Игорь Николаев - Война за империю
Снова тот же скрип. Фигура невидимого собеседника сдвинулась с места, выкатилась на свет. Именно выкатилась, поскольку теперь стало видно, что загадочный человек — седой калека в кресле-каталке. Она то и скрипела. Если бы Шейн увидел его теперь, то даже в слабом искусственном свете узнал бы Франклина Делано Рузвельта. Второго по могуществу человека в Штатах, вице-президента и главного врага изоляционистов Америки.
— Он умеет думать и пользоваться открытыми источниками, — задумчиво продолжил вице-президент. — Но доступа ко всей информации не имеет, поэтому выводы неверны. Война сильно перекроила мировой баланс добычи и переработки нефти. Одни возможности закрылись, другие наоборот, широко открыли двери. При текущем годовом импорте около восемнадцати миллионов тонн, британцы покроют потребности за счет нефти из Венесуэлы и нашего, американского бензина, который падает в цене из-за избыточного предложения. Даже если случится чудо, и эти пути окажутся недоступны, то англичане затянут пояса, но удержатся за счет доминионов и Суматры.
— Я и не намеревался использовать его как штабного аналитика, — пожал плечами Хьюз. Теперь, когда ему не нужно было контролировать себя, отчетливая гримаса перекосила некогда изувеченное лицо.
— Да, — согласился калека, подъезжая еще ближе. — Его таланты лежат в иной области. Боевик, который умеет не только стрелять, но и думать, ненавидит коммунизм и готов на многое, чтобы карабкаться вверх… Ему не повезло попасть в армейскую разведку, в нынешние времена там карьеры делаются куда медленней, чем раньше. Но тем больше будут его старание и энтузиазм. Я склонен согласиться с вами, мистер Говард. Незаменимых людей нет, но этот … Шейн нам определенно будет полезен.
Глава 6
Шанов проснулся непозволительно поздно. Он ощутил на лице приятное касание не по-зимнему теплого солнечного лучика, слышал городской шум, но с минуту привычно сохранял полную неподвижность. Ровно дыша, с закрытыми глазами, внимательно прислушивался к происходящему вокруг. Он слегка напряг мышцы шеи, чувствуя затылком сквозь тощую подушку привычную твердость пистолета.
Мимолетом вспомнилась мудрость старого китайца Дэминя. Тот, бывало, говорил: 'Привычки бывают полезные и неполезные. Полезные способствуют продлению жизни, неполезные ее разнообразно укорачивают, вот истинная суть вещей'. Старик был мудр и такую традицию утреннего подъема — с внимательной оценкой обстановки — наверняка одобрил бы.
Шанов сел на кровати, окинул взглядом комнату. Да, новое жилище куда комфортнее предыдущего. День начался. Начался непозволительно поздно, но сегодняшнее утро было отдано специально под переезд и обустройство на новом месте, на службе его ждали только к трем часам.
Подъем, осторожный, без рывков и молодецкой удали. Затем несколько шагов по комнате, от одной стены к другой. Шанов выслеживал собственное самочувствие, как охотник добычу, но все было как обычно, то есть вполне нормально. Скверные симптомы, навещавшие его уже дважды, никак себя не проявляли. Зато, будто перехватывая эстафету, отозвались давние раны, на разные голоса напоминая о себе хозяину. Особенно рука.
— Советская власть, ГОЭЛРО и гири — вот, что спасет нас, — пробормотал Шанов привычную шутку, начиная утреннюю гимнастику. Глубокая, но осторожная разминка и разогрев мышц надежно заглушили привычное нытье старых увечий. Перехватывая поудобнее двухпудовку, спортсмен мимолетно сделал зарубку на память — повесить турник и поискать борцовский мешок, благо, размеры новой квартиры позволяют.
Спорт не подвел. Взбодрившийся и раскрасневшийся, чувствуя, как горячая кровь вымывает из тела остатки боли, Шанов пошел в туалетную комнату.
Наталья не без основания считала, что если ей в чем-то и повезло, так это с жилищем.
Дом был типичной новостройкой рубежа десятилетий, так называемой 'второй архитектурной волны', когда первый жилищный аврал слегка спал, и от чисто коммунального строительства начали постепенно отходить в сторону смешанного. Типовая шестиэтажная восьмигранная башня-карандаш с двором-колодцем, была построена по американской методике так называемых 'модулей'. Каждый отдельный 'модуль' был рассчитан на две семьи и состоял из общего коридора, четырех сдвоенных комнаток и общих санузла с кухней. Самое главное, их строили быстро и достаточно много, даже сейчас, несмотря на военное время. По слухам, в скором времени ожидался переход к еще более простому и массовому 'третьему проекту' — четырехэтажным 'моноблокам' с полностью отдельными квартирами, но все это было делом будущего.
