Андрей Уланов - Крест на башне
Обер-лейтенант, когда стенограмму просматривал, довольный был, словно кот, что сметаны обожрался.
— Так, значит. О, и даже так… унтер, вы уверены, что адекватно передали смысл данного высказывания?
Я заглянул — засомневался обер-лейтенант в одной из фраз белобрысого к Гусакову, когда они уже после подписания начали с Линдеманом по мелочам грызться.
— Так точно, господин обер-лейтенант. «Я этого не одобряю, и ты это учитывай» — никак эту фразу по-другому перевести не получается.
— Замечательно, — кивнул обер-лейтенант. Больше, кажется, в такт своим собственным мыслям кивнул. — Ах, товарищ Артем, товарищ Артем… просто переводчик, говорите? Нет, нам непременно надо будет познакомиться поближе…
Смотрю — он в эту стенограмму чуть ли не с ушами нырнул. Подождал минуту… вторую. В конце концов решился поинтересоваться:
— Господин обер-лейтенант, я вам все еще необходим?
Обер-лейтенант на меня удивленно так глаза поднял.
— А, вы еще здесь, унтер… да, да, вы можете идти.
Ну, я козырнул, вышел — огляделся: «ослика» нашего не видно. Я в первый момент было решил, что Вольф без меня укатил, а потом думаю — нет. Не похоже это на Вольфа — уж пару минут-то подождали бы. Прошел туда, где «ослик» стоял, к следам гусениц присмотрелся, проследил направление — ну да, стоит наш серый малыш сразу за домом, отогнали его зачем-то. И Вольф рядом с ним, как раз сигарету затаптывает.
Я подошел, как раз когда он вторую доставал. Угостился из портсигара, облокотился на капот, затянулся — хорошо! Стоим, дымим потихоньку.
— Так о чем ты, — неожиданно спросил Вольф где-то на середине сигареты, — поговорить со мной хотел?
Память у него цепкая… я аж чуть сигарету из разинутого рта не уронил — повезло, что она к губе нижней приклеилась.
Не то чтобы я сам про это забыл… но с тех пор столько всякого наслучалось! С самим генерал-лейтенантом в одной комнате… план на летнюю кампанию, опять же… в общем, отодвинулась у меня в голове история с малышкой-русской куда-то в тыл. И сейчас, когда майор спросил, я лихорадочно попытался припомнить, что говорить собирался, а мыслей — ноль, все в стороны разбежались. Как начать хотел, чего говорить, какие аргументы выдвигать…
Можно, конечно, попросить разговор этот на позже перенести, но, во-первых, есть неслабая такая вероятность, что к нашему возвращению в расположение около майоровой палатки уже будет гауптфельдфебель Аксель дислоцироваться с рапортом соответствующим. А во-вторых, не так уж часто все-таки последнее время Вольф со мной наедине и на «ты».
Одну только задумку кое-как вспомнил.
— Вольф, — спрашиваю, — ты в детстве бродячих зверушек домой никогда не приносил?
— Нет, — спокойно отвечает Кнопке, — а что?
Только вот перед тем как ответить, замялся он чуть-чуть, меньше, чем на секунду. И на миг этот куда-то в глубь себя ушел — я такие моменты ловить выучился четко! — лицо едва заметно изменилось, взгляд цепкость потерял. Ага, думаю, значит, правильно я цель нащупал — есть попадание! Теперь можно, не меняя прицела, гвоздить, пока броню не проломаю.
— Да вот, понимаешь, подобрал я тут одного… котенка.
И выложил ему всю историю — без деталей, но с подробностями. Напоследок добавил:
— Я ведь, честно говоря, сам толком не понимаю, как меня угораздило в это дело вляпаться, но раз уж взялся — хотелось бы до конца завершить.
— И как же, — задумчиво интересуется Вольф, — ты, Эрих, себе это завершение представляешь?
— Ну, если ты разрешишь ее хоть пару недель при Гуго подержать… чтобы в себя пришла, да отъелась хоть немного… а потом уж я ее пристрою.
Понятно, не к бауэрам местным… видел я пару таких «золушек», из беженок. Свиньи на том дворе в лучшем сарае жили… ну и обращались с ними соответственно — синяки на пол-лица… и пузо месяца так пятого. Ради такого с панели вытаскивать не стоит. А вот интеллигента какого-нибудь деревенского к ногтю взять, врача там, или учителя — это вполне. Договориться по-тихому, или нет, для гарантии как раз лучше побольше шуму и пыли поднять, чтобы у всей округи в памяти отложилось. Прикатить на «Мамонте», власть местную дополнительно по стойке «смирно» построить, пообещать им чего-нибудь соответствующее, затейливое, но и для их уровня мышления понятное. Чтобы осознали и прониклись ответственностью. Для вящего воспитательного эффекта можно еще и сквозь сарай какой-нибудь проехать, хотя «Мамонт» сам по себе наглядное пособие внушающее, то есть внушительное, никому мало не покажется.
