Дмитрий Ясный - Вернувшийся к рассвету
Все как один! Единым фронтом! «Пролетарии всех стран!», «Все на коммунистический субботник!» и так далее……. И бороться с этим бесполезно. Знаю, помню, чем всё закончилось. И это и вообще все. Вот я и не борюсь. Я просто строю свой мир и создаю свою команду. Эти два десятка птенцов когда-то оперятся и, возможно, станут отличными спортсменами, учёными, врачами, инженерами. Да просто хорошими людьми и гордостью страны. Не все, но ведь кто-то ведь станет? Ведь хоть кто-то!
А! Я мысленно махнул рукой. Вот перед кем тут распинаюсь, перед кем бисер мешками мечу? Не поймут меня и мои замыслы. Примут и смирятся с ними, когда я наберу достаточно сил, в этом я не сомневаюсь, выбора то я не оставлю, а пока будем стараться пройти по лезвию бритвы.
Я поставил чайник на плиту и вжикнул пьезозажигалкой. Заглянул в морозное нутро высоченного, высотой под потолок, холодильника — настоящая финская «Хелькама», не какой-то там пошлый и имеющийся почти у всех «Розенлев» — достал яйца и сыр. За окном начинает светлеть и скоро мои сестрички, взвизгивающими на ходу стрижами, пронесутся по длинному коридору, стараясь опередить друг друга по дороге в ванную. Я огляделся. А что, за два года я достиг неплохих успехов!
Разнообразными и мудреными ходами, с помощью многократных и многодневных переговоров и бесчисленным количеством коробок шоколадных конфет, хрустальных ваз и нейлоновых колготок, я умудрился без переездов обменять нашу бывшую однокомнатную трущобу на трёхкомнатную квартиру «сталинской» постройки в нашем же районе. Побегал много, заплатил квартирным маклерам до хрена, но цели своей достиг. Обставил квартиру румынской мебелью, приволок в дом холодильник и монументальное творение Горьковского телевизионного завода цветную «Чайку». Мама вначале всё порывалась вернуть всё в магазин, наивно полагая, что я как-то умудрился взять всё это богатство в долг, а когда услышала от меня, что всё это с «базы» и по блату, стала собирать тёплые вещи и сушить мне сухари. На полном серьёзе. Даже сходила к знакомой продавщице Клаве, правда истинная, продавщицу так и звали, и купила мне двадцать пачек «Ватры» и килограмм байхового чая. В тюрьму меня собирала. Вам смешно, а я неделю убил на полуправдивые объяснения и успокоения. Пролезло, валидол только в домашней аптечке закончился.
Про сестренок молчу. Стыдно. Избаловал я их по самое не могу. Платьица, туфельки, кофточки и плащики заполнили нутро платяного шкафа и не давали закрыться полированным дверцам. На полмесяца в нашем доме прописался диатез, ибо поедали солнышки шоколад без меры. Поставил перед собой, посмотрел на красавиц пятнисто-чешуйчатых долго и пристально, а потом попросил меня не расстраивать больше. Поняли. И теперь, когда кто-то во дворе из подружек шелестел ярким фантиком, близняшки лишь морщили носики и важно заявляли:
— От сладкого диатез бывает и всё чешется, нам так брат сказал, когда мы шоколадками объелись!
И все им внимали, ибо брат близняшек сам Сова, а Сова это у-у! Это Сова! Не в ходу ещё было слово авторитет в обесцененном значении.
М-да, зарекался я быть тише травы и ниже воды, но не вышло. Это мышке-норушке хорошо — стащила зёрнышко и в норку, а человек такая мышь, потащит в норку сам амбар с зерном и будет при этом искренне возмущаться, что амбар, понимаешь, в норку не лезет, здоровый, гад, больно! Ну и моё прошлое Я, привыкшее жить ни в чём себе не отказывая, немало помогло в распространении моей известности. Знаете, юношеские гормоны и бесшабашность в сочетании с ложной самоуверенностью и неоспоримым превосходством над другими, очень здоровая мина под собственным благополучием и спокойствием. Так что, этого юного революционера или дяденек в погонах мне можно было ожидать в гости ещё раньше. Скорее всего, в их умных головах с седыми висками не как не могла найти себе место мысль, что главарь и мозговой центр новой и довольно зубастой торгово-уголовной группировки одиннадцатилетний пацан. Искали взрослого, разрабатывали матёрогоделягу, а наткнулись на мальчишку. Инерция мышление и засилье стереотипов. И вдобавок, сделать со мной законным путём почти ничего не возможно — не попадаю я под уголовную ответственность по малолетству. И не был я ни разу задержан, ни с товаром, ни в драке. Учусь на твёрдые четвёрки и слушаюсь учителей. Вежлив, на субботники хожу. Классный активист и политинформатор. Спортсмен, комсомолец, красави…. тьфу, красавец!