Наталья всеми силами старалась превратить маленькое жилье в уютный и милый приют, украшая его цветами, небольшими вышивками и прочими милыми женскому сердцу мелочами.
Утро прыгало по комнате солнечными зайчиками, стучалось в окно воробьиным чириканием и шумом проснувшегося города. Сегодня у женщины был выходной день. Сын Аркадий сам проснулся, собрался и ушел в школу, можно было поспать подольше. Но ее разбудили, причем очень необычным образом.
За стеной лилась вода, кто-то шумно умывался, плескаясь и негромко напевая.
Взоры всех людей, кто живёт трудом своим,
Приковал СССР. Шепчут: 'И мы победим!'
Коммунизма идеи зовут за собой
И китайца, и немца. 'Буржуев долой!'
Большевик Сталин правит твёрдой рукой.
'Пятилетку в три года!' — вот лозунг какой.
Несмотря на разруху, совершим мы рывок.
И крестьянин вчерашний встаёт за станок.
Даёшь Магнитку, даёшь Волховстрой!
Впереди только высь, нам не ведом покой.
Даёшь Волго-Дон, даёшь Сталинград!
И каждый своей сопричастности рад.
Даёшь Уралмаш, даёшь ДнепроГЭС!
До самого неба запустим экспресс.
Голос был довольно приятный, мужественный баритон, но вот на ухо певцу наступил большой, косолапый медведь. Кроме того, у него было плохо с переходом к высоким нотам и, стараясь вытянуть особо душевную строку, певец иногда срывался на фальцет. Умывался он довольно долго, затем шум воды смолк. Босые ноги или легкие тапочки бодро прошлепали по коридору, снова стукнула дверь. Наталье вспомнился ночной поход, неожиданная встреча и новый сосед. Ой, как невежливо получилось, даже имя не спросила… Надо идти знакомиться. И завтракать.
Они столкнулись в коридорчике, одновременно открыв двери комнат. Он с некоторым изумлением взглянул на нее, слегка приподняв бровь.
— Доброе утро. Извините, я, наверное, побеспокоил вас. Думал, что никого нет дома, будний день. И я слышал, как кто-то уходил утром.
— Это был сын. Он третьеклассник, — пояснила женщина. — А у меня сегодня выходной…
— А-а-а, — понимающе кивнул он. — Тогда давайте знакомиться. Я — тов… Шанов. Боемир Ефимович Шанов.
— Наталья. Коновалова.
— Приятно познакомиться. Теперь извините, дела утренние. Совершенно не ждут.
— Да, да, конечно…
Держа на весу авоську с продуктами, сосед прошествовал на кухню, она последовала за ним.
Кухни во 'втором проекте' были на удивление большими. Нашлось место для титана, питающего теплой водой санузел и кухонную раковину, а также для довольно большого стола, нескольких шкафчиков и новинки прогресса — двухконфорочной газовой плиты. Такие стали ставить в жилые дома лишь год назад. Планировалось в ближайшее время охватить газификацией большую часть жилого фонда, но война властно вмешалась в гражданскую жизнь.
Аркадий позаботился о маме и здесь, на столе стоял заботливо прикрытый салфеткой стакан еще теплого чая, на маленьком блюдечке — бутерброд с маслом.
— У вас хороший и заботливый сын, — заметил Шанов, зажигая газовый огонь. Мужчина деловито доставал на свет чугунную сковородку без ручки, несколько яиц, кусок сала, завернутый в газету. Скоро мелко порубленные кусочки сала зашкворчали на сковороде. Шанов методично разбивал яйца ножом, больше похожим на уменьшенный мясницкий тесак.
— Хотите присоединиться? — неожиданно спросил он, в пол-оборота к ней.
— Нет, спасибо.
— Приятного аппетита.
Плавно завязался разговор ни о чем. О погоде, о способах приготовления яиц и прочих пустяках — беседа из тех, которыми занимают время вежливые, но не слишком хорошо знакомые люди.
Шанов продолжил кулинарное колдовство, посыпая яичницу странными порошками из глиняных горшочков, на вид очень старых и экзотических. Потом с аппетитом начал ее уплетать. Наталья пила чай, исподволь оценивая нового соседа. Он был немного ниже среднего роста, но с жилистой фигурой спортсмена. Женский взгляд Натальи отметил белую рубашку с очень короткими рукавами и темно-коричневые штаны на завязках, такие носили лет двадцать назад. И то, и другое достаточно старое, почти ветхое. Похоже, Шанову не было совершенно никакого дела ни до моды, ни до женского внимания… последняя мысль отозвалась в ее сердце едва заметным уколом. Шанов был бы похож на оборванца, если бы не идеальная чистота одежды и следы тщательной починки, сделанной мужской рукой — на это указывали ровные, но слишком крупные стежки.