— Пару недель…
Давно я не помнил такого Вольфа Кнопке. То есть с виду он как обычно, только на лбу пара складок параллельных обозначилась — но я-то чувствую, уж не знаю, шкурой ли или еще каким местом, как за этими складками сейчас начинает вычислитель жужжать. А производительность у него такая, что отрежь сотую процента, да сумей к пушке приделать, и на всей траектории снарядами можно будет гвозди забивать!
Ну а я что — стою, молчу. Минут пять так напротив друг друга стояли.
— Да уж, — вздохнул, наконец, Вольф. — Задал ты мне задачу, Босса. Хоть понимаешь, как это на дисциплине скажется?
Понимаю, конечно. Как ни старайся, поползет по батальону, а то и дальше, поганый слушок, что завел майорский любимчик Эрих Босса себе личную девку и Вольф Кнопке его при этом прикрыл. Тут уж хоть выше головы прыгай — каждую поганую глотку кулаком не заткнешь.
Имеется ведь соответствующий приказ насчет женщин при подразделениях. Чтоб — ни-ни и не под каким видом. Благо для особо страждущих, вроде Баварца, возможностей вокруг — немерено. Сейчас еще более-менее цивилизация какая-то появилась — деньги берут, а год назад, в разгар Развала, натуральный обмен процветал. В городах, как сейчас помню, такса была — одна армейская буханка, в деревнях — треть канистры. Это если полюбовно договариваться, а то и вовсе по-простому обходились.
Тут, правда, другое еще есть — сам слышал, как Вольф с врачом нашим, Барухом говорил. Санитария сейчас понятно какая — никакая. Тиф, дизентерия и прочие прелести в шикарном изобилии, сифилис подхватить проще, чем раньше насморк. Развал, одно слово. А запасы медикаментов за зиму кончились почти повсеместно, так что… может, оно б и правильнее было — при корпусе собственный бордель организовать, спокойнее, да только господин генерал-лейтенант подобными проблемами озабочиваться не желает.
— Понимаю. Только… пропадет ведь она, Вольф. А так — хоть шанс.
— Знаешь, Эрих, — неожиданно улыбнулся майор, — мне до сих пор казалось — узнал я тебя за эти годы от и до. Характер твой, привычки… но вот сентиментальности я за тобой не числил. Да, именно сентиментальности… Мой бог, кто бы мог подумать, что Эрих Босса способен на переживания в духе Гете!
Смутил он меня. Что уж тут ответишь?
— Случая не представлялось. Когда в прицел тушу «дятла» сквозь дым ловишь, тут уж не до «Страданий молодого Бергера». Одна только мысль в голове бьется — на гашетку нажать, прежде чем тот, другой, свою нажмет.
— Ладно, — принял решение майор, отулыбавшись. — Откармливай свою аристократку с моего негласного благословления. Все одно в бой скоро, а там уже опять не до… котят будет.
Надеялся я, конечно, на этот исход, но в горле все равно отчего-то перехватило.
— Спа… спасибо, Вольф.
— Кстати, — добавил Кнопке, словно спохватившись, — у меня к тебе по этому поводу тоже разговор есть.
— Слушаю, господин майор.
— Пока все еще Вольф… Ты из той части совещания, где про дополнительное развертывание говорилось, что понял?
— Ну… что пополнят нас. Техникой… и личным составом. Вот только откуда этот личный состав возьмется — не совсем понял.
— Этот личный состав, — с непонятной интонацией заговорил Вольф, — на самом деле тот еще… подарочек. В общем — батальон наш развернут в полк. Реально, правда, мы по прежним имперским штатам хорошо если на усиленный батальон потянем, но суть не в этом, а в том, что максимум должностей нам нужно своими силами заполнить, не полагаясь на вновь прибывающее пополнение. Что, как понимаешь, даже с учетом нашего нынешнего сверхкомплекта весьма и весьма проблематично.
Мне даже интересно стало, какое ж нехилое пополнение ожидается? У нас сейчас «лишних», экипажей семь наберется… ну да, семь.
— А потому, — продолжал Вольф, глядя куда-то мимо меня, — как ни жаль мне такого отличного башнера лишаться, но как командир взвода Эрих Босса нужнее будет.
Оп-па! Приехали, называется. Иду я, значит, себе в чистом поле — и тут из-за угла панцер выползает!
У меня даже дыхалку второй раз за пару минут сдавило и голос сел, я аж на шепот перешел.
— Вольф… ты это… хорошо подумал? Ты, конечно, командир, всех насквозь видишь и меня знаешь, как собственный карман, но я-то себя тоже знаю. На панцер меня — куда ни шло, но взводный! И потом, это ж офицерская должность!