Даже подставить меня не удалось. Мне неожиданно вспомнился случай этой осенью, когда меня пытались втянуть в драку трое в серой пыльной одежде. Двое сразу легли, даже без кастета обошелся — выкинул я его с год назад, массы и так хватать стало, а от третьего, ловкого и хорошо держащего удар, я убежал. Что они хотели, мне и сейчас не понятно, но звоночек-то звенел, ох игромко звенел. А я не прислушался. Шустрые ведь ребятки были. Со специфическими повадками заломать, да скрутить. Тренированные, не хулиганьё парковое и не уголовники-костоломы Князя. А я не придал этому значения, болван!
В дверной скважине чуть слышно лязгнули отодвинутые ключом сувальды замка — мама вернулась. Я улыбнулся и пошел встречать своего самого родного человека. Всё у нас будет хорошо.
Через два дня, на школьном крыльце меня дожидался Длинный. Стоял спиной к входу, ровно посередине крыльца, широко расставив ноги. Курил, поплёвывал, иногда одарял подзатыльником прибирающихся мимо него мальков, обернувшимся строил грозную физиономию и угрожающе «чёкал». В общем, развлекался в меру своих сил и способностей. Я не одобрительно смотрел на него через затянутое ледовыми разводами окно коридора со второго этажа. Не знаю, как он почувствовал мой взор, но Длинный вдруг подобрался, закрутил головой по сторонам, наткнулся на мой взгляд и чуть смутился. Потом кивнул головой и, поднеся руку к плечу, сложил покрасневшие от мороза большой и указательные пальцы в кольцо. Мол всё «О`Кей, шеф»! Я улыбнулся и кивнул в ответ. Что ж, я не сомневался, что Длинный справится с поручением. Не такое уж оно было и сложное. В два часа закончится последний урок, я забегу домой, переоденусь и спущусь в подвал нашего дома. Там меня будет ждать Длинный и пока я буду избивать безответную «грушу» и бить руками и ногами по деревянной макиваре, он всё мне расскажет. А сейчас нужно идти на урок биологии, а затем истории. На историю желательно не опаздывать, отношения с преподавателем истории по прозвищу Шурик у меня как-то не задались в отличие от «биологички» Ольги Марковны. Сухонькая дама с узлом седых волос на затылке, с малахитовой брошью, с неизменной белой шалью на узких плечах была от меня без ума. Особенно после цитирования у доски определения организмов Львова «как неких независимых единиц, интегрированных и взаимосвязанных структур и функций». После же изложения в моем понимании его же теории развития вирусов я был обласкан и расцелован. Пятерка с плюсом была поставлена в графу за четверть и, теперь на уроке Ольги Макаровны я мог глазеть в окно или наблюдать за одноклассницами. Смешные создания с бантиками на косичках, в белых и черных фартучках. Что-то вроде маленьких ершистых гусениц, обещающих превратиться вскоре в красивых бабочек. Кто-то в капустницу, а кто-то в махаона. На уроке истории же в окно глазеть не стоило, было чревато мгновенным криком преподавателя и записью в дневнике. Крик ерунда, а вот рваными строками о моем плохом поведении маму расстраивать не хотелось. Черт знает что! Вроде бы и не конфликтовал с историком и прилежно делал все домашние задания, но вот ненавидели мы друг друга чистой и незамутнённой ненавистью. Да, всем мил не будешь, а уж быть милым доходяге очкарику в затёртых вельветовых джинсах, заносчивому неудачнику и откровенному хаму, с вонючим запахом изо рта, мнящего себя покорителем всех школьных женских сердец, я совершенно не собирался. Да ещё это татаро-монгольское иго и новая его интерпретация академиком Ватовым, с которой я вылез, будь она не ладна!
В общем, я совершенно не удивился, когда этот местечковый Дон Жуан снова вызвал меня к доске. Класс замер в ожидании очередного развлечения. Нет, я не хамил Шурику и не ссылался на маститых научных авторитетов. Всё рано их фамилии и титулы ничего бы не сказали этому нубу от истории, я просто логически разносил не оставляя камня от камня все выкладки и утверждения авторов учебника истории рекомендованного для изучения в средней школе.
— Итак, Олин. На прошлом уроке мы изучали историю древнего мира, но вы, сударь, к нашему всеобщему удивлению имели смелость заявить о прогрессивной роли церкви в изменении мировоззрения людей и даже хвалили деятельность мракобесного ордена инквизиторов! Может, вы объяснитесь?
— Ордена инквизиторов не существовало. Особый церковный суд католической церкви под названием «Инквизиция» был создан в 1215 году папой Иннокентием III. Так что, называя орденом конгрегацию священной канцелярии, вы, мягко говоря, не правы.
