пылевой прорехой и могла быть заштопана им самим. Обаче, самим недовольным в зале был явственно Небо, который по началу долго искал щит, установленный Асилом над Еси, когда же, наконец, его нашли дзяды, выявилось, что Круч отдал девочку Стыню. А теперь еще получалось, что у лучицы и вовсе наблюдаются признаки болезни.
– Надобно Перший, – молвил Рас, стоило только смолкнуть старшему брату. – Изъять девочку на маковку и осмотреть… Несомненно, с лучицей, что-то происходит. И это не просто какая-то хворьба али отключение, как было в первой жизни. Это может оказаться более серьезным. Я выделяю свой голос на данное действо. Асил, ты, что о том думаешь?
– Если Отец считает это необходимым, – незамедлительно отозвался старший Атеф. – Конечно, мой голос – да!
И тотчас тягостно вздохнул… Асил был вельми удручен… У него последнее время все складывалось как-то не очень. Не только Усач, так несерьезно подвел его, этой несущественной прорехой. Не только Круч разрушил его замыслы, отдав девочку Стыню и днесь весьма недовольно уходил от Першего. Но теперь выяснялось, что проблемы у лучицы воочью начались с того момента, как она попала к мананам, а значит к нему. Асил, как и все Боги, нынче нуждался в поддержке… И ту поддержку мог оказать один Перший. Он мог и умел убедить, поддержать, но нынешнее его зримое расстройство, лишало сил и самого Асила, посему Бог не только мрачно смотрел на все, а деревце в его венце попеременно краснело, или вспять бледнело, но и тягостно дышал.
– Успокойся, мой милый, – умягчено произнес Перший, направляя ту молвь Атефу, и явственно ощущая его смурь. – Мы с тобой все обсудим, и осторожные действия Усача, и поведение Круча… Не надобно только так дышать и гневаться, меня сие вельми раздражает… По поводу лучицы, я уже сказал вам. Поколь нельзя девочку перемещать на маковку, абы данное действо может стать опасным. Видения… видения это просто ужасно, это точно болезнь, нарушение всего развития. Но мне непонятно одно, почему лучица не подаст зова… Может все же получился какой-то временный сбой, и вмале все пройдет. Ведь, ты, Небо, говорил, она сама обучалась… Похоже уже тогда, что-то случилось и Кали-Даруга того не определила.
– Все было выполнено, как велел Родитель, – задумчиво протянул страший Рас, и в голосе его прозвучало огорчение… Огорчение, досада, но всего-навсе на собственные поступки, которые могли принести урон лучице, кои, будто отозвались в поверхности его облачного кресла, где сизость цвета сменилась на свинцовость с белыми крупными чревоточинами.
– Я, малецык, тебя ни в чем не упрекаю… Уж если кого упрекать только меня, – протянул Перший и провел перстами по коже лица, с тем смахивая оттуда нежданно выплеснувшееся зримое расстройство. – Но думаю, что сейчас нельзя торопиться… Надо быть весьма осторожными, посему хочу, чтобы Стынь принес мне отображение девочки. И с ним я отбуду к Родителю… Уверен, Родитель сумеет нам посоветовать, как поступать с лучицей.
Есиньку рвало уже второе утро, а слабость и головокружение соседствовали весь день. Девушка старалась скрыть свое состояние, но Липоксай Ягы его почувствовал и повелел Житовабу осмотреть ее ясность, на что, как и понятно, от последней получил отказ… Отказ, который озадачил знахаря, однако еще больше Липоксай Ягы, вероятно, приметившего частое отлучение своей девочки куда-то… Куда-то без объяснений.
Одначе бес, прицепленный к старшему жрецу, немедля передал испытанные волнения уже выпущенному из каземата Мерику… А черт в свой черед доложил Господу Стыню… Стынь же, получивший указания от Отца на выполнение того самого отображения, не мешкая прибыл к Есиньке. Бог, в морг, выхватив девушку из сада, унес ее на остров. Очевидно мгновенность переноса, али то, что нынче Еси особенно тошнило, едва ноги ее коснулись поверхности земли, как она торопливо кинулась к воде и туго сотрясаясь, вырвала все, чего так долго удерживала в желудке.
– Ох, Стынь! – подымаясь с корточек, и утирая мокрые от воды губы ладонью, проронила юница. – Я беременна, понимаешь какой ужас.
– Ужас? – изумленно повторил младший Димург, и оглядел девушку, одним махом окинув с головы до ног. – Если ты считаешь это ужасом, я моя прелесть, могу избавить тебя от того… от ужаса.
– Ах! Да, нет! Я не о том, – девушка шагнула к Богу, и, приникнув к груди того, глубоко втянула его дух схожий с ночной прохладой. – Я о том, что теперь делать, – пояснила она.
– Ежели ты решишь оставить ребенка, – достаточно ровно отметил Стынь, правой рукой обхватив и прижав к себе хрупкое тельце юницы, тем словно заслоняя от замыслов Родителя. – Судя по всему, его будет надобно родить.
– Конечно, родить, тем более это твое дитя… Твое, мой любый Стынюшка, – спешно проронила Еси, вроде как даже испугавшись, что Бог прямо днесь, по ее столь неразумным словам, лишит того с кем она уже однозначно сроднилась. – Просто, как теперь быть с Липоксай Ягы?.. Как я ему скажу, что жду дитя… и от кого?
– Ежели ты страшишься того ему поведать, – тотчас молвил Димург, успокоительно поглаживая Есиньку по вьющимся рыжим волосам. – Я ему скажу. И, естественно, объясню, что это мое дитя. И, что это великий дар, ибо Боги вельми редко дарят людям от себя продолжение. И, да, моя радость не тревожься, малыш родится белым. Ну, быть может самую малость смугловатым. Он будет похож на тебя. – Стынь ухватил перстами подбородок юницы, и легохонько вздев ее голову, не скрывая испытываемой нежности к ней, добавил, – на тебя… моя Еси.
